Точка (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
— Что? — спросил Искин.
— Афера, — повторил Рамбаум. — Грандиозно обставленный пшик. Но об этом позже. Вы согласны говорить со мной откровенно, господин Фодер?
— Меня развяжут?
— Нет! — стукнула ладонью по столу Аннет-Лилиан.
— Пока нет, — покосившись на нее, сказал Рамбаум.
Искин наклонился вперед.
— Я надеюсь на вашу порядочность, — сказал он, глядя Рамбауму в глаза.
Вошел со стаканом воды Петер.
— Пожалуйста, — он поставил его на край стола.
— Петер, погуляй еще, — сказала ему Аннет-Лилиан. — Но будьте с Эриком поблизости.
— Мне меньше работы, — фыркнул тот.
Ламповый свет облизал его затылок и плечи перед тем, как он скрылся за стеллажами. Рамбаум, наклонив голову, дождался стука двери.
— Он вышел, Дитрих, — сказала Аннет-Лилиан.
— Да, тогда приступим, — Рамбаум потер руки. — Господин Фодер… Людвиг, часть моих вопросов, наверное, покажутся вам дикими, но я прошу обстоятельно и вдумчиво отвечать на все.
— Хорошо, — сказал Искин.
— Лилиан, прошу, — сказал Рамбаум.
Не вынимая сигареты изо рта, женщина заправила новый лист в пишущую машинку. Рамбаум поправил свет.
— Имя? — спросил он.
— Людвиг Фодер, — ответил Искин.
Аннет-Лилиан занесла и вопрос, и ответ. Клавиши стучали громко. В машинке что-то дребезжало.
— Номер в опытном блоке Киле?
— Третий.
— Сколько еще было номеров?
— Кажется, девять или десять.
— Были ли вы знакомы с Карлом Плюмелем и Акселем Веттингом?
Искин задумался.
— Вы о номере первом и номере втором?
— Да.
— Я не знал их фамилий. Мы мало общались. Я знал только имена.
— Вы знали, что Карл Плюмель был умственно отсталым человеком?
— Да.
— Тем не менее, Рудольф Кинбауэр его очень выделял, — сказал Рамбаум. — У него были комфортные условия. Игрушки.
— Он работал над юнит-технологиями, насколько я знаю, — сказал Искин. — Кажется, проверял перфокарты.
Аннет-Лилиан перестала печатать.
— Дебил — инженер? — повернула голову она.
Рамбаум проигнорировал ее вопрос.
— Вы видели, как он работал с юнитами?
— Карл? Нет. Кроме Карла в особую зону мог заходить только Кинбауэр.
— А его помощники? Ральф или Марк?
— Никто.
— А Вальтер?
— Никто. Ни Вальтер, ни Эрих. Ни Ральф с Марком. Никто.
— Получается, в той зоне, кроме Кинбауэра и Плюмеля, никто никогда не появлялся.
— Да, Кинбауэр говорил, что там находится сердце проекта.
Рамбаум помолчал. Несколько секунд он покачивался на стуле взад и вперед, набирая все большую амплитуду.
— Людвиг, — наконец сказал он, — а вам не казалось это странным?
Искин незаметно попробовал натяжение веревки.
— Нет, — сказал он, — мне это и сейчас не кажется странным.
— Почему?
— После работы Карла всегда появлялись рабочие юниты, которыеуже испытывались на нас.
— То есть, там делались прототипы? — уточнил Рамбаум.
— Наверное. Небольшие партии.
— Значит, там должно быть… я не знаю, какое-то производство… механизированная линия… Ну, по логике.
— Возможно, — согласился Искин.
Рамбаум пожевал губами. Аннет-Лилиан отстучала последний ответ и вытянула лист из каретки.
— Первый, — сказала она.
— Хорошо, — кивнул Рамбаум. — Продолжим. В чем заключались ваши функции, Людвиг?
Аннет-Лилиан, затушив сигарету, придвинулась к пишущей машинке. Защелкали литеры, оставляя отпечатки на бумаге.
— Кинбауэр называл нас испытательными стендами, — сказал Искин.
— То есть, вы тестировали юниты? Я верно понимаю? — спросил Рамбаум.
— Да. Первые партии были мои и Акселя. Модификации тоже.
— Как это происходило?
— Меня фиксировали ремнями на стуле или в кровати (это делали Ральф и Марк, реже Вальтер с Эрихом), потом Кинбауэр…
— Лично?
