Поддельный шотландец. Дилогия (СИ) - Мин Макс (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Захваченный новой идеей, я наскоро распрощался с проводником и тут же выехал в Глазго, где сейчас должен был стоять "Репейник".
Путь назад был гораздо менее напряжённым -- только раз пустился небольшой дождик, но почти сразу поднявшийся ветер разогнал облака и выглянуло солнце.
В Глазго я приехал на рассвете и тут же завалился спать, отправив посыльного за связником. Во всех своих контактах мне приходилось перестраховываться, выстраивая цепочки минимум из трёх человек. Так я даже не знал имя капитана "Репейника", как впрочем и он моё. С ним связывался посредник, которого в свою очередь нанимал доверенный человек поверенного Стюарта. Не думаю, что в этом мире были люди, способные раскрутить подобную цепочку до конца.
Поспать мне удалось не более пары часов, потом в таверне появился вызванный мною человек. После его инструктажа и ухода я позавтракал и снова лёг спать, на этот раз даже не раздеваясь, а только сняв сапоги. Часа через четыре меня снова разбудил посредник, явно удивлённый, что барин всё ещё спит, хотя время уже перевалило за полдень. Отчитавшись и получив обещанное вознаграждение он удалился, лучась довольством. Нельзя отрицать, что наличие больших денег очень способствует решению любых задач.
Затем я отправился в Шос, где наконец-то познакомился с избранником Эйли. Он мне в целом понравился, хотя его характер показался слишком мягким для моряка. А ещё он был довольно набожен, чего я не понимал в людях ещё с прошлого мира. В его присутствии Эйли держалась со мной подчёркнуто подобострастно, как вассал с сюзереном, всячески показывая разделяющую нас социальную пропасть. Пришлось ей подыграть, окончательно убедив её будущего мужа, что все россказни о наших близких отношениях не более чем досужие слухи.
XVII.
Утром семнадцатого сентября я вошёл в "Королевский герб" в Глазго одетый как зажиточный горожанин, без ставшей уже привычной шпаги на боку. Но это вовсе не значило отсутствия другого оружия -- в карманах и сумке у меня был целый арсенал. Давешний случай с капитаном "Антилопы" даром не прошёл.
Едва войдя в харчевню, я тут же заметил за боковым столиком поверенного, о встрече с которым мы договаривались. Стюарт немедленно бросил свой недоеденный завтрак и взял меня под руку. Мы немедленно вышли из харчевни, и он так торопился, что, прежде чем улица стала наполняться идущей после утренней проповеди из церкви толпой, мы уже сидели, запершись, у него в доме.
-- Я явился вовремя? -- спросил я.
-- Да, но это уже не имеет большого значения, -- отвечал он. -- Дело гиблое, здесь нам по закону ничего нельзя сделать. Обвиняемый тоже знает это. "Можете делать для меня что хотите, -- шепнул он мне два дня тому назад, во время предварительного допроса. -- Я знаю свою судьбу, потому что герцог Аргайлский прямо сказал об этом мистеру Макинтошу". О, это был целый скандал!
Великий Аргайл шёл на бой,
И пушки, и ружья гремели.
И даже самый жезл его, казалось, кричал: "Круахан!" Но теперь, когда вы явились, я уже не отчаиваюсь. Дуб ещё победит мирту: мы ещё поколотим Кемпбеллов в их собственной столице. Слава богу, что я дожил до этого великого дня!
Он не говорил да, кажется, и не думал о том, что надо делать и каким образом я должен был приняться за дело. "Мы ещё победим Кемпбеллов" -- вот всё, что занимало его. И мне снова пришла в голову мысль, что под формой строгого судебного разбирательства, в сущности, скрывалась борьба между дикими кланами. Я находил, что мой друг стряпчий не менее дик, чем другие её участники. Кто из тех, кто видел Стюарта в адвокатском кресле перед поместным судьёй, или за игрой в гольф, или катающимся на лодке по Брангсфильским излучинам, узнал бы его в этом говорливом и неистовом хайлэндере?
