Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Я слышу от бати те аргументы, которые вполне ожидаемы. Однако, это не причина, чтобы не дать ему выговориться.
— Ну и что. Делают же сейчас процессоры и на таких условиях. Кстати, весьма приличные количества научились производить. Да и цена, я бы не сказал, что заоблачная, — моё спартанское спокойствие заметно оживляет наш разговор.
— Так-то оно так, да не совсем. Те девяносто шесть процентов брака — это же не просто затраты на материал. Его-то как раз уходит не так уж и много. Другое дело — сколько средств приходится тратить на работу оборудования, и ты не поверишь, но и на контроль. Выявление брака у процессора стоит не менее дорого, чем его производство. Выходной контроль, завершающий технологический цикл изготовления устройства, очень важная и сложная задача. Для проверки всех комбинаций схемы, состоящей из двадцати элементов с семьюдесятью пятью совокупными входами, при использовании устройства, работающего по принципу функционального контроля со скоростью сто четыре проверки в секунду, потребуется одна тысяча девятнадцать лет, — отец захлопнул блокнот, из которого он, не надеясь на свою память, выудил необходимые цифры.
— Не знаю, доводили ли до ваших заводчан эти цифры, но на космической станции "Салют-5" получены вполне обнадёживающие результаты. Почти пятикратное повышение качества у полученных там полупроводниковых материалов. Учёные ждут результатов с "Салюта-6", который взлетит уже в этом году. Будут проведены ещё две аналогичные программы. Одна наша, советская, а вторая, "Беролина", подготовлена учёными ГДР.
— Я не экономист, но и так, навскидку, готов тебе сказать, что шкурка выделки не стоит. Никто не потащит на орбиту десятки тонн оборудования и сырья ради производства твоих процессоров. К тому же, ты видел по телевизору фото этих "Салютов"? — отец ехидно прищурился, задавая вопрос. Ага, наверняка не просто так спросил. Есть какой-то подвох.
— А что там не так? — вопрос задаю их вежливости, чтобы не молчать.
— Показывают фотографии первого "Салюта", а в газетах дают описание несколько иной станции. О чём это говорит? — с усмешкой поинтересовался отец.
Ясный пень. Станция насквозь военная, — вздохнул я разочарованно, — Значит ничего приличного к этой программе прицепить не удастся. Кстати, а ты не помнишь, в прессе давали какие-нибудь данные по её орбите?
— Градусы не запомнил, а удаление от Земли вроде километров двести-двести пятьдесят, — почесав в затылке, и задрав глаза в потолок, вспомнил батя.
— Точно! — я вскочил из-за стола и взволнованно заходил по кабинету.
— Мало. Двести пятьдесят километров мало. Даже пятьсот, и то не хватит. Космический вакуум не является абсолютным. Даже межгалактическое космическое пространство и то содержит газ. На высотах около пятисот километров над поверхностью Земли давление газа составляет десять в минус восьмой степени миллиметров ртутного столба. Кроме того, утечки газов из внутренних объемов космического корабля, выделение газов из материалов его наружной обшивки и выбросы двигателей создают серьезные трудности для технологических процессов, требующих глубокого вакуума. По идее нам надо получить давление десять в минус одиннадцатой.
— Не совсем тебя понимаю, но по мне, так ты что-то чересчур фантастическое придумываешь, — лицо родителя выразило максимальную степень недоверия, уходящую в безнадёжный скепсис.
— Ничего невыполнимого не вижу. "Салюты" по девятнадцать тонн весят. Раз их научились выводить на орбиту, значит технология отработана. Идём дальше. Наш космический фонарик, который ты не раз видел у нас в чертежах и на макете, не обязательно должен отражать свет на Землю. Взяв за основу его конструкцию, и сменив материал "лепестков", мы можем получить мощнейшую солнечную батарею. Кстати, когда я в Москве про наш проект рассказывал, меня очень плотно расспрашивали о возможности вывода наших светильников грузовым беспилотным кораблём. Как я понял из намёков, этот "Прогресс" очень скоро будет обслуживать станцию "Салют-6". Значит можно будет решить вопрос с доставкой сырья и вывозом готовой продукции. Трудность будет с созданием глубокого вакуума, но у американцев есть разработанный для "Скайлэба" "молекулярный экран". Вполне возможно, что и у нас такая штука имеется. Хотя она наверняка, как всегда засекречена армейцами.
