Барышня ищет работу (СИ) - Кальк Салма (читаем книги бесплатно TXT, FB2) 📗
Правда, в библиотеке меня немилосердно клонило в сон. Поэтому я выпросила разрешение взять книгу до завтра, обещала завтра вернуть, добавила, что если не верну, то спросить у Пуговкиных, жива ли я, потому что во всех прочих случаях верну непременно. И шмыгнула домой тенями. А дома сложила книги и записи лекций на стол, зашла в спальню переодеться, присела на кровать… и проснулась от того, что кто-то громко стучал в дверь со стороны дома.
— Ольга Дмитриевна, откройте! Оленька, что случилось?
В общем, пришлось оторвать голову от подушки, поправить так и не снятые юбку с блузкой и пошлёпать открывать дверь. Там я увидела обоих Пуговкиных, и они показались мне весьма встревоженными.
— Оленька, ты здорова?
— Ольга Дмитриевна, с вами всё хорошо?
Они спросили это разом, и я даже рассмеялась.
— Да, спасибо, всё хорошо. Просто… отчего-то спать хотелось.
Оба переглянулись и выдохнули с заметным облегчением.
— Поспала, и хорошо. Ужинать садимся, приходи, — сказал Афанасий Александрович.
Авенир же Афанасьевич просто улыбнулся, чуть задержался и за спиной своего отца тихонько пожал мне руку.
Что ж, я быстро умылась, надела другую блузку — в этой-то спала, и пошла в столовую.
— Оленька, если уходишь на целый день — бери с собой хоть пирога кусок, — сказала Анна Мироновна. — Негоже магу целый день голодным ходить!
— Аннушка Мироновна дело говорит, слушай, — кивал Пуговкин-старший.
Я же только вздыхала. Хорошо, завтра утром загляну на кухню и что-нибудь возьму с собой. А вообще, спрошу завтра у Марьяны, как она выживает в смысле питания.
После ужина Афанасий Александрович велел следовать за собой в кабинет и мне, и сыну. Там кивнул нам на кресла и спросил:
— Ну как, Оленька, с практикой?
— Тяжело, — честно сказала я.
— И отчего тяжело? — он сощурился.
— Как будто… как там говорил кто-то из философов… «во мне, но не моё». Я сама удивилась, сколько всего, оказывается, есть где-то там, внутри меня, — честно сказала я.
— Поняла? С силой нужно управляться. Чтобы было твоё, — весомо сказал Афанасий Александрович, глядя прямо на меня, в потом повернулся к сыну. — Понял, с чем предстоит дело иметь? Как оно там было, на практике?
— Сурово, — разулыбался Авенир Афанасьевич. — Я бы ни за что не поверил, что в растерянной девице может быть столько силы!
— А нам с тобой нужно из растерянной девицы сделать мастера, и что-то мне подсказывает, что чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Это у мальчишек наших ещё много времени в запасе, а Оленьке Дмитриевне нужно жизнь устраивать, и десяти лет на неспешную науку у неё нет.
Ох, я, конечно, люблю учиться, но десять лет? Хотелось бы побыстрее.
— Я буду делать всё, что положено, — тихо сказала я. — Чтобы не десять лет.
Потому что кто там будет меня столько ждать?
Кстати, на прошлой неделе я побывала в московском представительстве Сибирско-Азиатского банка, и оказалось, что и впрямь с вкладом на моё имя всё хорошо, и губернаторская стипендия тоже туда уже один раз капнула. Так что деньги на жизнь у меня были. Поэтому… жить и учиться, да.
— Оленька, сейчас ты ставишь защиту, только на себя и один раз, — сказал Афанасий Александрович.
Я глубоко вздохнула, зажмурилась… думала, снова придётся вызывать воспоминание о привычном кошмаре, но не понадобилось. Раз — и я ощутила, что закрылась. От враждебных действий, от подслушивания, от чего-то там ещё. Вообще мне уже показывали, что закрыться от подслушивания можно проще, но — сейчас у меня вышло всё сразу.
Держала, держала… поняла, что всё, убрала обратно и прикрыла глаза. Снова обессилела.
— Куда так много-то, — ворчал Афанасий Александрович, взяв одну мою руку, вторую взял Авенир Афанасьевич.
— Можно меньше, да? — слабо усмехнулась я.
— Нужно меньше. Нужно точно — сколько требуется.
— А как узнать, сколько требуется?
— Иногда и никак, — качал он головой. — Но обычно можно подпитать.
