Как приручить Обскура (СИ) - Фальк Макс (бесплатные версии книг .txt) 📗
Тема была больная. Грейвз сжал подлокотники кресла, пружинисто вскочил. Сколько раз он спорил об этом с Серафиной, сколько раз он едва не до драки спорил об этом с осторожными, старыми, беззубыми стариками в Конгрессе. Здесь Геллерт был прав, и Грейвз соглашался с ним всем сердцем — у власти было слишком много плесневелых маразматиков, которые не позволяли молодым и горячим навести свой порядок.
— Ты знаешь, сколько раз, — с отчаянной досадой начал Грейвз, почти благодарный Гриндевальду за то, что наконец можно высказаться, не таясь, — сколько раз я убеждал Конгресс разобраться с Бэрбоунами?.. Я говорил — они опасны. Я говорил — за ними нужно приглядывать. Я говорил — пошлите к ним пару обливиаторов, прочистите мозги этой сумасшедшей… Знаешь, что мне каждый раз отвечали?
— «Нет!»
— Да! — обвиняюще воскликнул Грейвз. — Мы не можем! Нам нельзя вмешиваться в дела не-магов! Пусть она распространяет свой бред и дальше, пусть клеймит колдовство — какое нам дело?
Он сдержанно выдохнул, чувствуя закипающую в крови ярость — старую, многолетней выдержки.
— «Какое нам дело», — язвительно повторил он. — Откуда у Бэрбоун эти идеи о том, что кругом одни колдуны? Оттуда, что, вашу мать, это чистая правда!
Он с трудом сдерживался, чтобы не выложить Гриндевальду все свои мысли одним бурным, гневным потоком. Перевёл дыхание, прошёлся от окна к двери. Гриндевальд следил за ним с явственным любопытством.
— Я говорил им: вы только вдумайтесь в то, что происходит. Волшебники связаны Статутом по рукам и ногам, но среди не-магов ведут себя так, будто это не люди, а какие-то обезьяны, которые не способны разумно мыслить. Нам приходится в газетах — в газетах, Геллерт! — печатать объявления в каждом выпуске на первой полосе: «Пожалуйста, не забывайте использовать Обливиэйт! Будущее магического сообщества зависит от ваших волшебных палочек!» Уважайте труд обливиаторов, блядь! — не сдержался он.
Гнев кипел внутри, как обжигающее зелье, смешивался с бессильной досадой. Сколько раз, сколько раз он бился головой об эту стену.
— Когда я сам был аврором, нас гоняли на улицы по каждому пустячному поводу, — сказал он. — Я служил обливиатором, ты помнишь, я же рассказывал, — бросил он мимоходом, будто поделился этим в дружеской беседе за стаканчиком чего-нибудь крепкого, а не до тошноты накачанный Веритасерумом. — Мерлин, я до сих пор ненавижу эти полгода… Как-то раз, — с энтузиазмом начал он, — мне с ребятами пришлось прочесать несколько кварталов в Куинс, считай, почти весь Флашинг. Сотни многоквартирных домов и десятки офисных зданий, чтобы ты представлял масштаб. И каждого, каждого встречного подвергнуть обливиации. Потому что одна безмозглая ведьма, — он сжал кулаки, — повадилась по ночам летать над городом на метле, со свистом покидая дом через трубу. Она, видишь ли, думала, — язвительно сказал Грейвз, — что не-маги не умеют бодрствовать по ночам. Что как только солнце закатывается за горизонт, они засыпают, как птички, и до рассвета не открывают глаз.
— Что я могу сказать, — вздохнул Гриндевальд, — маггловедение у вас в Ильверморни преподают паршиво.
— Другой случай, — Грейвз не собирался съезжать с темы. — Группа молодых остолопов забралась в парк развлечений в Нью-Джерси и выпустила боггарта в аттракцион «Замок с привидениями». Когда Конгресс обнаружил это и дал делу ход, счёт погибших от сердечных приступов шёл на десятки. Другой случай, — продолжил он. — Один зельевар сделал всё, как предписано, поселился за городом, во время работы был крайне осторожен… Но испытывать свои зелья отправился на стадион во время бейсбольного матча! Несколько не-магов погибли, потому что их не успели расколдовать!
— Не повезло, — Гриндевальд равнодушно пожал плечами.
— Такие, как Бэрбоун и ей подобные, — сказал Грейвз, — следят за каждым странным случаем. В большинстве своём их головы забиты религиозной чушью, которую они сами сочиняют, но иногда они видят правду. А маги зачастую не считают нужным как следует прятаться. Зачем беспокоиться, если у Конгресса есть штат обливиаторов и ликвидаторов? Они всё поправят! Один Скамандер чего стоит! — с чувством сказал Грейвз. — Попадись он мне в руки со своим дырявым чемоданом… Я не знаю, что бы я с ним сделал. Выслал бы в Англию не-маговской почтой. В конверте.
