Диверсант - Шаргородский Григорий Константинович (чтение книг .TXT) 📗
Интересно, с броней «чешуйчатого» хана такая же ерунда? Что-то не верилось, особенно если вспомнить, как от нее отскакивали тяжелые стрелы.
Колонну вел хтар, а молодые казаки гарцевали по округе, высматривая врага. В принципе Охто можно было и не брать. Хан с утра пристроился впереди процессии с таким видом, словно гуляет сам по себе. Намерения волка стали понятны, когда конные следы привели старого хтара к своеобразной развилке посреди голой степи. Охто задумался, а Хан, не сбавляя хода, свернул налево. Дальше проводником был уже волк.
До вечера мы так и не добрались до таинственного стойбища, поэтому устроились на ночевку под степным небом. Весенняя земля была довольно прохладной, поэтому очень кстати оказались и попоны, и плетенные из коры подстилки.
Несмотря на уверения Охто в том, что опасающиеся блуждающих духов хтары не ездят по ночам, Курат выставил усиленное охранение, и я был с ним полностью солидарен.
Мягкий свет огромной луны, сытный ужин и монотонный голос Охто навевали сон, но я все же решил дослушать рассказ старого степняка до конца – ведь сам завел разговор о жизни хтаров.
Это я, конечно, вовремя, будто не было времени собрать информацию о беспокойных соседях еще зимой.
Из рассказа старика получалось, что мы имеем дело с не самыми сильными кочевьями. Богатые хтары не нуждались в жалкой добыче из бедных пограничных баронств. Несметные табуны в центральной части хтарской степи сытно кормили своих хозяев, а если ханам становилось скучно, они воевали друг с другом. Те же, кто жил вдоль границы с империей, обеспечивали остальных рабами и зерном. Если же необходимого количества зерна не удавалось взять на меч, то его меняли на лошадей в короткие дни торгового перемирия.
В конце зимы кочевья пограничных хтаров перемещались к границе. Здесь, на юге степи, и трава зеленела раньше, и до потенциальных рабов было ближе. Так что имелись шансы, что долго бегать нам не придется. Вряд ли предводитель напавших на нас хтаров решит броситься в бега. И уж точно он не ожидает от нас такой наглости.
Действительно, хан хтаров не ждал ответного визита своих оппонентов. С утра вместо юнцов в дозор ушли опытные, переквалифицировавшиеся в казаков воины-пастухи, которые прожили в этой степи едва ли не всю жизнь. Поэтому нам удалось подобраться к стану кочевников практически вплотную.
То ли хтары устали после поражения и бегства, то ли просто вконец расслабились в роли самых крутых парней в округе, но кочевье охраняли лишь мальчики-пастухи, которых мои казаки тихо изловили. Парочка самых шустрых пастушков получила по стреле в спину. Ничего не поделаешь – война.
Вид на кочевье открылся сразу, как только мы выехали на очередной холм. Этот мир был очень похож на Землю, и я постоянно забывался среди знакомых понятий: легион, империя, вся палитра дворянских званий от барона до герцога. На юге местного континента жили чернокожие, а в степи кочевали люди с раскосыми глазами. Но как только я расслаблялся, реальность подносила очередной сюрприз – местные негры оказывались совсем не людьми, повсюду находились следы древнейшей цивилизации, и даже устоявшаяся в сознании картинка степного быта сильно отличалась от того, что я увидел перед собой. Вместо куполообразных юрт хтары проживали в настоящих вигвамах. Некоторые из них были словно срощены друг с другом и имели по две и три верхушки. А в центре вообще стоял целый комплекс из шести конусов.
Я разглядывал становище не очень долго, потому что почувствовал недоуменные взгляды своих подчиненных. Пришло время действовать.
– Драгуны, вперед. Казаки двумя отрядами встают позади драгун, ближе к краям.
Неровная масса всадников начала перестраиваться, и только тут нас заметили. В становище начался форменный переполох. Хтары хоть и были беспечными, но собраться успели буквально за пару минут. Основная часть степняков в полном беспорядке металась между «вигвамами», а небольшая группка в полсотни всадников выехала нам навстречу.
