В когтях неведомого века - Ерпылев Андрей Юрьевич (читать книги бесплатно .TXT) 📗

Спортсмены пристыженно молчали, опустив головы, будто десятиклассники, застигнутые завучем врасплох за целомудренным юношеским поцелуем в школьном гардеробе. Лера к тому же раскраснелась, будто маков цвет, и незаметно отодвинулась от чересчур длиннорукого (вероятно, профессиональное качество) мастера клинка на «пионерское» расстояние.

– То-то, – удовлетворенно пригладив короткопалой лапищей седой ежик на макушке, заметил старый служака. – А то взяли моду – начальство обсуждать!..

Последующие за памятным разговором дни ушли на тщательную подготовку к путешествию во времени.

Несмотря на кажущуюся беспечность, Дорофеев отнесся к отправке друга в неведомую даль совершенно серьезно. Иначе, впрочем, и быть не могло, ибо редкий представитель его опасной профессии выживает среди «акул бизнеса», если не уделяет должного внимания мелочам.

Во-первых, именно он резонно заметил, что без гардероба, соответствующего эпохе, в средневековом Париже делать нечего, если не желаешь прямым ходом угодить на костер за колдовство или, в лучшем случае, в дом умалишенных. Уже на следующий день Жоре пришлось перемерить бесчисленное множество колетов и камзолов, батистовых рубашек с плиссированными воротниками и коротких панталон… Все подошедшее споро подгоняли по фигуре две многоопытные костюмерши с «Мосфильма», видимо щедро оплаченные «спонсором» и поэтому не задающие лишних вопросов, а будущему путешественнику во времени оставалось только стоически терпеть булавочные уколы и бесконечную болтовню дамочек ну очень бальзаковского возраста.

Костюмы, кстати, поступили с «мосфильмовских» же складов. Очередной раз уколов свой живой «манекен» в довольно интимное место, Матильда Ксенофонтовна, старшая из костюмерш, со смехом поведала шипящему от боли Арталетову, что именно в этом костюме лет тридцать назад в «Собаке на сене» дебютировал в «мушкетерском амплуа» сам Михаил Боярский, причем был уколот юной тогда костюмершей именно в это самое место.

– Представляете себе, Жора! Он таки выражался при этом точь-в-точь как вы сейчас! Вы каким-нибудь боком не родственники?..

Насколько юна была в то время Матильда Ксенофонтовна, Жора оставил на ее совести, но упоминание о знаменитом актере и певце, особенно в данном контексте, ему польстило…

Впрочем, уколы «жриц иголки и булавки» были сущим пустяком по сравнению с тем, что предстояло будущему д’Арталетту через некоторое время…

– Ты знаешь, Жора, что такое чума? – спросил его как-то Сергей за вечерним ликером, щедро разбавленным водкой (или, наоборот, водкой, слегка сдобренной ликером). – В самых общих чертах хотя бы…

– Ну, это… – смешался Арталетов, едва не подавившись своей амброзией, [5] вспомнив вдруг, совсем некстати, что чума, оспа, холера и подобные им прелестные хвори выкашивали в средневековье миллионы людей, начисто опустошая города и целые страны.

– А холера? – продолжал безжалостный инквизитор, не дожидаясь ответа. – А черная оспа? А тиф? А проказа, в конце концов?..

Выслушивал окончание страшного перечня Георгий уже в полуобморочном состоянии…

Следующую неделю он вынужденно провел в постели, причем большую часть ее – лежа на животе и проклиная извергов-эскулапов, понятия о милосердии у которых лежали в несколько иной плоскости, чем у незабвенного Гиппократа, клятву которому обязаны давать сейчас все, мечтающие посвятить себя истязанию себе подобных. С детства ненавидевший прививки и боящийся шприца так, что закатывал форменную истерику при первом позвякивании этого милого инструмента (тогда еще совсем не одноразового), Жора безропотно сдался им в руки после того, как Серый в свойственном ему образном стиле поведал лишь о малой толике тех прелестей, которые ждут неподготовленного человека в глубине веков. Особенно подействовало красочное описание прокаженных, бродивших по дорогам Европы еще лет двести назад в балахонах из мешковины и с колокольчиком в руках, дабы предупреждать всякого пешего и конного: навстречу движется медленная и жуткая смерть…

Столь массированная вакцинация опытных врачей из Института тропической медицины, приглашенных на дом, надо сказать, не удивила: доллары, они и в Африке зеленые, а сумасшедшие экстремалы сегодня посещают не только относительно безопасные Турцию с Египтом (бомбы террористов не в счет), но и весьма враждебные слабенькому европейскому организму экзотические страны. Увы, непременного условия о христианском милосердии к прививаемому в контракт внесено не было… А жаль.

