Второй прыжок с кульбитом и пистолетом (СИ) - Сербский Владимир (книга регистрации TXT) 📗

Я знаю, что пики — это шпага солдата,

Я знаю, что крести — оружье войны,

Я знаю, бубны — значит деньги для того,

Иной формы сердце моё.

Иной формы сердце, сердце моё.

Если б «люблю» тебе сказал я,

Решила б ты, что всё не так.

Лиц у меня не так уж и много,

И маска лишь одна.

Кто говорит, тот не знает,

Заплатят дорого они,

Как те, что ставят на слишком много клеток,

А трус теряет всё.

В финале Надежда Козловская вышла из-за электропиано, и взяла саксофон. Проигрыш пришлось повторять неоднократно. Мягко говоря, не радовали ей слух аккомпаниаторы — скрипка и виолончель. Гитаре тоже досталось, и Антон с этим согласился, огрехи имели место быть.

— Девочки, мальчики, смотрим в ноты! — недовольно бурчала певица. Дождавшись паузы, с первого ряда поднялся Ким Назаретов.

— Надежда, ты прекрасна, — заявил он. — Сама свежа, и песни твои редки. Где вы их берете?

На это певица стрельнула глазками и кокетливо улыбнулась. Поддерживая слова мэтра, галерка мужского пола восхищенно загудела. Обратив взор к Тамаре, Назаретов снова повторил приглашение посетить училище искусств, чтобы познакомиться ближе с местным оркестром.

— Приходите и всех приводите, — закончил он.

— Да что вы такое говорите, Ким Авекидович? — из центра первого ряда поднялся крепкий мужчина в белой рубашке и светлых брюках. — Залез, понимаешь, лис в курятник. Не по-товарищески это, переманивать готовые кадры нашего института! Но если серьезно, то нас особенно порадовало преображение Наденьки в составе ансамбля — хороший технический аппарат, проникновенное звучание, эмоциональная теплота и художественный вкус. Сплетники болтали всякие глупости, но сегодня я убедился, что они врут. Не хочешь, Надя, снова поступить на вокал? Нет? Странно, хе-хе. Теперь без шуток: на кафедре струнных инструментов мы будем рады виолончели Алены и гитаре Антона. А на вокальном факультете самое место пианистке Вере Радиной. Или на фортепианном… Я правильно говорю, товарищи?

Первый ряд одобрительно зашумел. Не остался в долгу и живчик-парторг:

— Кафедра марксизма-ленинизма предлагает подойти к работе ансамбля неформально. Мы рекомендуем не планировать заранее работу в форме мероприятий, а вести ее вдохновенно, по запросам студентов, творчески. Парторг явно посчитал нашу группу своим карманным оркестром. Впрочем, я не против, пусть присваивает. Осенью обязательно состоится торжественный вечер, посвященный Великой октябрьской социалистической революции, и парторг, видимо, уже сейчас прикидывает репертуар ансамбля. «По запросам студентов», конечно.

— Кстати, ударника тоже приводите, — оставил за собой последнее слово Ким Назаретов. — Не хотите у нас в училище учиться, молодой человек?

У Семена Трофимова открылся рот. В отличие от девочек, стиль одежды я подобрал ему полувоенный: футболка в виде тельняшки, тактические пятнистые штаны и зеленые камуфлированные кеды. Удачно получилось, бугрящиеся рельефные мышцы оценили и на студенческих рядах. А когда Семен провожал девочек в туалет, желающих познакомиться с артистками не наблюдалось. К краю сцены подошел громила в военной форме. Вблизи он оказался еще выше и шире.

— Сто третья дивизия? — офицер поднял брови. — Аэродром Туржани под Брно?

— Так точно, товарищ подполковник! — подскочил Семен. — Отдельная разведрота, сержант Трофимов!

Слава богу, палочки к пустой голове не приложил.

— Помню, помню, — усмехнулся военный. — Не просто разведчики — орлы, без шуток. Навели шороху в Чехословакии. С тобой еще земляк наш был, Федор Матасов. Лихой парень. Жив, надеюсь?

— Жив, но недолго ему осталось, — вздохнул Семен.

— Чего так?

