Лихие. Авторитет (СИ) - Вязовский Алексей (читать книги полные TXT, FB2) 📗
— Токаря, — хмуро засопел Копченый.
— И его там же закопаешь, — сказал я на прощание. — Он точно в теме. И если Витька умрет, ты на его Зойке женишься, понял? Дети не должны из-за твоего косяка без отца расти.
Мда… Думал, напугаю его, а черта с два. Что-то он не сильно забоялся. На обожженной физиономии Копченого появилось выражение деловитой задумчивости. Зойка баба видная, а он у нас тот еще красавец…
А я уже возвращался в Лобню, которая должна была моими заботами превратиться в крепкий тыл и оазис спокойствия. И вроде бы получалось до этого момента. Эльвира Николаевна, которая в нашем холдинге носила гордое звание «зам по хуйне», покрасила все лавки и бордюры и даже сделала так, что начал бить фонтан, который в последний раз изливал свои струи аккурат в тот момент, когда Леонида Ильича еще считали не старым маразматиком, а вполне интересным, хотя и пожилым мужчиной. То есть, в мезозое.
Мент на входе в администрацию квакнул что-то невразумительное, но узнав меня, заткнулся и сделал вид, что он фикус. Коридоры, забитые озабоченными людьми, вызвали у меня лишь брезгливую усмешку. А вот у сотрудников администрации, которые прижимались к стенам, видя меня в распахнутом пальто в сопровождении группы поддержки, занимающей весь объем помещения, на лицах появилось выражение ужаса. Они только сейчас поняли, что упорные слухи про связь главы города с бандитами — это и не слухи вовсе…
— Нельзя! Там идет совещание, — непонимающе уставилась на меня дородная тетенька, исполнявшая роль здешней секретарши. Она смотрела на меня с возмущением, ибо нет хуже преступления для истинной хранительницы начальственного кабинета, чем посетитель, врывающийся в оный без ее высочайшего дозволения. А тем более, посетитель в составе целой толпы.
— Усохни, — небрежно бросил Копченый и внимательно посмотрел на тетку. Та нервно икнула, как тот бодяжник в ангаре, и усохла. Причем, как мне показалась, по-настоящему. Она как будто даже меньше стала.
— Вы же не записаны на прием, — сказала она, видимо, по привычке и замолчала, видя, что я уже вошел в кабинет.
— Сергей Дмитриевич? — недоуменно посмотрел на меня Фельдмаршал, а в глазах его я увидел тень недовольства. Да! И как тут все запущено! Видимо, я тоже недорабатываю. Все дела! Все заботы! Ну ничего, я сейчас проведу воспитательную беседу. Я все исправлю!
Вы когда-нибудь видели, как полубог провинциального разлива, импозантный мужчина с благородной сединой и ласковой укоризной в глазах, достойной предвыборного плаката, вылетает из кресла, словно пробка из бутылки? Вот и набор замов и начальников отдела тоже такого раньше не видел. На их лицах я читал смесь ужаса, жадного любопытства и радости от осознания того, что сегодня пиздят не их.
— Я тебя, сучара, зачем сюда поставил? — Я удобно устроился на груди Фельдмаршала и занес кулак над его бледнеющим лицом.
— Ра-работать, — просипел он, а я нанес первый удар, прямо в сдобную морду.
— Правильно, — ответил я и снова поднял кулак. — А сколько я тебе разрешил зарабатывать?
— Ды… А… э-э-э… — замычал тот, водя ошалевшим взглядом по сторонам.
— Ладно, этот вопрос опустим, — я ударил его еще раз.
Не стоит рассказывать всем, что он забирает десять процентов от бюджета, из которых пять приносит мне. Такова законная доля региональных чиновников, сидящих на бюджетном бабле. Это знала прокуратура, и люди, которые откусывали по чину, считались настоящими патриотами и чуть ли не бессребреникам. Это же Подмосковье, а не какая-нибудь черноземная область, где крали статьи бюджета целиком. На федеральном уровне процент был равен двум, ну так там и суммы совсем другие.
— Знаешь, за что я тебя бью? — спросил я, а Фельдмаршал отчаянно замотал головой, разбрызгивая по сторонам кровавые сопли.
— Плохо, — огорчился я и сунул ему в рожу еще раз. — Ты одним мудакам дал зеленый свет, а они паленую водку завезли. Люди в моем городе умирают от этой водки, понял? Из-за жадности твоей, пидор гнойный, хороший мужик сейчас в реанимации лежит, вот-вот помрет. Я его с детства знаю. Еще одного закопали. Тебе мало было? Тебя назад вернуть? Туда, где ты два года назад был? Так я могу. Вкурил?
