Наёмный самоубийца, или Суд над победителем (СИ) - Логинов Геннадий (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
— Конечно, всё это очень странно. Но раз уж ты здесь, то, полагаю, у тебя и самого есть своя история, такая же необычная, как и всё вокруг. У меня глаз намётан — повидал я на своём веку немало таких, — остановив свою шарманку, бородач погладил ворона. — Ну, ну, давай же, скажи «Никогда»! Порадуй нашего гостя! Не хочешь? Ну, ладно…
Везунчик присмотрелся к шарманщику новым взглядом. Почему-то этот человек вызывал у него ассоциации с главным героем какого-нибудь литературного произведения, по какой-то нелепой случайности оказавшимся не в своей истории.
— И что, я смогу найти здесь какие-нибудь ответы на свои вопросы? — взяв немного снега с края фонтана, Везунчик растёр им ладони, ощутив в меру приятное обжигание холодом.
— Ничего не могу гарантировать. Это уже целиком и полностью зависит от тебя. Сюда не приходят за ответами. Сюда приходят просто так, когда идти больше некуда и незачем. И каждый уходит, получив что-то своё. Или не получив. Вынеся для себя какие-то мысли. Либо не вынеся, но хорошо убив время, приобретя для себя какой-нибудь эстетический опыт. Ты просто находишь в вещах и понимании вещей отражение себя самого, и это может помочь в твоей беде, какой бы она ни была. Ну, или не может. Одно из двух. Ну, или не из двух, — с равнодушием заверил хозяин ворона. — Иногда урок, который мы извлекаем для себя, в корне отличается от того, который нам пытаются преподать. Быть может, ты решишь для себя что-нибудь важное. Или не решишь. Быть может, у тебя проснётся вдохновение и появится новый стимул к жизни. Или не проснётся. И не появится. Порой даже бывает так, что информация, которая сама по себе кажется бессмысленной или бесполезной, подаёт нам интересные идеи. Случайное знание никто не отменял.
— Это всё, конечно же, хорошо, — так же спокойно ответил Везунчик, который, имея опыт своей нестандартной жизни со злосчастным везением и богатым опытом серийного самоубийцы, не удивлялся существованию необычных мест, предметов и людей. — Мне, откровенно говоря, стало интересно. Всё равно каких-то особых планов на вечер у меня не было. Как, впрочем, и на ближайшее будущее. Но кто ты такой?
— Шарманщик, — словно о чём-то очевидном, ответил бородач. — А зовут меня Джо Кер.
— И что же ты нашёл здесь лично для себя, Джо Кер? — продолжил бродяга, надеясь вытянуть из собеседника побольше. — Тебя кто-то назначил стоять в этом месте и говорить с заблудшими путниками?
— Нет, никто меня ни к чему не принуждал и не обязывал. Когда-то я так же случайно забрёл сюда, как и ты, мне здесь понравилось, и я решил остаться. Но не думай, что сможешь убежать сюда от своих проблем, дождаться их решения от меня или от кого-то ещё. Нет, ты можешь лишь попытаться сам разобраться в себе. Если, конечно же, хочешь. Ты можешь хоть вообще развернуться и уйти, но учти, что в это место крайне редко кто-нибудь забредает дважды: первый раз сюда попадают, не имея таковой цели и намерения, но по желанию сюда вернуться нельзя. У меня были свои вопросы и, как мне кажется, я нашёл на них ответы. Теперь я занимаюсь тем, что мне интересно, и нахожусь там, где мне хочется. Просто мне и тут хорошо, — бородач подбросил ворона, и тот устремился ввысь, на ходу выкрикивая: «Никогда! Никогда! Никогда!».
— А кем и зачем создано это место? Почему именно сюда заносит бродяг? — выпытывал Везунчик.
— «Кем»… «Зачем»… «Почему»… Какой ты зануда, ей Богу. Ну, хорошо, не зануда, любознательный. Нет, конечно, правильные вопросы не только можно, но даже и нужно задавать. Другое дело, что отвечать на одни и те же вопросы по десятому кругу порой утомляет. Ну что, пошли, если, конечно, хочешь, — развернувшись, бородатый шарманщик направился к невзрачной двери одного из домов, приглашая проследовать за ним.
Со скрипом распахнувшись, она пролила в ночной зимний скверик поток ярких лучей знойного летнего солнца. За ней, в окружении цветущей лесной аллеи, на уходящих куда-то вдаль трамвайных рельсах, возле исполинского древошкафа, с распустившимися большими и малыми дорожными указателями на ветвях, располагалась уютная беседка на колёсах, внутри которой имелась пара голодных кресел, приглашавших присесть в свои распахнутые клыкастые пасти, плетёный пятиногий стол, на котором, в большой миске, располагался небольшой пруд с кувшинками, подле которого стояли фарфоровые чашки с каблуками и телескоп, показавшийся Везунчику немного странным и неуместным.
