Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги .txt) 📗
Оп-па, хватит прохлаждаться, мой выход. Распахиваю портьеры и выхожу на всеобщее обозрение, стараясь изобразить обаятельную улыбку в сторону бывшего противника. Осунувшийся за время пребывания «в гостях» немец, тем не менее, сидит в чистой, аккуратно выглаженной форме, правда, теперь уже без погон.
— Гутен таг, герр гауптман. Рад видеть Вас в добром здравии. Как нога, не беспокоит?
Брови фон Штайнберга удивленно взлетают вверх, затем он кривится в угрюмой усмешке:
— Герр Гурофф? Не ожидал Вас здесь увидеть… Что касается ранения, Ваши солдаты могли бы стрелять и пометче.
— Буду откровенен… Попал именно туда, куда целился. Внешняя сторона бедра, чтобы не повредить кость и артерию.
— Зачем Вам это надо было? — Гауптман растерянно ждет ответа.
— Всё просто. Чтобы уменьшить количество преследователей, — часть солдат ведь должна была остаться оказывать Вам помощь.
Немец зло смотрит на меня, затем выдает:
— Дьявольская логика. Оставить в живых, чтобы потом вынудить пройти все эти круги ада?.. Лучше бы Вы меня пристрелили!
— Не согласен. Нужно же было узнать, в чью голову пришла такая умная мысль — взять в заложники дочь Императора, чтобы потом заставить его пойти на предательство союзников и сепаратный мир.
— … Да, наверное, Вы правы… — Фон Штайнберг делает паузу, затем продолжает, отрешенно глядя в одну точку. — Герр Воронцов позволил нам присутствовать на допросах оставшихся в живых… революционеров. Которые рассказали, что…
— Что их главарь получил задание от Вашего непосредственного начальника майора фон Тельхейма. — Вступает в разговор молчавший до сих пор Воронцов, затем довольно своеобразно цитирует евангелие от Матфея. — Да не будет ведать правая рука что творит левая…
— Генрих… Вы позволите называть себя так? В свою очередь можете называть меня просто Денисом. Полковник Николаи с майором просто сыграли Вас «втемную», придумали полуромантическую сказочку для рыцаря, неукоснительно следующего кодексу чести. — Пора менять кнут на пряник и втираться в доверие, пока гауптман немного не в своей тарелке. — Но Вы действительно можете сделать многое для своей страны…
Гауптман недоуменно переводит взгляд с меня на Петра Всеславовича и обратно:
— И что же я могу сделать, находясь здесь?.. Или Вы хотите меня сделать своим шпионом?..
М-да, как-то поглупел Штайнберг, несет ахинею. Или имеем налицо все признаки нервного расстройства. Не офицер, а девица, страдающая по валерьянке. Логически думать у него пока получается не очень…
— Никто не собирается вербовать и склонять к нарушению присяги Генриха фон Штайнберга. Тем более, что Вы никогда этого не сделаете даже под угрозой смерти, в чем я имел возможность убедиться еще тогда, в замке. Да и шпион из Вас никудышный. Всё, что знали, уже рассказали, а после плена к серьезным делам Вас не подпустят на пушечный выстрел. Скорее всего выпнут в отставку. В лучшем случае… — Так, ниже плинтуса гауптмана опустили, теперь начинаем обмазывать патокой. — Давайте поговорим о другом. С какой мотивацией Ваша группа была отправлена на задание? Оставим розовые сопли о родственных чувствах Кайзера к двоюродной племяннице… Полковник Николаи хотел иметь не предлог, а козырь для мирных переговоров, учитывая нежелание нашего Императора о чем-то договариваться. Сейчас, как Вы знаете, Его Величество из-за ранения передал власть своему брату, Великому князю Михаилу Александровичу, назначив его Регентом при Цесаревиче. Так вот, у Его Высочества несколько иная точка зрения по данному вопросу. Сразу хочу предупредить, о сепаратных переговорах и выходе России из войны не может быть и речи, но… Но есть вероятность несколько облегчить положение Германии, при условии адекватных ответных действий. И Вы, Генрих, можете посодействовать диалогу, через полковника Николаи доведя до сведения Кайзера, что есть возможность обсудить некоторые вопросы…
— Герр Гурофф… Я… Я даже не знаю… То, что я услышал… Это настолько неожиданно…
Похоже, герру гауптману срочно требуется перезагрузка и на сегодня разговор окончен.