Я встал и несколько раз от души пнул его по ребрам. Пнул бы сильнее, но ботинок было жалко. Ведь триста баксов отдал. Да и Ленка расстроится, это она их выбирала.
— Ы-ы-ы… — мотал головой Фельдмаршал, получая удары по ребрам, а я наклонился к нему, поднял за галстук и прошептал на ухо. — Да ничего ты не вкурил. Я ведь тебя, крыса, больше бить не стану. Я тебе на ноги тазик с цементом надену и с моста сброшу. Попробуй только дыхнуть без моего разрешения.
— Совещание закончено, господа! — я отпустил Фельдмаршала и брезгливо вытер кровь с кулаков каким-то документом, украшенном витиеватой подписью скулящего от ужаса главы города.
Я скомкал испачканный лист и бросил его в Фельдмаршала, который так и лежал на спине, не веря, что всё это происходит с ним на самом деле. Впрочем, осознание стало появляться, потому что его начала бить мелкая дрожь, а в глазах поселился животный ужас. Он ведь прекрасно понимал, с кем имеет дело. У нас нельзя написать заявление по собственному желанию. Отсюда нет выхода. Если ты попал в структуру, ты выйдешь из нее только вперед ногами. Таковы правила, и он их знал. Фельдмаршал встал, вытер платком разбитый нос и простучал трясущейся челюстью.
— Похороним за счет города, о семьях позаботимся. Я внуками клянусь, Сергей Дмитриевич. Больше такого не повторится!
— А ведь насчет тазика никто не шутил, — серьезно посмотрел я на него. — Помни об этом, когда еще раз решишь скроить деньжат. Жизнь — она одна, Фельдмаршал. Научись ценить то, что имеешь. Я же вот научился…
Глава 20
Внезапно сопровождать меня на вокзал взялся Профессор — сел в Мерседес, дождался, пока выедем на трассу и врубим мигалку, спросил:
— Про банк тебе уже доложили?
Вор закурил. И не что-нибудь, а натуральную кубинскую сигару. Сначала он ее обрезал, потом покатал в руках зачем-то. Наконец, долго раскуривал от спички.
Про то, что прикрутить Финист удалось очень быстро, я и так знал от Йосика. Варшавер позвонил и отчитался — сопротивления не было, большая часть сотрудников просто разбежалась, когда увидела толпу коротко стриженных парней во всем черном. Аудит завершится через неделю, тогда же и будет отчет, сколько удалось забрать у «детей гор». Это было даже удивительно, так я ожидал сильного сопротивления, стрелок, стрельбы… Но ничего этого случилось. Видимо, после расстрела Белого дома им не до разборок.
— Доложили. Хорошо сработали.
— На том банке висит Магнитогорский металлургический завод. Но мне сказали, что он мертвый, домны собираются гасить.
А вот это была новость. Я задумался. И тут же сообразил:
— Ну вот будет работка для Троллейбуса. Засиделся уже в Москве.
— Потянет?
— Думаю, да. Тем более и сбытовая сеть есть. Скажу ему, чтобы не дал гасить домны. Будем платить работягам из своих до конца.
Я отмахнулся от дыма, приоткрыл окно.
— Профессор, ты же не просто так со мной поехал? Что было на сходняке?
На днях московские воры опять собирались в Советской, но в детали я не вникал.
— Да там такой блудняк был… Тошно рассказывать. Сандро Сухумского знаешь?
— Нет.
— Неважно. Короче, поехал Сандро до городу Парижу — перешел на какой-то старославянский язык Проф. — И вельми зашкварился там.
— Французских педерастов заценил?
— Хуже. Пошел в лучший ресторан города и взял самое дорогое блюдо. «Кок-о-вен» называется. Петух в вине.
Тут я, конечно, заржал. Руля с Коляном, что сидели впереди, тоже заулыбались сквозь зубы. Ну, уши не веки, их не закроешь.
— А так как Сандро путешествовал не один, о зашкваре быстро стало известно. И в Грузии решили снять с него корону.
— И он пришел на московский сходняк получить поддержку?
— Сандро — вор правильный. Про петуха в тарелке он не знал, по-французски не читает. Просто ткнул пальцем в самое дорогое блюдо, а там какое-то мясо плавает…. Отписали «апельсинам» в Грузию, чтобы не кипишевали.
