В когтях неведомого века - Ерпылев Андрей Юрьевич (читать книги бесплатно .TXT) 📗

Грохот. Сдавленный писк откуда-то из-за манекенов…

– Слушайте, – Нефедыч, задумчиво поигрывая отобранным «кинжалом», присел на корточки над тяжело ворочающимся «курсантом», – вы из каких происходите?.. Ну, из крестьян, из рабочих?..

– Мама говорила, что наш род происходит из Гедиминовичей, – со сдержанной гордостью ответил Арталетов, выпутываясь из растопыренных конечностей пластикового болвана. – Ее дедушка был дворянином Смоленской губернии…

– Оно и видно… – тяжело вздохнул инструктор, поднимаясь на ноги и легко, одним движением, выдергивая из ловушки Георгия.

– Что видно?

– Как вы Гражданскую войну продули.

– Ну вы-то точно происходите из пролетариев! – обиженно надулся Жора, созерцая лопнувшую на плече по шву «олимпийку».

– Эт точно! – легко согласился вояка и похлопал подопечного по плечу: – Все. На сегодня занятия окончены…

– Вы убийца, Сергей Валентинович! – проникновенно заявил он десять минут спустя, представ перед хозяином, дующим пивко в кабинете. – Разве можно это… этого… – Он поплутал еще некоторое время в дебрях «великого и могучего» и, наконец, выдал: – Эту мишень отпускать на серьезное дело без провожатого?

– А куда я его отпускаю? – прищурился Дорофеев. – Выкладывай…

После того как Нефедыч изложил все свои догадки и опасения, старые товарищи засиделись допоздна…

– Ты пойми, старик! – втолковывал шеф подчиненному, полуобняв его и упершись лоб в лоб. – Его же матушка воспитывала, интеллигентка, да к тому же из дворян… Голубая…

– Голубая? – вскинулся спецназовец, уже задремывающий слегка.

– Да кровь голубая! Дворяне – белая кость, голубая кровь…

– А-а-а…

– Если бы не я, его в школе затюкали бы… Понимаешь?..

В конце концов сообща порешили, что шевалье будет мирным, очень вежливым и осмотрительным путешественником, толерантным к религии любой конфессии и к тому же странствующим пешком из-за данного им в юности обета.

И вот наконец настал миг, когда Сергей и Жора, выряженный в шутовской костюм шестнадцатого столетия (разве что без бубенчиков), в плаще, дорожных сапогах и берете с пером, да еще и с нелепо длинной шпагой на боку, вошли в заветную комнату. Отпущенная за пару недель бородка «а-ля Ришелье» и щегольские усики ужасно мешали, щекотали нос и щеки, и только недюжинным усилием воли новоявленный д’Арталетт подавлял в себе детское желание все время трогать эту непривычную растительность. Несмотря на тщательную подгонку, все детали одежды давили, кололись, раздражали. Широкий гофрированный воротник безбожно натирал шею. Берет, вероятно, носили приколотив к голове гвоздиком, чтобы он не сползал на ухо или нос. Эфес шпаги при первых же шагах до синяка намял бедро… Тяжела же была ноша дворянина в давно минувшие времена! Но… Назвался груздем – полезай в кузов.

Сергей собственноручно надел на шею друга небольшой круглый предмет на цепочке, напоминающий старинные карманные часы.

– Вот и сама машина времени.

– Такая маленькая? – изумился Георгий.

– Маленькая? – опешил Дорофеев. – Я бы сказал – огромная! Хотя… Это ведь только рабочий элемент машины, который всегда будет при тебе, а сама машина – она вокруг… Да, да, машина вокруг тебя, – подтвердил он, видя недоумение друга. – Вся эта комната – машина. Я сам не очень-то разбираюсь в тонкостях, но каким-то образом она и вокруг, и в этом маленьком предмете.

– Как это?

– А Бог его знает! – беспечно пожал плечами Сергей. – Парадокс, одним словом… Или диалектика?

Уже сидя в специально принесенном из гостиной кресле посреди ослепительно-белой, как операционная, комнаты-машины, Арталетов спохватился:

– Слушай, а откуда это все?.. – Он обвел рукой комнату. – Как тебе это удалось? Неужели…

– Да ты что, – не дослушав, расхохотался Серый. – Шутишь? Ты помнишь, что у меня в школе было по математике и физике, да и по остальным наукам заодно?

