Самозванцы. Дилогия (СИ) - Шидловский Дмитрий (онлайн книга без .TXT) 📗
– Прекратить огонь, время вышло, – скомандовал державший часы полковник.
Крапивин медленно поднялся с колена, подобрал и надел упавшую во время стрельбы фуражку, строевым шагом подошел к генералу, отдал честь и доложил:
– Ваше превосходительство, стрельбу окончил. Кроме продемонстрированных навыков, готов обучать слушателей академии скрытному перемещению по пересеченной местности, разведке, ведению огня из засады, оборудованию позиций для засад. А также искусству уничтожения высших офицеров и захвата пленных в расположении частей противника. Штабс‑капитан Крапивин, честь имею.
В тире повисла тишина, которая особо остро ощущалась после стоявшего здесь недавно грохота выстрелов.
– Однако, ни одной пули в «молоко», – заметил подошедший с линии огня полковник.
Генерал метнул на него гневный взгляд.
– Господин штабс‑капитан, извольте подождать нашего решения в соседней комнате, – обратился он к Крапивину.
Вадим снова отдал честь и вышел. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Впрочем, Крапивин почему‑то не испытывал волнения. «Я показал, что хотел показать, – думал он. – Пусть теперь решают. Если уж и после этого не примут, то, значит, я точно здесь не ко двору. Ничего, прорвемся. Сказано же: „Не думай о том, какой пост занимаешь, а думай о том, какого поста ты достоин“ и „Лучше быть, чем казаться“».
Наконец дверь открылась, и Вадима пригласили в тир. Генерал встретил его куда более теплым взглядом, чем в первый раз.
– Что же, голубчик, убедили, – проговорил он. – Этаких стрелков, признаться, в жизни мне встречать не приходилось. Хвалю. Хоть ваши навыки более свойственны для ведения войн туземных и колониальных, думаю, и нашим офицерам они будут полезны. Тем паче что неизвестно еще, какая судьба у нас впереди. Война с турками на Кавказе, положим, совсем иная, чем на Балканах, оказалась. Как раз в таких боях ваши умения были бы весьма уместны. Так что в состав преподавателей академии вы приняты, с окладом и подъемными согласно штату.
ГЛАВА 6Расставание
В форме гимназиста Янек чувствовал себя неуютно. Не в том дело, что эта одежда стесняла его движения. Просто мальчику претил сам статус, с кото‑рым она была связана. Менее всего ему хотелось выглядеть школяром, подростком, которого может наставлять каждый встречный. Хотя наличие классического образования уже само по себе придавало определенный вес в здешнем обществе, в мечтах мальчик видел себя совсем в иной роли. Он уже представлял, как командует полками и дивизиями. Он мечтал о военном мундире – польской армии, разумеется. Армии, которой в этом мире еще не существовало. Планы у Янека были наполеоновские, и та квартирка в Ковенском переулке, в которую они переехали с отцом неделю назад, казалась ему еще более временным жилищем, чем номер в «Астории».
В отличие от Янека Крапивин гордился своей формой. Он явно считал себя пришедшим в армию Российской империи всерьез и надолго. Бывший подполковник ФСБ, судя по всему, был чрезвычайно доволен тем, что вновь смог надеть военный мундир. И хотя звание штабс‑капитана соответствовало в его мире только капитану, Крапивин ни в коей мере не чувствовал себя обделенным. Жизнь снова обрела смысл: старый вояка вновь ощутил себя включенным в армейскую систему, получил четкую задачу, осознал себя как часть огромной военной машины, призванной защищать самое дорогое на свете – Россию.
Отношение к Крапивину у Янека было двойственное. Для мальчика‑поляка русская армия была армией оккупантов. Неважно, шла ли речь о царской армии, квартировавшей в покоренной Польше, или о советской группе войск, танками удерживавшей Польскую Народную Республику в социалистическом лагере. Крапивин же волей случая являл собою представителя обеих этих сил: бывший офицер КГБ, а ныне штабс‑капитан царской армии – живое воплощение угнетателей Польши.
Но в то же время сила и боевые навыки этого человека внушали Янеку уважение, особенно после того, как Басов рассказал ему об экзамене, который выдержал Крапивин в Академии Генштаба.
Услышав эту историю, Янек твердо решил, что обязательно научится у дяди Вадима его боевому искусству.
