Самозванцы. Дилогия (СИ) - Шидловский Дмитрий (онлайн книга без .TXT) 📗
– Ну, это ты хватил. – Чигирев повернулся к Басову. – Почему же не спасти? Россказни коммунистов! Хочешь, я тебе статистику приведу? Экономика на подъеме. Страна в мировых лидерах и в военном отношении, и в культурной сфере. Становится все больше образованных людей. Россия стоит на пороге создания гражданского общества…
– Экономика здесь ни при чем, – прервал друга Басов. – Экономические неурядицы приводят лишь к экономическим революциям. К социальным революциям приводят противоречия социальные. А в социальном плане Российская империя прогнила. Ладно, ребята, не хочу я об этом больше говорить. А то снова все переругаемся. Давайте лучше выпьем за нас, хороших. А еще за то, чтобы всем нам целыми в грядущей переделке остаться.
Они сдвинули бокалы с вином.
– Убивали меня уже однажды, – заметил Крапивин. – Мы ведь в каком‑то роде бессмертные. Хоть это радует.
– Умирать, даже если знаешь, что все равно останешься жив, – дело неприятное, – ответил Басов. – Так что экспериментировать с этим не советую.
– Да и задачу свою хотелось бы выполнить, – добавил Чигирев. – Ведь если не выживем, вход в этот мир для нас будет закрыт. Кстати, Вадим, мог бы я у тебя немного поучиться стрельбе?
Крапивин внимательно посмотрел на Сергея.
– Отчего же, – медленно произнес он. – Приходи.
– И я, – подал голос Янек. – Можно, я тоже буду учиться у вас стрельбе, дядя Вадим?
– Ну хорошо, – довольно усмехнулся Крапивин. – Мужчина должен уметь владеть оружием.
– Ты бы лучше на латынь подналег, – укоризненно посмотрел на мальчика Басов.
– Да выучу я эту латынь, – проворчал Янек.
– Вот выучишь, тогда и стреляй в свое удовольствие.
– Зачем мне эта латынь, если война надвигается? – вспыхнул Янек. – Да и кому она вообще здесь нужна в двадцатом веке?
– Ну, положим, если захочешь стать врачом, она тебе очень пригодится, – заметил Басов.
– Я буду офицером!
– Жаль, – вздохнул Басов. – В ближайшие сто лет на этой планете будет слишком много тех, кто разрушает и убивает, и слишком мало тех, кто созидает и лечит. Впрочем, вольному воля, спасенному рай. Я лишь хочу, чтобы ты получил хорошее образование. Давай заключим договор. Ты обещаешь прилежно учиться, а Вадим тебя за это учит стрельбе.
– Согласен, – кивнул Янек.
– Значит, так, Вадим, – повернулся Басов к Крапивину, – каждую неделю проверяешь у этого сорванца дневник. Если по латыни неуд, никаких ему стрельб. Пусть отметку исправляет.
– Хорошо. – Крапивин насмешливо посмотрел на притихшего Янека. – Будь спокоен, камрад.
– А не отведать ли нам, господа, телятинки, под бордо третьего года? – азартно потер ладони Басов. – А то мне от салата из политэкономии да винегрета из политики что‑то кисло стало.
Остаток ужина протекал спокойно. Словно заключив друг с другом молчаливое соглашение, друзья больше не заговаривали ни о грядущих событиях, ни о вариантах изменения истории. Басов весело балагурил, сравнивая кулинарное искусство поваров «Астории» и их коллег из парижских отелей. Чигирев с юмором рассказывал о чопорности петербургского высшего света и невероятных формальностях, с которыми связано там общение. Янек поделился наблюдениями о проказах местных гимназистов. Один лишь Крапивин сидел погруженный в себя и не принимал участия в беседе.
Когда ужин закончился, Басов взглянул на часы, поднялся из‑за стола, пожал руку Чигиреву, крепко обнялся с Крапивиным и сказал:
– Что ж друзья, рад был с вами провести сегодняшний вечер. Однако до поезда всего три часа, а у меня вещи еще не все сложены. Провожать меня не надо. Долгие проводы – лишние слезы. Если только не возражаешь, Сергей, Янек чуть задержится и поможет мне упаковать чемоданы. Я дам ему потом денег на извозчика.
– Конечно, Игорь, – улыбнулся в ответ Чигирёв. – Счастливого пути.
