Аргентинец поневоле (СИ) - Дорнбург Александр (читаем книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
10 декабря 1825 года Бразилия объявила войну Соединенным провинциям. Бразильский флот моментально блокировал устье Ла-Плата и порты Буэнос-Айрес и Монтевидео, находившийся тогда в руках ориенталес. Напомню, что пока все побережье Соединенных провинций — залив Ла-Плата, который очень легко блокировать. Все этот фокус будут проделывать в будущем неоднократно. Выкручивая Аргентине руки.
Ведь испанцы, уходя, свой флот забрали. Лес растет очень далеко, в горных Андах. Возле побережья пустые бескрайние степи, где не найдешь ни кола, ни бревна. То есть флот аргентинцы не могут построить при всем своем желании. При этом страна не настолько богата драгоценными металлами как Мексика. Там, в аналогичной ситуации, просто предложили купить корабли за десятикратную цену и мексиканцам с удовольствием их продали. У аргентинцев же мошны хватало только на то, чтобы за взятку в 700 кг серебра временно заставлять чужаков снять блокаду.
А тщательно собранный по крупицам слабый аргентинский флот, при приближении португальцев, бежал на юг. В единственный дальний южный порт в устье реки Рио-Негру — Кармен-де-Патагонес, который удалось спасти от захвата бразильцами.
Таким образом, Бразилия господствовала на воде, но не на суше, потому что у Педру I было не очень-то много войск, а вдобавок часть их приходилось держать во внутренних провинциях, где то и дело происходили восстания. В Бразилии бушевала настоящая анархия. И немудрено. Так как там был двойной гнет: английский и португальский.
Вкупе с английскими негоциантами португальский двор имел максимум прибыли. Лиссабон учредил налог. Квинто, пятая часть добываемого золота и драгоценных камней, полагалось ему словно по божественному праву. Но лишнего никто отдавать не хочет. А золото, как и драгоценные камни, легко поддается контрабанде.
Поэтому Португалия установила фиксированный минимум подати: 1500 килограммов золота в год. Отдай и не греши! А большие деньги всегда пахнут смертью. Когда квинто не достигало этого «прожиточного» минимума лиссабонского двора, следовали обыски, аресты, террор.
В порядке репрессивных мер большими налогами в Бразилии облагались прежде всего местная торговля и дорожный транзит. Когда же и это казалось для португальских колонизаторов недостаточным, фиску подвергались все жители колонии, вплоть до нищих. В действие вступала армия: обыскивался каждый дом от подвала до чердака в любой час дня и ночи, тюрьмы не вмещали арестованных.
Это могло длиться многие месяцы. И в течение всей налоговой кампании каждый бразилец постоянно рисковал потерять имущество и свободу, если не саму жизнь.
Бразильцы активно боролись против этого произвола. Антипортугальские заговоры следовали один за другим, но все они жестоко подавлялись. Лиссабонский двор и его слуги в Бразилии противопоставляли освободительным попыткам колонии еще более суровый режим управления и контроля. Дело дошло до того, что в Бразилии была запрещена всякая обработка золота, и все без исключения торговые связи с внешним миром она должна была вести только через Португалию. Гнет метрополии становился невыносимым.
Добавляли масла в огонь и постоянные восстания чернокожих рабов. Рабы стали восставать прямо на плантациях. Для примера, в одной только Баии крупные восстания негров произошли в 1807, 1809, 1813, 1816, 1826, 1827 годах. Восстания были организованными — с предварительно разработанными планами, точно намеченной целью: взятие власти. В ответ невольников нещадно били плетями и палками, вырывали у них зубы, живыми привязывали к дулу пушки, кастрировали, выкалывали глаза…
Так что бразильцев теснили и к началу 1828 года большая часть Восточной провинции находилась под контролем Буэнос-Айреса.
Великобритания, хитро оказывавшая финансовую поддержку обоим участникам конфликта (если вы хотите выиграть непременно, то должны ставить и на красное, и на черное), решила, что удобнее всего будет свести эту партию вничью.
