Вперед в прошлое 3 (СИ) - Ратманов Денис (книги хорошего качества .TXT, .FB2) 📗
Я повесил трубку. Скорее всего, отец не сказал ей о подделке документов. Либо же она не знала, что об этом известно мне, и промолчала.
Теперь — Илья. Я принялся крутить диск, мысленно молясь, чтобы вся его семья была дома. Трубку он снял мгновенно, будто возле телефона сидел и ждал. Впрочем, наверное, так оно и было.
— Да, — выдохнул Илья.
— Это я…
— Фу-ух, ну слава богу! — воскликнул Илья. — Как там что?
— Алиса жива. Я, как слышишь, тоже. Говорит, что ее не тронули. Всего там было восемь пленниц, одна в тяжелом состоянии, что с ней, не знаю.
— Как же здорово! Не в смысле, что в тяжелом состоянии, а что Алиса спасена! — воскликнул Илья и крикнул родителям: — Ма! Па! Это Пашка! Цел и невредим! Девочек освободили.
У него что-то неразборчиво спросили, и он задал вопрос:
— А бандитов взяли?
— Ловят, — ответил я на вопрос, видимо, родителей. — Все хорошо, но есть проблема. По телефону о ней не могу. Давай я сейчас заеду и все подробно расскажу. Вместе подумаем, что делать.
— Так Алиса же жива. Что за проблема-то?
— Жди. Еду.
Как же хотелось позвонить бабушке и деду! И Наташке с Борисом. Но они не знали, что я рисковал, и ни о чем не тревожились, потому разговор можно было отложить. Тем более дед в столь ранний час на рынке.
Так что я рванул на остановку, где чуть не извелся, ожидая чертов автобус целых полчаса, потому что ближайший рейс отменили.
Главной цели я достиг, и теперь обозначились более мелкие. Например, страдая на жаре, я подумал о том, как там Каналья, выпустили ли его из дурки и готов ли он ремонтировать машину. Размышляя, я изучал объявления на фонаре, увидел то, где написано о пропаже Оли Шаркой, уже залепленное другими: «Сдам однокомнатную квартиру», «Продам видео магнетофон», «Помогу с документами: дипломы, справки, водительские удостоверения».
О! А вот и предложение получить права и забыть про общественный транспорт. Я отодрал объявление вместе с головой Оли. Сунул в карман. Позвоню, узнаю — за спрос не дают в нос. Может, это помогают с восстановлением документов, а не то, что мне хотелось. Но даже если и делают их с нуля, понятно, что такой документ — фальшивка, но сейчас компьютерных баз данных нет, и пробить меня гаишники не смогут.
Снова и снова возвращались мысли о том, что сейчас происходит в отделении. Может, отца уже задержали и закрыли, подделка подписи — не шутка. А может, просто вынесли устное предупреждение. Или прямо сейчас заставляют писать заявление об увольнении…
Потому прессу, а в идеале — местное телевидение нужно подключать уже сейчас. И я очень надеялся, что у Леонида Каретникова есть на них выход.
Когда подошел «Икарус», я ломанулся на заднюю площадку, но занимать сиденье не стал, потому что вырублюсь и просплю все нафиг.
На первый план вышла новая цель и разогнала остальные: помочь отцу. Первый раз в жизни я за него переживал, и не из-за чувства вины, а чисто по-человечески. Он рисковал не потому, что его лишили выбора, он тоже чисто по-человечески выбрал меня, а не карьеру, хотя понимал, что уже, возможно, некого спасать. И теперь я сделаю все, чтобы его вытащить, а еще лучше — прославить и помочь получить звезду на погоны, ведь маньяк весь город в страхе держал.
На остановке я не вышел — выпрыгнул из автобуса и рванул к Илье, помахал бабкам, несущим боевое дежурство. Паруйр, похоже, не приходил, чтобы занять наш подвал, хотя уже должен был заявиться. Пусть повременит, не до него пока, иначе я просто возьму оглоблю и отоварю его, и пофиг на последствия.
Ступенька, еще ступенька. На третьем этаже я запыхался, как старик — сказалась усталость. Похоже, Илья ждал под дверью, услышал мой топот и открыл ее раньше, чем я потянулся к звонку. Заключил в объятия, проговорив с упреком:
— Что ж ты так долго молчал? Я два раза тебя похоронил.