Драгун я остановил в трехстах метрах от стойбища – практически на максимальном расстоянии для навесной стрельбы. Они быстро спешились и приготовили луки. Коноводы держали коней неподалеку, и мы в любой момент могли возобновить движение хоть вперед, хоть назад.
Сейчас перед ханом хтаров встал простой выбор – бросить все добро и бежать или биться. Похоже, чашу весов склонил тот факт, что в случае побега придется оставить основной табун и мирное население. А каким он будет ханом без своего кочевья?
Хтары с воплем рванулись вперед, даже не тратя времени на стрельбу из луков. Хан хоть и был горяч до безобразия, но все же сделал выводы из печального опыта – только резкое сокращение дистанции позволит ему хоть как-то изменить ситуацию в собственную пользу.
– Палец вправо. Подъем четыре. Дай, – без напоминаний начал командовать Мороф. – Копья, вперед! Подъем три! Дай! Прямо!
Последнюю команду вряд ли понял бы непосвященный человек, но драгуны как раз знали что делать. Бойцы задней из трех жидких шеренг бросили луки и подхватили с земли двухметровые копья. Они проскользнули между рядами своих товарищей и встали перед ними на одно колено. Вторая шеренга, пустив стрелы в небо, тут же сделала шаг в сторону и изготовилась стрелять прямой наводкой в просветы между бойцами первой шеренги.
Драгуны прекрасно знали команды и свое место в строю, но учебные выходы – это одно, а смотреть, как на тебя несется отряд степняков, – совсем другое. Возможно, они бы и дрогнули, но тут раздались голоса десятников:
– Всем стоять ровно! Целься лучше, барсуки криворукие!
Правило всех времен и народов «Солдат должен бояться своего сержанта больше, чем врага» сработало и здесь. Драгуны быстро вспомнили, что может сделать с ними звероподобный десятник, и перестали сомневаться. Кстати, Морофа они боялись больше, чем десятников. Я сам его немного опасался.
Жидкая шеренга копейщиков внушала большие сомнения, но, к счастью, нам не пришлось выяснять, насколько все плохо: ни один из хтаров так и не сумел добраться до драгунских рядов. Выстрелы прямой наводкой из большого лука – для слабозащищенных всадников штука страшная. Не выжил даже хан, хотя пал он не от стрелы – его лошадь убили, а предводитель хтаров просто сломал себе шею при падении. Что ж, пусть он займет свое место рядом с духами предков, как поступивший достойно и павший с честью. Пусть его духу не придется скитаться ночной степью, как духам трусов и предателей.
Проверив стойбище на наличие вооруженных мужиков, казаки умчались собирать стадо коров и лошадей, а драгуны занялись упаковкой трофеев. Всех пленников мы забирали с собой, включая раненых воинов. Мне глубоко противно рабство, но на этих людей у меня были свои планы. Городок Маран должен строиться и отапливаться, так что на будущем кирпичном заводике и угольных шахтах очень не помешают рабочие руки. Все это будет проходить под видом отбывания срока за грабеж и владение рабами. После трех– и пятилетних сроков люди смогут уйти в степь, и все же мне почему-то казалось, что они присоединятся к жителям моего баронства.
Вот такие у меня меркантильные планы, абсолютно нарушающие права человека. Не скажу, что чувствую себя совершенно правым, но на все сто уверен, что либералы в степи проживут недолго.
С другой стороны, рабство нужно пресекать и наказывать, и хотя в становище не осталось ни единого раба, признаки их недавнего пребывания находились везде. Поиздержавшиеся за зиму кочевники попросту продали рабов родичам из центральной части степи, явно рассчитывая восстановить статус-кво за счет моего баронства.
Из всех трофеев меня больше всего волновала чешуйчатая броня хана, и я не разочаровался. Это было нечто удивительное. На сложносоставную основу, похожую на редкую кольчугу, крепились чешуйки разного размера – от мелких на местах сгиба и внутренних сторонах конечностей до крупных на внешних сторонах и торсе. Самые большие – в половину ладони – крепились на внешней стороне предплечья, образовывая щитки. Что интересно, даже если меч попадает под чешую, они лишь сдвигаются под усилием и зажимают кончик или кромку вражеского клинка.