Под ее давлением Бразилия пошла на переговоры, в ходе которых было решено, что спорная территория должна стать независимым государством. Война закончилась 27 августа 1828 года подписанием предварительной конвенции о мире. Но это было так сказать только «декларацией о намерениях».
Мирный договор еще не заключен. Пока же идет вялотекущее перетягивание каната. Которое продлилось еще два года.
Британцы считали, что единая и сильная Аргентина им не нужна. Лучше иметь здесь эфемерный конгломерат мелких и слабых государств. К тому же, хитрые островитяне всегда подыгрывали португальцам, своим младшим партнерам. В целом же от вице-королевства Рио-де-ла-Плата отделились Боливия, Парагвай и Восточная провинция, ставшая в 1830 году государством Уругвай. Все остальные земли вице-королевства остались у Аргентины, ставшей вторым по площади государством Южной Америки после Бразилии.
Война с Бразилией ускорила работу над созданием нового государственного аппарата Аргентины, которая до сих пор шла ни шатко ни валко, увязая в дискуссиях и согласованиях. Всем надоела эта пустопорожняя говорильня.
3 февраля 1826 года Учредительный конгресс принял закон о создании правительства из пяти министерств — внутренних дел, иностранных дел, финансов, а также военного и морского. Также была создана должность президента, которому предстояло исполнять функции главы государства до принятия национальной конституции.
7 февраля 1826 года президентом Соединенных провинций Ла-Платы был избран недавно вернувшийся из Европы Бернардино Ривадавиа. Под вечным лозунгом: «Европа нам поможет!» Как это не удивительно, но этот президент стоял на твердых англофильских позициях. То есть нужно сделать Аргентину колонией Великобритании и тогда все будет хорошо. Вот тебе и образец для подражания!
Одним из первых предложений первого президента стало придание Буэнос-Айресу статуса столицы государства. Несмотря на сопротивление федералистов, а также торгово-землевладельческой верхушки Буэнос-Айреса, это предложение было принято.
Почему сливки буэнос-айресского общества выступали против превращения их города в столицу? Прежде всего, где стрижка лохов, там и конкуренция. А такой шаг лишал их ряда выгодных монопольных привилегий, а кроме того, приводил к национализации ряда городских объектов — провинция Буэнос-Айрес ликвидировалась, и город переходил под контроль национального правительства, а за его пределами предполагалось создать две новые провинции взамен упраздненной.
«Иуда» продолжал отрабатывать свои 30 британских серебряников. Ободренный успехом, с которым проходили его предложения, Ривадавиа высказался за национализацию медных и серебряных рудников Фаматины [в провинции Ла-Риоха]. В качестве переходного этапа к национализации предполагалась передача эксклюзивных прав на разработку месторождений «горячо любимым» британским инвесторам. Мол, пусть они подавятся таким большим куском!
Но тут дело резко забуксовало. Учитывая, что у месторождения уже был полновластный хозяин, каудильо этой провинции по фамилии Кирога. А тот, услышав, что у него забирают нажитое непосильным трудом, совершенно остервенился.
Ему помогало то обстоятельство, что британцев после относительно недавней интервенции все аргентинцы ненавидели. Подкузьмить наглых «гринго» становилось делом чести.
Страна вспыхнула как порох. Губернатор Кордовы Хуан Баутиста Бустос (не какой-нибудь узурпатор-каудильо или хрен с бугра, а первый конституционно избранный губернатор) в знак протеста против действий правительства отозвал кордовских депутатов из Конгресса и заявил, что не признает ни полномочий самозванного собрания, ни избранного им клоуна-президента.
В провинциях начали вспыхивать восстания. Недовольных объединил вокруг себя Хуан Факундо Кирога — крупный землевладелец, помимо прочего владевший и рудниками, на которые так ловко собрался наложить руку шустрый Ривадавиа. Кирога участвовал в войне за независимость на стороне патриотов, но, как несложно догадаться, он был убежденным федералистом, и политика Ривадавии вызывала у него активное неприятие.
