Второй прыжок с кульбитом и пистолетом (СИ) - Сербский Владимир (книга регистрации TXT) 📗
Из Нининой заначки нам досталась десятка. Всего лишь «красненький» червонец, остальное Коля велел раздать ребятам, с приказом экономить до лучших времен. Антон следом за мной пригорюнился: пословица «красиво жить не запретишь» оказалась насмешкой. Запретишь, еще как запретишь!
— Фи, ну так возьми в долг, — воскликнула продавщица. — Парень серьезный, проверенный. В тетрадку запишу, завтра отдашь.
— Люсенька, рыцарь не должен жить за счет прекрасной дамы. Как считаешь, во сколько можно оценить сей чудесный кубок?
Массивная хрустальная пепельница, размером с противотанковую мину, перекочевала из сумки на прилавок.
— Пять рублей дам, — с ходу, без тщательного осмотра, убила нас продавщица.
Целую минуту рыбой, брошенной на берег, Антон беззвучно разевал рот.
Вот гадюка, а? Какая вероломная подножка от человека, которого мы считали надежным партнером!
— Иногда женскому коварству нет предела, — сообщил он мне, и сошел с дистанции.
— Но как же так, Люсенька? — переборов секундную растерянность, опомнился я. — Двадцать пять рублей, как оно того стоит в магазине, ты давать не хочешь. В упор не видишь гармоничные плавные формы, стильный орнамент… Посмотри внимательно, может быть, двадцать один?
Люся с уважением посмотрела. Не на пепельницу — на пацана, владеющего искусством торга.
— Но она же не из магазина, Тоша! фирменной желтой этикетки нет. Чека тоже нет, — девчонка двумя руками поправила бюст, явно сбивая нас с толку. — Десять рублей.
Антон на это движение повелся. Впадая в транс, чуть слюну не пустил, а меня так просто не возьмешь.
— Ты только взгляни на волшебные грани неземного чуда! — вскричал я. — Найти настоящий хрусталь — это значит обрести предмет, который подчеркнет изысканный вкус и аристократизм своего обладателя!
— Хорошо, пятнадцать, — снизошла девчонка. Мой уровень в ее глазах стремительно рос.
— Всего восемнадцать рублей за кристально чистый и прозрачный хрусталь, с радужными переливами и сверканием ярче венецианского, — наседал я. — Это же Чехия, лучший в мире импорт!
— Уговорил, черт языкастый, — она закончила торг, двинув к себе тяжеленное хрустальное чудо. — Шестнадцать, на этом все.
— И в придачу буханка хлеба и пару кило сахара, — быстро добавил я.
— Собрался самогон гнать? — хмыкнула она, отсчитывая деньги. — Бери мешок.
— А что, идея, — задумался я. — В саду фруктов полно, можно брагу замутить… Но нет. Деньги на нуле, мне всего лишь компот подсладить.
— За самогон участковый штраф влепит, — очнулся Антон. — Или того хуже, припишет незаконную коммерцию. Может лучше руками, своим трудом?
От такого удара я чуть не задохнулся — парень меня моими же речами лечить вздумал! Наверняка он имел в виду грузовой порт на Братском у Дона, где весной с одноклассниками подрабатывал грузчиком.
— Да что ты наработаешь, если нам доктор запретил тяжести поднимать?
— Так у нас целый оркестр, — резонно возразил он. — Можем на банкет какой подрядиться, или на свадьбу.
— А банкет обслуживать, значит, честный труд, — фыркнул я язвительно. — Где логика, Тоша, не пойму? Для ОБХСС твой ход — такой же левак. Да и с музыкантами в итоге делиться надо. Нет, брат, будем спекулировать хрусталем. Тут все шито-крыто, Люська домой понесет, себе в сервант поставит. Минимум криминала и полная конспирация.
Я знал, что говорил. В советские времена хрусталь являлся предметом гордости и красы и, что важнее всего — признаком достатка.
— Компот хорошо смотрится в хрустальном стакане, — от предвкушения Люська зажмурилась. — А если его из хрустального графина наливать…
Я представил себе голую продавщицу в телевизоре окна будки, с сигаретой и фужером напитка рубинового цвета. Антон хмыкнул, а я горделивым взглядом разрушил его сомнения:
— Будет тебе, солнце мое, хрустальный графин. Если правильную цену дашь.