Но сегодня даже самые радужные мечты и самые дерзкие планы не радовали Янека. Басов покидал Петербург. В своем желании он был непреклонен. Он сделал для своих подопечных все, что мог, и намеревался выехать в Париж еще до Крещения.
В прощальный вечер друзья заказали себе отдельный кабинет в ресторане «Астории». Крапивин и Янек явились в точно назначенный срок. Басов, одетый в дорогой элегантный костюм, сообщил им, что Чигирев присутствует на каком‑то важном приеме и просил начинать без него.
Когда официанты подали первую смену блюд и удалились, а Басов с Крапивиным осушили по первому бокалу вина «за удачную поездку», Янек спросил:
– А все же, дядя Игорь, как вас искать в Париже?
– Я же оставил адрес, – ответил Басов.
– Но это координаты почтового отделения, – заметил Крапивин. – Адрес‑то у тебя там будет?
– Да, где вы остановитесь? – добавил Янек.
– Я нигде не останавливаюсь, – усмехнулся Басов. – Не обижайтесь, я серьезно. Такой уж я непоседа. Я и в одном мире долго сидеть не могу, а вы меня спрашиваете о постоянном адресе. Даже вам в ближайшие годы такая роскошь не светит. Сами понимаете, о чем я. Но обещаю, что, возвращаясь в этот мир, я обязательно буду справляться о вашей корреспонденции.
– Так ты хочешь уйти в другое время? – переспросил Крапивин.
– Может быть. Я же не привязан к этому миру, как вы. Могу и попутешествовать.
– Значит, тебе плевать на то, что здесь произойдет, – оскалился Крапивин. – Ты даже не хочешь попытаться ничего изменить.
– Мне не плевать, но пытаться менять я ничего не хочу, – ответил Басов. – Просто рукой не остановишь горного потока. Ты мог бы уже это усвоить. У тебя был опыт.
– Мне не повезло, – сумрачно возразил Крапивин. – Кстати, во многом мне помешал ты.
– И ты знаешь почему. Я тебе уже объяснял, почему я вмешивался. Согласись, как только твои замыслы перестали угрожать тому миру, я ушел с твоей дороги.
– Да. Но сейчас‑то ты не будешь вмешиваться?
– Обещаю, что не вмешаюсь… Ситуация такова, что сделать ее хуже вряд ли получится.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Крапивин после небольшой паузы. – А ведь и не скажешь, что все плохо. Ходишь по городу – блестящая столица великой империи. Разговариваешь с офицерами – великолепные специалисты, патриоты. Беды‑то вроде ничего не предвещает.
– То‑то и оно, – вздохнул Басов. – Семена катастрофы часто вызревают на фоне внешнего благополучия.
Дверь кабинета открылась, и на пороге возник Чигирев‑старший.
– Приношу свои извинения, – легко поклонился он и присел к столу. – Я должен был задержаться у супругов Пистолькорс. Вы знаете, успех оглушительный. Надо признать, Игорь, ты неплохо подковал меня по вопросам жизни в саванне. Мои россказни про африканских дикарей хочет выслушать буквально весь Петербург.
– Разумеется, – усмехнулся Басов. – Здешний высший свет так устал от однообразия. А тут что‑то новое, оригинальное, неизбитое. Еще пару месяцев популярности тебе гарантированы.
– Да мне и не нужно пару месяцев, – гордо объявил Чигирев. – Мне бы еще пару недель. В пятницу мадам Пистолькорс обещала представить меня Анне Вырубовой.
– Что‑то знакомое, – наморщил лоб Крапивин.
– Фрейлина императрицы. Ближайшая сподвижница Распутина, – заметил Басов. – Перед тобой открываются неплохие перспективы, Сергей. Поздравляю!
– Ах, эти. – Крапивин брезгливо поморщился. – Хлопнуть бы этого Распутина побыстрее, глядишь, и революцию предотвратить удастся.
– Не скажи, – покачал головой Чигирев. – У революции куда более глубокие корни. Одним убийством Распутина ее не предотвратишь.
– И ты туда же, – огрызнулся Крапивин.
– О чем ты? – удивился Чигирев.
– Да вот Игорь мне только сейчас говорил, что Российскую империю уже не спасти.