После того как Арталетов смог более-менее нормально сидеть, им, под руководством начальника охраны дорофеевской фирмы Нефедыча (отчество это было или производное от фамилии прозвище, Жора так и не узнал), занялись инструкторы по выездке, фехтованию, стрельбе, средневековым танцам, языку и культуре, и прочая, и прочая, и прочая…

Шпагу (почему-то похожую больше на отощавший до безобразия обоюдоострый меч с невообразимой острой гардой) вскоре д’Арталетт смог держать весьма уверенно, хотя вряд ли отбился бы ею даже от вусмерть пьяного инвалида, вооруженного не перочинным ножом, а зубочисткой, но вид друга, восседающего верхом на смирной лошади, вызывал у Дорофеева взрыв прямо-таки гомерического хохота.

А знакомые всем по фильмам о мушкетерах потасовки в придорожных кабаках?

– Смотрите внимательно, Георгий Владимирович. – Нефедыч, вероятно, в сотый, если не двухсотый, раз демонстрировал своему ученику простенький, в общем-то, прием, позволяющий человеку, имеющему о нем представление, остаться целым и, возможно, даже здоровым после случайной стычки с хулиганом, вооруженным ножом. – Вот эту руку – сюда, эту – сюда. Подсечка… Оп!.. Понятно?

– Вроде бы да…

– Вроде или понятно? – терпеливо уточнил инструктор, словно врач, имеющий дело с особенно редкостным типом олигофрена, способным обогатить психиатрическую науку.

С любым другим курсантом, которых через его руки прошло множество как в годы службы, так и на «гражданке», он, конечно, не церемонился бы, либо научив (в девяноста пяти примерно процентах случаев), либо… Но тут имело место ясное и недвусмысленное указание шефа – не калечить ни в коем случае, даже синяков не набивать. Хотя… Порой старому спецназовцу казалось, что лучше будет все-таки наплевать на солидные «зеленые» нули дорофеевского жалованья и решиться на несколько лет отсидки… Он был твердо уверен, что после тщательного расследования убийства заслуженным ветераном некого не особенно отличившегося в жизни гражданского субъекта ни один суд не даст слишком большого срока…

– П-понятно… – Жорины глаза неотрывно следили за могучими лапами учителя, которыми тот только что, будто переваренную макаронину, скрутил в бараний рог манекен.

– Слава богу!.. Давайте попробуем.

Нефедыч взял со стола учебный резиновый клинок и несколько раз продемонстрировал в замедленном ритме удар.

– Я буду делать вот так, а вы – как я показал до этого. Готовы?

– Д-да…

– Работаем!

Увы, «нож», не встретив никакого сопротивления, вошел в соприкосновение с грудью «курсанта», завороженно следившего за его движением. Рука вояки бессильно повисла.

– Ну что же вы, Георгий Владимирович?..

– А? Давайте повторим…

– Георгий Владимирович, в реальной схватке у вас не будет возможности повторить, поймите это… Я же угодил вам ножом точно в сердце!

– Правда?..

Нефедыч возвел очи горе, но вовремя взял себя в руки.

– Знаете, – деловито заявил он, всучивая, едва ли не насильно, «нож» ученику. – Давайте попробуем поменяться местами. Нападать будете вы, а я в замедленном ритме покажу вам прием. Хорошо?

Арталетов молча кивнул и попытался принять стойку нападающего, которую они с грехом пополам разучили за пару занятий.

– Ну что это! – Спецназовец снова опустил руки. – Вы хоть лицу придайте зверское выражение! Неужели это так трудно? Ладно, ладно. – «Зверская» физиономия Жоры живо напомнила ему некого представителя семейства рукокрылых, виденного совсем недавно по телевизору. – Сойдет… Работаем!