Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги .txt) 📗
— Скорее всего — нет. Осколки, колючая проволока, от резины моментально останутся лохмотья. Да и движок слабоват, броню не поставить. — Пытаюсь добавить ложку дегтя в бочку меда. — Покататься по бездорожью, это — да, а в бой на нем сунуться — изощренная форма суицида.
— Ну, тогда, как приедем, поговорите с Иваном Петровичем насчет тракторов. Какой-то полковник купил на свои кровные трактор и взялся его бронировать… А нам пока и этого красавца за глаза хватает. Оп-ля! — Ротмистр смеется и старается удержать равновесие в наклонившемся при наезде на большой сугроб пепелаце. — Как в детстве на санках с горки!..
— На дороге никто не шалит? — Ловлю себя на мысли, что непроизвольно пытаюсь отслеживать места, удобные для засад. — Места здесь глухие…
— Глухие, но спокойные. В доброй половине деревень живут староверы. Народ своеобразный, нелюдимый, но не безобразничают. Пытались наладить с ними контакт, тем более, что наш купец-меценат тоже старовер, но пока без особого успеха. А так один раз какие-то залетные попытались напасть с целью грабежа, но очень неудачно… Ну, сейчас последний поворот, и приехали. Остальные новости Вам Иван Петрович расскажет…
Обещанный разговор не заставляет себя долго ждать. Сразу после обеда все собираются в кабинете Павлова.
— Прежде, чем я займу Ваше внимание, господа, может быть, кто-нибудь хочет поделиться последними новостями? — Иван Петрович вопросительно смотрит на меня. — Как там у Вас дела, Денис Анатольевич?
— Ну, про боевые действия Федор Артурович наверняка Вам уже все рассказал. — Келлер при этих словах согласно кивает головой. — А так… Занимаемся боевой подготовкой, тренируем «варягов», командированных Петром Всеславовичем. Готовимся к летней кампании, осваиваем трофейную артиллерию и броневики.
— Кстати о броневиках. Некий полковник Гулькевич купил в САСШ гусеничный трактор и сейчас бронирует и вооружает его на Путиловском. Может быть, и нам стоит подумать над этим вопросом? Стоят они недешево, по пять тысяч долларов, но все же, два-три экземпляра мы можем себе позволить.
— И когда эти экземпляры прибудут? Через пару лет? — Что-то абсолютно не хочется мне утопизмом заниматься. — Какой в этом смысл?
— Я думаю, что быстрее. Компания, кажется, «Алис-Челмерс», раньше занималась выпуском сельскохозяйственного оборудования. Что, кстати, нам в будущем пригодится. Сейчас дела у них идут ни шатко, ни валко, ухватятся за любую возможность заработать. Составить жесткий контракт, выписать инженеров и монтажников сюда. А в перспективе сборочное производство превратить в полномасштабный завод. В-общем, посмотрите бумаги, что мне прислали, а там решим, стоит ли овчинка выделки, или нет. — Павлов перестает строить прожекты и меняет тему. — Но меня сейчас больше заботит другое… Денис Анатольевич, как у Вас дела на личном фронте? Как здоровье Вашей дражайшей супруги?
Ага, генерал уже успел настучать! Хотя и так было понятно, что шила в мешке не утаить. И что, теперь мне лекцию будете читать о правильном пользовании резиновыми изделиями? В конце концов, кому какое дело? Буду я еще, как сопливый мальчишка перед родителями, оправдываться! Щас-с!..
— Я думаю, Вы все, господа, знаете, что после того, как люди женятся, у них вскоре появляются дети. Вот и мы в семье ожидаем молодое пополнение призыва «осень 1916». Единственная проблема в том, что пока не придумал, как обеспечить жене безопасность в Гомеле, потому, как она очень хочет домой, к маме. И, согласитесь, в данном случае причина очень уважительная.
— А не хотите ее в Институте поселить под постоянное наблюдение врачей? Мы бы всевозможные обследования провели, контролировали бы, так сказать, весь процесс. Все-таки два человека с разных времен… — Взгляд у академика становится мечтательно-задумчивым. Не знаю, как сейчас, а раньше, когда у майора «Теслы» в глазах появлялось что-то похожее, надо было держаться от него подальше и ожидать сюрпризов, и по большей части — неприятных.