Гриндевальд усмехнулся, с явным удовольствием слушая выстраданный монолог. Он следил за Грейвзом одними глазами, удобно устроившись в кресле, будто перед ним была сцена.
— У нас столько внутренних проблем, — тоскливо сказал Грейвз, — что нам с ними бы разобраться. Куда нам ещё воевать.
— Вот поэтому, — азартно сказал Гриндевальд, — и нужны такие, как я. Магам нужно встряхнуться, счистить с себя шелуху. Увидеть главное. Ты говоришь о проблемах, которые порождены самим наличием Статута…
— Демагогия, Геллерт, — отмахнулся Грейвз. — Да, я согласен, положение вещей нужно менять. Но то, что ты делаешь — это бессмысленная, неэффективная чушь!
— Положение вещей нужно ломать, — возразил Гриндевальд. — Я делаю то, на что ни у кого из вас не хватает смелости.
— Но зачем же делать это так тупо, Геллерт? — умоляюще спросил Грейвз. — Ты не сможешь отменить Статут, просто устраивая пожары то там, то сям, и убивая не-магов. Твой террор привёл тебя только к тому, что ни один здравомыслящий политик не поддержит твои идеи. А без поддержки ты не развернёшь эту махину.
— Ты так уверен, что у меня нет поддержки? — издевательски улыбнулся тот. — У меня везде есть свои люди. В самых разных кругах.
Грейвз терпеливо вздохнул.
— Конечно, у тебя есть слепые фанатики, которых ты очаровал своей харизмой, — в его голосе не было слышно насмешки, и это само по себе было насмешкой. — Но я говорю не о них. Я говорю о тех, кто обладает реальной властью. И если ты думаешь, что они поддерживают тебя ради твоих высоких идеалов…
Грейвз сделал паузу, посмотрел на Гриндевальда взглядом, полным снисходительного сочувствия.
— Ты так наивен, Геллерт. Пойми, что уже давно тебя никто не воспринимает всерьёз. Ты ненадёжен, агрессивен, непредсказуем, эмоционально нестабилен. С тобой опасно иметь дело, — Грейвз развёл руками. — Зато тебя очень удобно использовать.
— Твоя фантазия безгранична, как и всегда, — Гриндевальд усмехнулся. — Даже странно, что сейчас в ней нет Криденса.
Грейвзу стало смешно. Гриндевальд попытался уязвить его в старое место, не подозревая, что там больше нет кровоточащей раны. Неужели ему больше нечего было сказать в ответ?..
— Оглянись, Геллерт, — с улыбкой сказал Грейвз. — Кто твои сторонники?.. Как их зовут?.. Все знают тебя, ты на виду, на слуху, ты — пугало. А они — в стороне от твоих дел, чистенькие, незапятнанные, все в белом. Ты пачкаешь руки, убиваешь, похищаешь, пытаешь… А тебя просто используют, чтобы хапнуть побольше власти, побольше денег. Чтобы устранить конкурентов… Как Нокс, например, — вспомнил Грейвз. — Я же знаю его много лет. Это прагматичный, расчётливый эгоист. Ему нет дела до высоких материй. У него есть одна мечта — начать сбывать не-магам волшебные сувенирчики. Золотая жила! А я вечно ставил ему палки в колёса, потому что только не-магов с волшебными палочками мне не хватало. А тут подвернулся ты и сделал за него всю работу…
— Как, наверное, неприятно осознавать, что тебя дважды поимел тот, кого ты не принимаешь всерьёз, — издевательски сказал Гриндевальд. Грейвз пожал плечами:
— Неприятно. Но я как-нибудь переживу.
Они замолчали оба, поглядывая друг на друга. Грейвз нащупал в кармане пиджака портсигар, вернулся в кресло и сел, положив ногу на ногу.
— Знаешь, чего я боюсь, Геллерт? — задумчиво спросил он, крутя сигарету. — Есть у не-магов такое изобретение, называется пулемёт. Бьёт вот такими патронами, — он продемонстрировал Гриндевальду сигарету, зажав её двумя пальцами, — два-три дюйма длиной. Десять выстрелов в секунду. Десять! — резко повторил он, отбросив спокойный тон. — Представь, как десять кусков металла в полпальца длиной каждую секунду летят в твою сторону. Они летят так быстро, что ты их даже не видишь. А теперь представь, что тот, кто жмёт на гашетку, — Грейвз неопределённо махнул рукой в сторону, — находится от тебя в нескольких километрах. У тебя нет ни одного шанса увидеть, как тебя ловят в прицел. Пуля настигнет тебя за две, три секунды… и не одна пуля, а десять, двадцать. Ты не успеешь закрыться щитом, ты не успеешь аппарировать — ты ничего не успеешь сделать, Геллерт, — убеждённо повторил он. — Ты даже не успеешь понять, что случилось.