– Тогда – как?..

– Спонсорство, Георгий, большое дело! – назидательно подняв палец кверху и полюбовавшись им, изрек Дорофеев. – В нужное время и в нужном месте – особенно…

Пока Сергей колдовал где-то в другом конце комнаты, Жора сидел молча, откинув голову на высокую спинку кресла, и чувствовал себя космонавтом, которого вот-вот должны запулить куда-то в тартарары верхом на многометровой цистерне, доверху заполненной чертовски взрывоопасным топливом. «У нас еще до старта четырнадцать минут…» – крутилась в голове строчка из полузабытой песенки безоблачного пионерского детства.

– Только не удивляйся, Жорка, если найдешь там не то, что ожидаешь, а нечто совсем другое… – внезапно проговорил невидимый Серый, неслышно подойдя сзади. – Не боишься?..

– Чего уж… – глухо ответил Арталетов, понимая, что «четырнадцати минут до старта» у него уже нет.

– Тогда присядем на дорожку?..

Серый, как всегда, оказался прав…

С полетом происходящее с Георгием и окружающим его пространством не имело ничего общего… Разве что огни, изредка вспыхивающие тут и там в окружающей его клубящейся и пульсирующей темноте, напоминали не то аэродромные, не то габаритные, но стоило всмотреться пристальнее – сходство сразу исчезало.

Жора висел в центре какого-то непонятного пространства, не имеющего видимых границ, но ощутимо замкнутого. Висел, сидя и ощущая под собой кресло, которого не было, пол под ногами, которого тоже не было, и вдыхая воздух, которого опять-таки не было… Накатывали ощущения, сходные то с тошнотой, то с опьянением, то вообще не имеющие сходства ни с чем ранее испытанным… Порой Арталетову казалось, что он вывернут наизнанку и теперь его внешняя оболочка вместе с неудобным костюмом и даже шпагой находится внутри, бесстыдно выставляя незащищенные внутренности… Иногда он виделся себе разъятым на самостоятельно живущие части, а иногда словно бы объединялся самым противоестественным образом с кем-то другим…

Сжимая в руках «мини-машину», Жора, чтобы отвлечься, нащупывал пальцами незаметные непосвященному выступы на ее поверхности и твердил про себя слова Дорофеева, будто боясь позабыть: «Если захочешь вернуться, поверни вот эту штучку вот так, вот эту – вот так, а вот эту – нажми…»

Внезапно накатила такая волна горечи от расставания с другом, возможно навсегда, что на глазах выступили слезы.

– Эх, зря я отказался от Серегиного «посошка»! – вслух пожаловался Георгий и тут же пожалел о сказанном.

Слова, эхом подхваченные неведомыми слушателями, окатили его водопадом какофонии, переиначенные, разбитые на части, произнесенные наоборот…

– Зря я!.. Посошка!.. Калзатокя! Акшосоп! – выло, визжало, шептало, декламировало отовсюду на разные голоса, со всеми известными и неизвестными интонациями, ревербирируя, дробясь, плавясь… – Ногоресеге! Тоярз!..

По мере того как голоса невидимок сливались в монотонный шум, напоминающий рев морского прибоя, а огни мигали все чаще в каком-то непонятном ритме, Георгий постепенно впадал в гипнотическую прострацию…

4

Пришел в себя Георгий в полной темноте.

Он сидел, опираясь спиной на что-то совершенно реальное и твердое, как доска, под седалищем тоже чувствовалась твердь, правда слегка пружинящая, а на лицо время от времени падали какие-то брызги.

«Неужели получилось? – пронеслась в мозгу крамольная мысль. – Да нет, фантастика! Дурак ты, Арталетов, купился, как первоклашка, на очередной Серегин розыгрыш…»

Вот сейчас вспыхнет свет и лыбящийся во все свои тридцать два металло-керамических зуба Серый заявит что-нибудь типа: «Такой большой вымахал, а все в детские сказки веришь…»

Жора оперся было рукой, чтобы подняться на ноги, и тут же отдернул ее, будто обжегшись.