— Никто не требует от Вас сиюминутного ответа, можете как следует подумать и посоветоваться с Майером. И, если не возражаете, давайте продолжим беседу завтра в это же время…
На следующий день мы продолжили уже в расширенном составе. Хотя Майер, с которым гауптман вчера о чем-то шушукался до поздней ночи, просто изображает присутствие, сохраняя молчание и сверля нас с Воронцовым пристальным взглядом. Наверное, немцы решили разделиться и в то время, как фон Штайнберг ведет разговор, его подчиненный пытается понять врём ли мы, и, если да, то насколько. Детектор лжи, блин. Учитывая, что мы будем говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, задачка у него не из легких…
— … Мы хотим иметь гарантии, что всё, сказанное Вами, является правдой, а не служит прикрытием какой-то провокации. — Сегодня гауптман ведет себя уверенней и позволяет себе даже немного подерзить. Хотя, на его месте я делал бы тоже самое.
— Генрих, как Вы себе это представляете? Единственная гарантия — здравый смысл. Я могу только дать слово офицера, что всё, сказанное вчера, является правдой… В конце концов Вы ничем не рискуете. Мы отправляем Вас и обер-лёйтнанта в Германию, если начальство Вам не поверит, всё останется по-прежнему. Даже не будем настаивать на обещании не воевать против нас, памятуя о нашей первой встрече.
— И не боитесь отпустить двух офицеров… особого подразделения? — В голосе Майера звучит недоверие и скепсис.
— Конечно, определенный риск есть. Но в случае странных, скажем так, событий на каком-либо участке фронта, мы будем там незамедлительно. И тогда кому-то проще будет сразу застрелиться, чем попадать в наши распростертые объятия. — Добавляю немного металла в голосе, надо же поставить гансов на место. — Кстати, Ваша рота не такая уж и особенная, возможности ваших солдат где-то на уровне штурмовиков капитана Вилли Рора. Не более, даже несмотря на то, что учите их хитрым японским приемчикам.
Воронцов рассказал, что каждое утро оба немца «дерутся с воздухом» по словам охранников. Заинтересовавшись, сегодня посмотрел через глазок двери на то, как Майер изображает бой с тенью в стиле какой-то школы дзю-дзюцу… М-да, технике худо-бедно его научили, а вот с психологией — напряг. Нельзя же так реагировать на простую подначку…
— Герр Гурофф, Вы пользуетесь нашим положением пленных? — Обер-лейтенант непроизвольно сжимает кулаки и выпячивает нижнюю челюсть. — Это не очень-то благородно — оскорблять, зная, что вам не ответят!..
— Во-первых, я лишь констатирую факт, и не думая никого обидеть. Во-вторых… — В голову приходит интересная мысль, но времени как следует обдумать её нет. — А во-вторых, я предлагаю вам, герр обер-лёйтнант, кумитэ… тренировочный поединок. Принимаете вызов?.. Тогда давайте завтра, в одиннадцать часов. В спортивных костюмах вы с гауптманом, вроде, уже освоились, подходящее место есть неподалеку.
Ошарашенный Майер сидит несколько секунд с открытым ртом, затем, понимая, что обратного пути нет, кивает головой, соглашаясь.
— Ну, вот и хорошо, вернемся к теме разговора. — Воронцов напоминает всем, что мы собрались здесь по делу и довольно важному.
— Повторюсь, никаких гарантий, кроме своего слова я дать не могу. Придется просто поверить… — Приходится повторять ранее сказанное. — От вас требуется только благополучно добраться до полковника Николаи и передать ему предложение о встрече.
— Может быть, герр Гурофф придумает, как убедить герра оберста, что это не является ловушкой ни для него, ни для того, кого он может прислать вместо себя? — Майер быстро успокоившись и окончательно забыв о своей роли наблюдателя, вписывается в разговор.
— Мы согласны, чтобы встреча проходила на вашей стороне. Конкретное место сообщим за несколько дней до самой встречи, можете прочесать там всё вдоль и поперек. — Излагаю заранее оговоренные с Воронцовым условия. — Не думаю, что вы пригоните туда полк, или дивизию, если хоть чуть-чуть озаботитесь секретностью рандеву. И с вашей, и с нашей стороны должен быть человек, облеченный доверием августейших особ. Способ связи будет сообщен позже…