— Мило тут у тебя. У иных так вообще за порог переступать бывает противно. А тут вполне ничего так, — с уважением оценил шарманщик. — Ну что, куда дальше?
— А разве это не я должен тебя об этом спросить? — переступив порог, Везунчик подставил лицо солнцу и, закрыв на миг глаза, набрал в лёгкие побольше свежего воздуха. Подул лёгкий ветерок. Лепота.
— Ну, вообще-то, это твой внутренний мир. Тебе и дорогу показывать. Будет время и желание — потом и по моему, как-нибудь, прогуляемся, — пробасил бородач, пройдя следом.
— Интересно, а кто всё это подготовил и расставил специально к нашему приходу? — с уверенностью забираясь в беседку и приземляясь в одну из пастей, осведомился Везунчик. Взяв в руки телескоп, он посмотрел на небо. Вот солнце в обрамлении абажура. Если будет мешать смотреть на звёзды, то, возможно, стоит потушить. Но пока, вроде бы, видно. Хотя сложно отыскать конкретную звезду при таком скоплении. Ненадолго отдалив от себя телескоп, Везунчик протёр линзы и взглянул снова. Да, теперь среди всех звёзд на небе осталась исключительно нужная. Настроив кратность линз, он внезапно увидел перед собою себя же с телескопом в руках, смотрящего на себя с другой стороны.
— Я бы, на твоём месте, не стал задаваться вопросом об онтологическом статусе предмета до момента встречи с ним. Рационализируя иррациональное, ты… — владелец ворона пощёлкал пальцами, стараясь подобрать нужное слово. — Ну, в общем, всё это существует лишь в контексте отображения внутренней сути воспринимающего, который может поделиться своим видением с окружающими, поскольку эта частность есть не более чем элемент, подчиняющийся общим правилам и законам мира общего.
— Ладно, — не особенно поняв его слова, но и не особенно желая понимать, Везунчик отложил прибор в сторону, взял чашку за каблук и, попробовав свежий кофе, жестом пригласил бородача составить ему компанию. — Пожалуйста, угощайся.
— Спасибо, не откажусь, — плюхнувшись следом, согласился шарманщик. — Ну что, ещё так посидим или, может быть, потихонечку поедем?
— Ну, можно и поехать, если знаешь как, — без лишних споров согласился Везунчик.
— Точно так же, как заставляешь двигаться образы в своём воображении, — пояснил собеседник.
Дул приятный лёгкий ветерок. В стороне от входной двери внезапно сработал механизм мышеловки, поймав заводную мышку. На ветке запела флейтоклювая птица, гнездо которой было забито игральными картами, изображавшими вместо привычных картин игральные кости.
— В таком случае — трогаем, — скомандовал Везунчик, и беседка начала движение. За лесом местами виднелись отслоившиеся небесно-голубые обои с дальним пейзажем и горизонтом. За отошедшими обоями зиял космический мрак. А под железной дорогой скрипели половицы. Неторопливо набирая обороты, беседка подъезжала к повороту и на миг остановилась, пропустив мимо перебежавшую дорогу скамейку. Завернув и оставив прихожую далеко позади, беседка миновала живописный водопад с ванной, водяной мельницей и уборной; кровать с ночным горшком, стоявшую на соседних рельсах; просторную кухню с кипящими кастрюлями и перегонными кубами, где в бутылках с вином обитали какие-то гомункулы, а среди засушенных рыб встречалось нечто русалкообразное; и, проехав по лестнице вверх, преодолела несколько лестничных пролётов, после чего оказалась на балконе, продолжив путь по бельевым верёвкам, протянутым над бескрайней дворовой бездной. Слева и справа, сверху и снизу — повсюду вокруг тянулись паутины верёвок, соединявших одни балконы с другими. На верёвках встречалось всё, от рыцарских кольчуг и шутовских колпаков до тог патрициев и рыболовных сетей. Балконы тоже впечатляли своим разнообразием — средневековые и современные, роскошные и нищие, королевские и мещанские, ухоженные и обратившиеся в обвитые плющом руины. На них было выставлено всё, что только можно, начиная от скульптур и вешалок и заканчивая пасущимся скотом и клавесинами. Миновав паутину бельевых верёвок, в которых ползали, развешивая и собирая всё, что придётся, бельевые пауки, беседка оказалась посреди просторного зала, служившего крайней опушкой бескрайнего леса, раскинувшегося на множество обозримых и необозримых дверей и коридоров.