— Да, только он. Он вводил мне через шприц колонию, растворенную в витаминном коктейле. С Акселем, я думаю, было также.
— В вену на руке?
— Чаще всего. Редко он колол в подключичную или яремную вену.
— Зачем?
— Я не уверен. Возможно, это было как-то связано с возможностями быстрого формирования колоний в отделах головного мозга.
— Угу…
Рамбаум, наклонившись к столу, перечитал текст в каретке.
— Скажите, — повернулся он к Искину, — мне интересно, что из себя представлял витаминный коктейль?
Искин усмехнулся.
— Господин Рамбаум, вы разговариваете с заключенным. Не с научным работником и не с Кинбауэром. Все, что я могу пояснить, с большой вероятностью не является достоверной информацией, поскольку она почерпнута из того, что говорил нам Кинбауэр, и того, что сложилось в моей голове позже. Рудольф Кинбауэр объяснял нам, что это витаминный коктейль с микроэлементами для строительства колоний. Но что это было на самом деле, я сказать не могу.
— А какого цвета была жидкость?
— Мутно-белая или бледно-желтая. Изредка — прозрачная.
— И как она на вас действовала?
— Никак.
Тох-тох-тох. Клавиши пишущей машинки отстучали последние символы.
— Дитрих, — сказала Аннет-Лилиан, убирая второй лист к первому, — мне кажется, что господин Фодер только что признался, что не скажет нам ни слова правды.
— Мы можем требовать от него больше?
— Если я позову Петера…
— Оставьте, Лилиан! — раздраженно сказал Рамбаум. — Вы прекрасно знаете, через что он прошел. Нам не поможет ни Петер, ни Святой Петр!
— Да, но, возможно, господин Фодер размяк на свободе.
— Вы можете проверить, — подал реплику Искин.
Веревка держалась на честном слове, но он пока не торопился освобождаться. Разрядить магнитонную спираль в сидящих — дело одной секунды. Только вот что дальше? Сколько у Аннет-Лилиан людей? Трое? Четверо? Пятеро? Кроме того, вопросы, которые задавал Рамбаум вызывали у него смутное беспокойство.
Искин чувствовал, к чему тот клонит.
— Давайте не отвлекаться! — Рамбаум поднял и посмотрел на свет поставленный стакан с водой, потом осторожно отпил. — После инъекции юнитами… — он покашлял, дожидаясь, пока Аннет-Лилиан что-то подкрутит в каретке, — после инъекции, как определялось развитии колонии? Как вообще Кинбауэр выявлял отклонения или, наоборот, правильность формирования настолько мелких образований?
— У него был рентгенограф. Позже все проецировалось на специальный экран.
— Вы видели?
Искин кивнул.
— Кинбауэр показывал снимки.
— То есть, по вашему мнению, — наклонился к нему Рамбаум, — юниты не только выживали в агрессивной среде организма, но и основывали там колонии, которые, по сути, управляли человеком?
— Насколько я помню, — сказал Искин, — Кинбауэр рассказывал вам, как это происходит.
— Кому только Кинбауэр это не рассказывал! — воскликнул Рамбаум, которому вдруг изменила спокойная манера общения. — И в министерстве Науки, и на совещаниях у господина канцлера, и отдельно и лично господину канцлеру! Про полипептидную оболочку для обмана иммунной системы, про биохимию мозга, про продолговатый мозг и таламус, про открывающиеся перспективы, при этом его консультировали ученые мировой величины: Фишер, Ландштейнер, Бергер, бесчисленные химики, физики и физиологи, а также математики и инженеры. Я сам был его горячим сторонником.
Он умолк, уставившись на свою шляпу.
— Но разве полипептидная оболочка не нужна? — спросил Искин.
— Об этом потом, Людвиг, — тяжело вздохнув, сказал Рамбаум. — Сейчас меня интересует, чувствовали ли вы в себе юнитов?
— Да.
— Каким образом?
— Были определенные тесты по стадиям развития колонии, отключение сознания, управление дыханием и сердечным ритмом, органами чувств.
— Даже так?
— Кроме того, мы имели обратную связь с юнитами.
Аннет-Лилиан прекратила печатать.
— Что? Юниты разговаривали с вами?
— Нет, — улыбнулся Искин. — Скорее, это было информирование о функционировании колонии. Слова на несколько мгновений возникали под веками. Версия, назначение, стадия. В урезанном виде это сохранилось и в промышленных партиях.