— Если зеленый змий его раньше не погубит — сам шею сверну. Семья, дети, а этот козел не просыхает. Глаза б мои его не видели. Рыбак с печки бряк, господи прости…

Глава тридцать четвертая, в которой речь снова пойдет об алкоголизме

Наши родители перебрались-таки на новую квартиру. После «тщательного осмотра места жизни» они вернулись поздно вечером — переночевать и проведать сына. Но это было первый и последний раз, потому что потом хлопоты захлестнули их полностью. Если кто не переезжал, поверьте на слово: стихийное бедствие ужасно, переезд еще страшнее.

Слава богу, мебель тащить не пришлось. Однако узлов, баулов и чемоданов хватало. Еще коробки и ящики, вроде неподъемной швейной машины… Любой человек имеет в хозяйстве массу бесполезных пожитков, которые при обычной жизни выбросить жалко. Обнаруживается это сразу за переездом — когда, глядя в распакованный ящик, рачительный хозяин понимает: приткнуть это некуда и незачем.

…Мы с Антоном безропотно вязали узлы из вещей, на которые указывал отец. Потом я подсобил, чем мог, подогнал грузовик с грузчиками. Это оказалось несложно — Римма договорилась, Денис организовал. Организм Антона сам по себе на девятый этаж вряд ли заберется, с грузом за спиной тем более. А тут добра полная машина, какая-никакая, да помощь.

С другой стороны, показаться в новой квартире следовало по всем правилам хорошего тона, хотя я ее век бы еще не видал. За десять лет насмотрелся… Поэтому пришлось покупать бутылку водки для лифтера, чтоб без возражений вознес на вершину. А что, разговоров больше — вызвали такси, да поехали. С собой мы везли кастрюлю борща, сваренного мною лично, жареную Верой курочку, и макароны пафлотские, приготовленные совместно. От стряпни Антон отвертелся, упирая на неграмотность в житейских вопросах.

— Мне к собеседованию надо готовиться, а не борщи учиться варить! Тем более ты умеешь, — заявил он, нагло глядя в книгу, и спорить с ним оказалось невозможно.

Это было вчера, а сегодня на скамейке под яблоней Антон штудировал учебник по истории музыки. Мне сей умный труд был не очень интересен, поэтому я пил первый в этом году компот. Нет, не так: я смаковал настоящий КОМПОТ, впервые за тысячу лет. Свой собственный — из вишни, абрикос, малины, смородины и яблок. Терпкий, ароматный, еще теплый. Лысый доктор ограничение по диете снял, слава богу, значит и Антону можно. В погреб мы спустили полную кастрюлю, так что завтра праздник живота продолжится — компот настоится и станет прохладным…

Выпью весь! Нет, с родителями поделюсь, конечно. Но остальноетоприходую.

Солнце выглянула из-за деревьев, заставляя Антона передвинуться в тень.

— Скоро лопну, — предупредил он. — Не части. Это тебе не женские проблемы решать.

— Знаешь, что однажды Фейербах сказал? — с сожалением я отставил в сторону недопитый стакан. — Лишь физиологическое влечение к женщине — ближайшей себе — доказывает мужчине реальность его существования в природе. Существует только то, что является объектом страсти. Любовь есть страсть, и только страсть есть признак бытия.

— Это у Фейербаха была страсть, — с ехидцей заметил Антон. — А у тебя этих страстей, как ягод на грозди винограда. Пальцев не хватит посчитать.

— Ты очень молод, брат. И поэтому глуп, — ответил я печально. — В древних писаниях Востока объятия с женщиной описываются как очень важное целебное действие. Возникает даже омолаживающий эффект, при котором мужская энергия обменивается с женской. Учти: женщины, эти неземные существа, постоянно ждут тепла и доброты.

— И ты готов поделиться? — пошел очередной вопрос с подковыркой.

— А почему нет? — я не стал обращать внимание на иронию. — Поверь мне на слово, некрасивых женщин не бывает. Вот мужчины с плохим зрением встречаются, да. Древние мудрецы советуют: найди рядом с собой женщину, прижмись к ней, и хотя бы на пару секунд перестань думать о том, чем обычно занимаешь свой мозг. Погрузись в ее мир, подари ей свою тишину, и ты ещё долго не забудешь это ощущение взаимного тепла и космической доброты.