Защита, кроме Чарльза Стюарта, состояла из четырёх человек: шерифов Броуна из Кольстоуна и Миллера, мистера Роберта Макинтоша и мистера Стюарта-младшего из Стюарт-Голля. Все они сговорились отобедать у Стюарта, после церковной службы; меня любезно включили в число приглашённых. Как только убрали со стола и шериф Миллер искусно приготовил пунш, мы заговорили о всех интересующем деле. Я вкратце рассказал историю своего исчезновения перед судом, а затем меня стали спрашивать о подробностях убийства. Надо сказать, что я впервые высказывался так подробно перед местными юристами, однако итоги оказались весьма удручающими и совсем не оправдали моих ожиданий.
-- Одним словом, -- сказал Кольстоун, -- вы подтверждаете, что Алан находился на месте преступления; вы слышали, как он угрожал Гленуру, и хотя и уверяете, что стрелял не он, но есть сильное подозрение, что убийца был с ним в соглашении и Алан если не помогал ему в этом деле, то всецело одобрял его. Далее вы показываете, что, рискуя собственной свободой, он затем деятельно помогал бегству преступника. Остальная же часть вашего свидетельства, которая может доставить нам хоть какой-нибудь материал, основана единственно на словах Алана и Джеймса -- обоих осужденных. Короче говоря, вы вовсе не разбиваете, а только прибавляете ещё одно лицо к той цепи, которая соединяет нашего клиента с преступником, и мне едва ли надо говорить, что появление третьего участника, скорее, усиливает впечатление заговора, на которое мы наталкиваемся с самого начала.
-- Я придерживаюсь того же мнения, -- сказал шериф Миллер. -- Мне кажется, что теория заговора в подобном случае только подтверждается. Вы сейчас говорите о третьем участнике, но сам мистер Бэлфур, по-моему, очень уж похож на четвёртого.
-- Позвольте мне высказаться, сэры, -- вмешался Стюарт. -- Может быть ещё иной взгляд на вещи. Перед нами свидетель -- все равно, важно ли его свидетельство или нет, -- свидетель по этому делу, которого наёмники Саймона Ловэта пытались убить. Воспользуйтесь этим и посмотрите, как вы можете очернить репутацию наших противников. Сэры, эта история прогремит на весь мир! Было бы странно, имея подобное оружие, не добиться помилования моего клиента.
-- Предположим, что мы завтра же начнем ваше дело, мистер Бэлфур, -- сказал Стюарт-Голль. -- Или я очень ошибаюсь, или мы встретим у себя на пути столько препятствий, что Джеймса повесят раньше, прежде чем мы добьемся пересмотра его дела. Это, конечно, постыдное дело, но, вероятно, вы не забыли ещё более постыдного, а именно: похищения леди Грэндж. Она была ещё в заточении, когда мой друг мистер Хоуп Ранкилер сделал всё, что было в силах человеческих. И чего же ему удалось добиться? Ему даже отказали в поручительстве! Теперь дело такое же: они будут сражаться тем же оружием. Джентльмены, здесь роль играет только вражда кланов. Лица с очень высоким положением питают ненависть к имени, которое я имею честь носить. Здесь надо принимать во внимание только откровенную злобу Кемпбеллов и их презренные интриги.
Все с радостью набросились на эту тему, и я некоторое время сидел среди своих учёных советчиков, слушая их сетования. Стряпчий горячился и допустил несколько резких выражений; Кольстоуну пришлось остановить его и поправить; остальные присоединились кто к одному, кто к другому; все шумели. Герцога Аргайлского разбили вдребезги; на долю короля Георга пришлось по пути тоже несколько ударов и много цветистых защитительных речей. Только одного человека, казалось, забыли защитники, а именно Джеймса Глэна, своего подзащитного.
Всё это время мистер Миллер сидел смирно. Это был пожилой джентльмен, румяный, с мигающими глазами; у него был чрезвычайно лукавый вид, и он говорил звучным мягким голосом, точно актёр отчеканивая каждое слово, чтобы придать ему возможно больше выражения. Даже теперь, сидя молча, положив в сторону парик и держа стакан обеими руками, он, со своим смешно собранным ртом и выдающимся подбородком, представлял собой олицетворение весёлого лукавства. Было очевидно, что он тоже имеет кое-что сказать и только ждет подходящего случая.