— За посуду не обижу, — легко согласилась она, даже без торга. — «Птичье молоко» хочешь? Говорят, под коньяк самое то. Так и быть, давай сумку, запишу должок до зарплаты.
Глава тридцать девятая, в которой происходит конспиративная встреча
Командировка в город Сочи готовилась по высшему разряду: Коля Уваров накрыл стол, а потом вместе с Ниной инструктировал меня целый час. Всю душу вымотали разными паролями, отзывами и вариантами возможных ситуаций. «Повтори» да «повтори». Тьфу!
В сопровождение мне назначили телохранителя Дениса и не выдали денежных средств на командировочные расходы.
— А зачем вам деньги? — удивился Коля. — Какие еще «представительские цели»? Ты кушай, кушай. Заправляться не надо, такси брать незачем, а уж ночевать точно не придется. И вообще, там пешком десять минут.
Зажали бонус, экономисты великие… Ну не буду же им рассказывать, что с девушкой иду. Денис не выдаст, а свинья не съест. Слава богу, собственные шестнадцать рублей грели карман (десятку из заначки Нины я честно Антону отдал).
В Сочи мы высадились на Ривьере, в кустах за Зеленым театром. Это место я помнил хорошо, в прошлой жизни здесь немало было выпито вина в компании с друзьями и отдельными подругами. Это было давненько, в молодости. Однако при очередном возврате в прошлое мало что изменилось — по парку так же толпами шатались трудящиеся, на цепочной карусели визжали девчонки, а к немногочисленным пунктам выдачи мороженого стояли очереди.
Анюта принялась восторженно озираться, но на это я цыкнул грозно. Без промедления, не теряя времени, повел группу к месту конспиративной встречи. По определенному графику полковник Острожный ждал Нину Радину на съемной квартире у Центрального рынка. Запас времени имелся, но береженого бог бережет.
По улице вдоль речки Сочинки мы дошли до Кубанского моста, и у рыночных ворот остановились — невероятно соблазнительный хлебный запах был тому причиной. Анюта возжелала лепешку в сахарной пудре, Денис выбрал городскую булку, а я взял еще горячую четвертушку лаваша за пять копеек. Умеют же делать, когда хотят, а? Жизнь у местного рынка кипела. Весело гомоня, загруженные овощами и фруктами граждане валили по тротуару сплошным потоком. Сколько же их тут… И везде мелькают радостные лица, словно в рекламном ролике панорамного кинотеатра. Господи, а сколько еще советских отдыхающих у моря торчит? Селедкам в бочке лежать привольнее. Нет, на городском пляже ноги моей не будет.
Голодной чайкой проглотив угощенье, Анюта полезла в карман джинсов.
— У меня и рубля не наберется, — пробормотала девчонка, облизывая палец и с завистью поглядывая на мой лаваш. — Товарищи, пятьдесят копеек займете?
Денис выгреб горку мелочи, у меня в кармане тоже чего-то звенело — от киоска она вернулась с увесистым свертком из серой оберточной бумаги.
— Куда тебе столько, Анечка? — поразился Денис.
— А на ужин. Да, Антон Михалыч?
Я лишь вздохнул — вкусно кушать хочется сегодня, а не ждать, когда наступит светлое будущее. Тем временем девчонка воровато оглянулась, и сверток исчез. За исключением одной лепешки, оставшейся в руке.
— Лихо! — Денис продолжал поражаться. — Домой передачку отправила?
— Ну не птичкам же на корм, — согласилась Анюта. — Кстати, мы пришли. Это место обозначено на схеме, я в Яндекс-карты на всякий случай ныряла.
— Да, улица Роз, — подтвердил я, взглянув на часы «Командирские», подарок отца Антону. — Добрались вовремя.
Улица Роз соответствовала своему названию, немало цветов красовалось и во дворе. Мы с Аней уселись в тенечке, на скамейке у подъезда сталинского дома, а Денис отправился на разведку — по дорожке, увитой виноградом, усвистал в глубину квартала. По плану он должен был представиться Острожному, убедиться в безопасности места встречи, и лишь затем пригласить меня на переговоры и дальнейшую транспортировку.
На деле все вышло иначе, Денис вернулся из виноградного тоннеля вместе с крупной девушкой. Вернее, она шла сзади, а рукой, прикрытой курточкой, упиралась ему в спину. И выражение лица у нее было зверское.