Из спальни выглянули встревоженные родители Ильи. Интересно, что он им рассказал? Я был уверен, ничего лишнего: что ни о чем мы не сговаривались, он просто отнес запечатанное письмо моему отцу, там его вскрыли, и началось…
— Ну и заставил ты нас поволноваться! — воскликнула тетя Лора.
— Заходи, — Леонид Эдуардович сделал приглашающий жест. — После того, что мы пережили, ты обязан все рассказать.
— Мне нужна ваша помощь, — выпалил я, скинув туфли, прошел в спальню и расположился на диване.
Леонид Эдуардович ничего не сказал, но его лицо превратилось в знак вопроса, пришлось пояснить:
— Это срочно. У вас есть знакомые журналисты, желательно телевизионщики?
Родители Ильи переглянулись, пока они думали, я изложил версию происходящего, которая для всех: как поехал следить за Жуковым и его убили. Затем — о том, как Лена Костаки навела на мысль, где держат девочек, но Лена — хорошая, и ее подставлять мне не хочется. Ну и дальше я решил проверить, там ли девочки. Выяснил, что там, но ничем им не смог помочь, потому что — вооруженная охрана. А когда собрался уходить, спустили собак, и я затаился в развалинах. И наконец перешел к сути: чтобы помочь мне, отец подделал подписи начальства, иначе спецназовцев для задержания преступников ему не выписали бы. Если бы он действовал по правилам, его решение вряд ли поддержали бы — кто-то в РОВД покрывает Костаки. И теперь отцу, который совершил подвиг, грозит тюремный срок, а если…
— Я понял, — кивнул Леонид Эдуардович и посмотрел на жену. — Звони Элле. Она же не в отпуске?
Тетя Лора кивнула и пошла к телефону, глава семьи проводил ее взглядом и обнадежил меня:
— Есть такие знакомые. Немного, но есть. Попытаемся запустить цепную реакцию, будем бить из всех орудий. Горячая тема должна их заинтересовать.
Я напряг слух, чтобы понять, о чем говорит тетя Лора, но она зачем-то закрыла дверь.
— Девушек… Детей — в рабство… — Леонид Эдуардович покачал головой, уставился на свои сцепленные пальцы — длинные «музыкальные», никогда не знавшие тяжелой работы — вскинул голову и спросил с вызовом, будто у меня был ответ:
— Какая дикость! Мы же — не туземцы! Мы — граждане развитой страны! Самой читающей, образованной. Что мы с собой сделали? Как такое возможно⁈
Ответ действительно был: нифига мы не цивилизованные! Что человеческая природа не изменилась за тысячи лет, и стоит ослабить карающую длань, как под маской благочестия проступает звериный оскал, но я смолчал — сейчас не время для рефлексии.
Тетя Лора открыла дверь и спросила, прикрывая трубку рукой:
— Где сейчас девочки? Куда выезжать журналистам?
— РОВД возле городского театра, — сказал я, она повторила мои слова собеседнику.
Неужели я, как раненный боец, наконец передал знамя и могу просто закрыть глаза и ни о чем не думать. В море! С головой — в море, а потом — спать.
Тетя Лора вернулась, и пост у телефона занял Леонид Эдуардович.
— Так а девочки… — спросила она
Я рассказал о том, что видел. Тетя Лора расчувствовалась, аж глаза заблестели. Когда муж освободился и, высокий и солидный, замер в дверном проеме, почти полностью его заняв, спросила у него:
— Ну что?
Он удовлетворенно улыбнулся.
— Петр обещал передать информацию заинтересованным людям. А их будет много.
— Можно мне к телефону? — Я встал с дивана. — Нужно узнать, что там у отца.
Леонид Эдуардович посторонился, я набрал Лялину по памяти, но она не ответила. Отца вызвали на ковер и пытаются повязать за самодеятельность? А ее выперли из органов как соучастницу?
— Журналисты знают имя опера, провернувшего операцию, и некоторые подробности знают, кроме подделки подписей, — проговорил Каретников. — Они напишут о подвиге твоего отца. А те, кто поехал к РОВД, будут требовать интервью с ним. Так что, думаю, никто не станет ограничивать его свободу. По крайней мере пока.
Не поворачиваясь к нему, я смотрел на его отражение в зеркале — он так и стоял в дверном проеме. Обычно спокойный и рассудительный, он пылал праведным гневом.
— А потом — не посмеют, — припечатал Каретников.