– Удачи тебе, Игорь, – поддержал его Крапивин.
Когда Чигирев с Крапивиным вышли, Янек хитро посмотрел на Басова и заметил:
– Мне кажется, я знаю, дядя Игорь, почему вы отказали нам в поддержке.
– Почему, позволь узнать? – спросил Басов.
– Вы не согласны с тем, чего мы хотим.
– Что ты имеешь в виду?
– Крапивин хочет сохранить Российскую империю, а вы считаете, что она должна погибнуть. Отец хочет построить в России демократическое государство, а вы не верите, что Россия может быть демократической страной. Поэтому вы не участвуете в их затеях. И вы русский. Поэтому вам безразлично, обретет Польша независимость или нет. Поэтому вы не хотите помогать мне. Я прав?
– Нет. – Басов сделал небольшую паузу. – Я тебе могу точно сказать, что империю можно сохранить, Россия вполне может стать демократической страной. И я искренне поздравлю поляков, если они обретут независимость. Просто все это мне… безразлично.
– Неужели вас не волнует грядущая гибель миллионов?! – воскликнул Янек. – Неужели безразлична предстоящая тирания?!
– Это мне небезразлично. Но, видишь ли, дело в том, что форма не имеет значения. Если люди хотят диктовать свою волю другим, неизбежна война. Если хотят жить за счет других, неизбежна социальная несправедливость. Все зло кроется в основных человеческих пороках: жадности, трусости, честолюбии. Для людей, живущих здесь, это более чем актуально. Значит, будет большая драка, много жестокостей и несправедливости. В какие одежды будет рядиться насилие, произойдет оно под флагом религии, империи или коммунизма, не суть важно.
– Почему же вы здесь остаетесь? – удивился Янек.
– А ты думаешь, в других веках иначе? – расхохотался Басов. – Каждому кажется, что те времена, которые выпали на его долю, – самые худшие. В Средние века гвельфы дерутся с гибеллинами. В двадцатом веке – Запад с коммунистами. В основе одно – желание власти и денег. Я не в силах вразумить все человечество. Мне достаточно одного малолетнего балбеса, который так и рвется в гущу драки. Ладно, заболтались мы с тобой, а время идет. Давай поднимемся ко мне в номер.
Понурясь, Янек последовал за Басовым. Вместе они прошли через роскошный, наполненный богато одетой публикой ресторан, поднялись по устланной красным ковром лестнице и вошли в номер, который занимал Басов. К удивлению мальчика, ни упакованных, ни раскрытых чемоданов, ни каких‑либо вещей, которые следовало собирать, в номере не было.
– Где же ваш багаж? – повернулся он к Басову.
– В пути, – неопределенно буркнул тот, закрывая дверь.
– Зачем же вы меня позвали?
– Я хотел с тобой поговорить.
– О чем?
– О твоем будущем.
– Я сам решу, что мне делать и как жить, – насупился Янек.
– Безусловно, но, если позволишь, я дам тебе несколько советов. – Басов сел в кресло перед журнальным столиком и жестом предложил Янеку сесть напротив. – Ты знаешь, я просмотрел карту твоей личности.
– Что?!
– Гороскоп. Расшифровку психотипа. Называй как хочешь. Короче, я собрал все данные о твоих наклонностях и способностях. Ты знаешь, из тебя может получиться блестящий врач.
– Я вам уже говорил: я не хочу быть врачом, я хочу быть воином! – запальчиво ответил Янек.
– Военным, ты хотел сказать, – возразил Басов. – Воин – это отношение к жизни. К профессии оно отношения не имеет. Ты можешь быть врачом, коммерсантом, ремесленником и идти по пути воина. А можешь служить в армии и вести себя, как торгаш. Впрочем, это не о тебе. На путь воина ты уже встал. Но я сейчас говорю о твоей профессии.
– Сейчас моей стране нужна моя помощь, чтобы обрести независимость, – гордо заявил Янек.
– Сейчас – это когда? – мягко поинтересовался Басов. – В начале или в конце двадцатого века? Она обретет ее и без тебя. А хочешь, я проведу тебя в пятнадцатый или семнадцатый век? Там Польша свободное и сильное государство. Освобождать его вообще не требуется.
– Здесь Польше нужно освободиться, – упрямо повторил Янек. – Может, она и получит независимость без меня. Но потом утратит ее. Я смогу предотвратить это. Это будет великий перелом в ее истории.