— Иван Петрович! Я Вас очень прошу, не надо даже думать о том, что мои жена и ребенок станут объектами каких-нибудь исследований! Не в обиду Петру Всеславовичу, но если что… Мне не то, что батальона, роты не понадобится! Я свой Первый Состав свистну, и мы Ваше Берендеево царство по бревнышку раскатаем! Без единого выстрела!!!.. В качестве напоминания, что мое тело родилось и выросло в этом времени!..
— М-да… Гарачы, гарачы, сафсэм бэли! — Павлов, улыбаясь, цитирует Этуша из «Кавказской пленницы». — Хорошо, что у Вас есть люди, которые, не раздумывая, пойдут за Вами в огонь и воду… К этому вопросу мы еще вернемся.
Никто и не собирался использовать Ваших близких в качестве подопытных кроликов. А насчет «раскатать по бревнышку», то это будет не так просто, как кажется. Давайте прервемся на несколько минут, наш геройский штабс-капитан сходит на перекур с Петром Всеславовичем и успокоится, а я распоряжусь насчет чая…
— Зря Вы так, Денис Анатольевич. — Выпустив облачко дыма, Воронцов укоризненно смотрит на меня. — Иван Петрович не тот человек, чтобы…
— Да знаю я, просто сорвался… Нервы… На боевых выходах не психую, а тут вот — сами понимаете…
— Да, понимаю… Кстати, если он предложит Вам лично… некий эксперимент, попробуйте. Ничего опасного в том нет, но на своем опыте… Впрочем, не буду ничего говорить, сами поймете.
— Заинтриговали, Петр Всеславович. Уже согласен. Куда идти и что делать?
— Это — потом, после беседы. А что касается Вашего вопроса, я могу организовать предписание Гомельскому жандармскому отделению, тем более, там служат несколько наших толковых офицеров. Но это будет оперативное прикрытие. В случае же активных действий… Тут надо подумать. Хотя одна идея у меня есть. Если не ошибаюсь, тот сибиряк, Семен, который остался без руки, достаточно близок с Вами? Попробуйте поговорить с ним.
— Но у него же протез!
— Который не помешал, однако, в Рождество утереть нос нашим ВОХРовцам. — Улыбается Воронцов. — Мужики повеселиться захотели, устроили соревнования. Подвесили на веревке жестяную кружку и давай по ней стрелять. Призом кулек конфет от Ивана Петровича был, детишек дома порадовать. А тут как раз Семен с Матюшей на выстрелы подоспели, полюбопытствовать решили. Вот, слово за слово, сибиряк напросился поучаствовать. Да так, что все рты разинули. Кружку раскачали, а он с первого выстрела веревку перебил. Народ в крик, мол, случайность это, а он им предлагает повтор, но уже не на конфеты, а на полуштоф. И со второго раза снова тот же результат. Пришлось им на бутылку скидываться. Нет, у нас в Империи, конечно, сухой закон, но в данном случае пришлось закрыть на это глаза для пользы дела.
Кажется, я знаю, откуда у этого сюжета ноги растут. Сам как-то снайперам своим рассказывал про Дерсу Узала, а они на стрельбище после этого тренировались. И небезуспешно.
— А что за Матюшу Вы упомянули? Это кто?
— А это к нам по осени парнишка бездомный прибился. Ходил по деревням, христарадничал, да у староверов много не выпросишь. Ну и взяли мы его истопником до весны. Я сам его проверял по своим каналам. Беженец, с родителями от германца уходили, отбились от колонны, нарвались то ли на бандитов, то ли на дезертиров-мародеров… Родителей убили, он добрался до Москвы. Семену парень чем-то глянулся, он и пригрел его, сейчас вместе живут…
На этих словах разговор прерывается зычным гласом подошедшего к нам Ивана Петровича, которому мог бы позавидовать дьякон столичного собора:
— Ну, что, грешники, надышались своим табачищем? Прошу к столу, самовар готов!
На столе, рядом с сахарницей, вазочками с вареньем и сдобой, в небольшом туеске горкой высятся грецкие орехи. Иван Петрович, радушно наполняет наши стаканы свежезаваренным чаем и, окинув сервировку быстрым взглядом, недовольно бурчит:
— А щипцы подать позабыли?.. Денис Анатольевич, сделайте милость, помогите старику, расколите парочку орешков. Вас, Федор Артурович не прошу, Вы своей богатырской дланью из камня воду выжмете. Пусть, вон, молодежь поупражняется.