— И как же мы возьмём Ольгу Дмитриевну в поле? — спросил Авенир Афанасьевич.
— Под защитой, — нимало не смутился Афанасий Александрович. — Пусть сначала хотя бы посмотрит, каково оно. Да и не одна она такая, верно?
— Верно. Полностью готовы Толоконников, Томашевский, Сударев, Ряхин. Остальные — так-сяк.
— Вот, значит, эти завтра солируют, а остальные смотрят из-под защиты и завидуют, и учатся так же, — усмехнулся Пуговкин-старший.
— Что, прямо завтра? — не удержалась от вопроса я.
— А вы думали, Ольга Дмитриевна, я шутил? Ничуточки, — покачал головой Авенир Афанасьевич.
— И поэтому сейчас ступай, выпей чаю и спи хорошенько, а завтра будет завтра, — добродушно усмехнулся Афанасий Александрович.
Это звучало очень соблазнительно, но…
— Я книгу до завтра взяла из библиотеки, — тихо сказала я.
— Что за книга-то?
— Оборотничество, автор Нери. До пятницы надо прочитать, а книга вроде одна и очередь уже на неё.
— Возьми в моей библиотеке. Знаешь, кто это — Нери?
— Нет, — я почуяла подвох. — Инициалы — «Е. Ф.»
— Евдокия Филипповна, — с усмешкой ответил Афанасий Александрович. — Великого ума была особа, и великих дарований. И целительница, и умы подчиняла легко, и всякое прочее стихийное ей тоже было подвластно. И оборачивалась, да. В медведя.
Информацию следовало переварить.
— Она… её… уже нет в живых?
— Так это было сто лет назад. Маги живут долго, особенно те, что с нелюдской кровью, но не вечно.
Мне уже хотелось бежать и читать. Хоть немного.
— Благодарю, — я неуклюже поклонилась. — Я пойду?
Афанасий Александрович сам нашёл мне в одном из шкафов книгу, и дал. Да, этот экземпляр поживее того, который из академической библиотеки.
— Огромное спасибо, а ту я завтра перед занятиями отнесу.
Я прижала книгу к себе и хотела уже шагнуть в свой флигель, но Авенир Афанасьевич остановил меня.
— Вам что было сказано, Ольга Дмитриевна? Чаю выпить, потом только спать. Идёмте, провожу и прослежу.
Он и впрямь проводил меня до самой кухни. Там, несмотря на вечерний час, бурлила какая-то жизнь. Авенира увидели, замахали на него руками — мол, барин, сейчас всё подадим, чего изволите-то, только чаю с пирогами аль посолиднее чего?
Через несколько минут мы с Авениром Афанасьевичем уже сидели в китайской гостиной его отца, между нами висел серебристый шарик, дымился чай в чашках и аппетитно пахли пироги.
19. Компания за чаем
19. Компания за чаем
— Как вам Москва, Ольга Дмитриевна? — спросил меня Авенир Афанасьевич.
— Да я пока не так уж много видела, — честно ответила я. — Совсем не так, как Сибирск.
И совсем не так, как та Москва, которая осталась где-то в моём прошлом.
— Что бы вы хотели посмотреть? Готов составить вам компанию.
— Я бы и рада… компанию, но чувствую, что времени-то у меня и нет. Даже сейчас надо бы почитать что-то на завтра, а я вот с вами чаи распиваю.
— Отдыхать важно, — сказал он. — Гулять, выезжать верхом… вы ездите верхом, Ольга Дмитриевна?
— Увы, нет, — развела я руками. — Не сподобилась.
Не рассказывать же, что видела лошадей только по телевизору да в цирке! А, ещё летом в центре стоят люди из серии «фото с лошадью», но там и лошади вовсе не те, на каких они тут выезжают верхом.
— Это не страшно, можно научиться. У нас есть конюшни, и у отца, и у меня, но вам бы спокойного кого-нибудь подобрать, это батюшкины как раз. Мои-то горячи, — и улыбается так задорно, будто хоть сейчас готов на ту конюшню бежать.
Мне везёт на некромантов-выпендрёжников? Один поражал всех своим авто, хоть то авто и с трудом поворачивалось на улицах губернского города. А у второго, значит, рысаки горячие. Поглядывает на меня из-под светлых ресниц, и каким-то боком так лёг свет, что я увидела — а ресницы-то там ого какие, если накрасить — любая девица в обморок от зависти упадет! Ну а Авенир Афанасьевич не девица, пусть так ходит.