— Хорошо. Допустим я готов поверить, что техническая, я повторяю и подчёркиваю — техническая, возможность теоретически имеется. Можно в солнечной или электрической печи создать расплав и выдать его в виде ленты. Я даже знаю, что у нас есть такая технология, позволяющая обойти наличие затравочного кристалла в буле. Это на порядок выгоднее, чем варить цилиндрическую булю и резать её на пластины. Несложно, не слишком затратно по энергии, и вполне терпимо по весу. Я даже готов поверить, что в космосе возможно нанести на подложку все необходимые слои полупроводников, изоляции и токопроводящих участков. С учётом вакуума и ограничений по производительности всё это оборудование можно у нас на кухне разместить, и ещё место останется. Допускаю, что существует, в виде ничтожно малой величины, вероятность того, что правительство тебе поверит и найдёт возможность оттянуть у военных одну — две космические станции, и снабдит из обученным экипажем и беспилотными транспортными кораблями. Всё это у страны есть. Теперь о том, чего нет. Для начала нет собственных процессоров. Мы просто копируем западные образцы, с отставанием в два-три года. Этого уже достаточно, чтобы превратить всю твою затею в абсурд. Сам подумай. Мы строим космический завод, до которого тем же американцам расти лет тридцать, а то и больше, и начинаем на нём производить устаревшие детали. Мы и сейчас так делаем, без всякого космоса. Мало нам трёх существующих заводов, можно ещё пару построить, да хоть десяток добавить. Всё равно дешевле получится, чем проводить непонятные эксперименты в космосе, — отец промокнул лоб платком. Зацепила его тема за живое. В чём он однозначно прав, так это в оценке космического потенциала обеих стран. Америка и тридцать лет спустя космическими станциями не станет богата. Запустили они свой "Скайлэб" всего лишь один раз, пробыли там космонавты дней сто пятьдесят, в три захода, и всё. На этом их станция и закончилась. Была она единственная, и последняя, но не повезло. Упала. Да и "Скайлэб" они дольше ремонтировали, чем там работали. А наши космические станции уже годами летают, и не жужжат.
— Смысл есть. Насколько я тебя понял, то экономика производства процессоров выглядит следующим образом. При наземном производстве сейчас в брак уходит девяносто шесть процентов. Остаётся четыре процента рабочих деталей. Если их станет восемь, то цену процессора можно снизить в два раза. Дефектные детали всё равно будут произведены, и пройдут через контроль. Хотя бы первоначальный. Так?
— Почти. Вычти незначительные траты на корпус, окончательный контроль, маркировку и упаковку. Хотя это копейки.
— Отлично. Получается, что если увеличить выход рабочих деталей раз в пятнадцать, то экономика вопроса становится очень даже считаемой. Совсем привлекательно она станет выглядеть, как только мы обгоним существующие сейчас технологии по плотности монтажа, и выйдем хотя бы на передовые позиции по качеству схемотехники.
— Как! Я тебе только что объяснял, что мы сами ничего не разрабатываем. Потеряна школа. Всё что мы делаем — это "обратные разработки", — отмахнулся отец, с раздражением бросив снятые очки на стол. Вот же фанат! Он реально сейчас готов не только очки об стол шваркнуть, но и башку гаечным ключом разбить тем идиотам, которые страну под откос запускают.
— Значит будем покупать лицензии, технологии, схемы. На будущее — заключим контрактную разработку того, что нужно нам, с параллельным обучением собственных специалистов, — я пытаюсь успокоить отца, толком не вникая даже в то, что говорю. Хотя, вроде всё правильно получается.
