Бесконечность не предел (сборник) - Головачев Василий (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
«Я только что вернулся из Норвегии, завтра займусь. Но, допустим, он есть, как ты собираешься с ним встретиться?»
«Если честно, я не верю, что ваш ДД что-то знает, уж слишком близок ваш Ф-превалитет к Первомиру, весь на виду, но проверить необходимо. А сделать это придётся тебе».
«Спасибо за заботу, заняться мне больше нечем».
«Я бы не просил, если бы от этого не зависела моя жизнь. Да и твоя тоже».
«Ещё раз спасибо, что разворошил осиное гнездо».
«Так получилось, я не знал, насколько опасны путешествия духа по другим телам и мирам. Дан предположил, что и я мог бы диктовать всем «родичам» свою волю, раз это умеют делать Охотники. Но это было бы обыкновенным насилием над личностью, ведущим к почернению души, говоря образно. Поэтому приходится всех просить о помощи».
«Многих уже просил?»
«Троих, ты четвёртый».
«Интересно, как это выглядит? Я имею в виду – вселение с подавлением воли».
Что-то изменилось в пространстве беседы.
Показалось, в голове проснулась и начала расти тёмная гора, посмотрела на него – изнутри! – угрожающе и зловеще. Качнулись стены комнаты, диван, весь дом. Душу охватил леденящий страх. Сознание пискнуло, пытаясь увернуться от сжавшей его лапы чужой воли. На миг всё стало безразлично, мир вокруг обесцветился и посерел… и всё прошло!
Прохор хватанул ртом воздух, словно вынырнул из глубин океана, сел на диване, с удивлением обнаружив, что никакой воды нет, а по лицу струится пот. Вытер пот со лба дрожащей ладонью.
– Чёрт!
«Понял теперь?»
«Жуть колдовская! Ты не маг, случайно?»
«Обыкновенный математик, магией никогда не интересовался и не занимался. Даже молиться не умею. Как говорят: молитва – прямое обращение к Богу, магия – коррупционная схема в обход. А я не коррупционер».
«Сильное ощущение! Подожди, я сейчас».
Прохор сходил в ванную, умылся, глотнул на кухне минералки и снова расположился на диване.
«До сих пор голова гудит! Как ты это делаешь?»
«Абсолютно рефлекторно, без всяких уговоров и каких-либо заклинаний: просто беру сознание под контроль. Научился даже стирать в памяти «родичей» следы своего присутствия. Спросишь – как, не скажу, усилием воли».
Прохор поёжился.
«Ты и у меня стирал?»
«Нет, с тобой мы на равных. Я даже уверен, что не смогу это сделать».
«Почему?»
«Ты живёшь в мире первоцифр, двойка выше по уровню изначальности, чем число одиннадцать. Поэтому твой превалитет «отрицает» Монаду – Первомир лишь один раз, а мой – дважды, что ослабляет реальность и материальность мира. Я «иллюзорнее» тебя».
«Ничего себе – иллюзорнее, чуть не оглушил!»
«Это я чтобы ты почувствовал возможности».
«Научи меня входить в «матрёшку».
«Нужен эргион».
«Я уже сделал первый контур».
«Доделаешь – начнём тренироваться».
«Тогда давай опять вместе попутешествуем».
«Гость» помолчал, колеблясь.
«Не вижу необходимости».
«Во-первых, я посмотрю, как ты это делаешь. Во-вторых, попробуем поискать ДД в соответствии с твоим планом».
Прохор-11 снова помолчал, пребывая в нерешительности.
«Хорошо, у меня найдётся пара часов, я всё равно собирался ложиться спать. Только предупрежу Дана».
«Он с тобой?»
«Недавно вернулся из Суздаля, завтра уезжаем».
«Куда?»
«Сначала хотели в Клин, к его дедам, потом решили махнуть на Алтай. На Чемале есть классный СПА-комплекс «Марьин остров», где работает двоюродная сестра Дана, причём – директором этого комплекса, мне обещают райский приём и спокойную жизнь».
«Я бы тоже не отказался. А Устя?»
«Юстина, ты хочешь сказать? Пообещала навестить, что уже окрыляет. Такое впечатление, что она стала относиться ко мне чуточку теплее, внимательнее, хотя я пока не могу понять – почему».
«Ты с ней…»
«Сплю, люблю, хочу жениться, ты это хотел узнать? Но она настолько самостоятельна и самодостаточна, что о настоящей близости речь не шла. Завидую тебе».
«Только не заводи старую песню, мне ещё надо разобраться… в ситуации».
«Твоя Устя хороший человечек, любит, волнуется за тебя, а ты до сих пор глухонемой. Впрочем, ты прав, нет смысла повторяться. Иной раз накатывает – захватить твои мозги да и переселиться в твой мир… навсегда!»
«Э-э, братан, прекрати бред нести! Я тебе не пустой горшок, у тебя должно быть своё место в жизни».
«Ага, должно. Как сказал сатирик: нашёл своё место в жизни, жду, когда оно освободится».
«Некому поплакаться в жилетку?»
«Почему некому? Дан рядом. Только я не привык плакаться. Да и кто бы говорил? Сам-то давно никому не жаловался на жизнь?»
Прохор вспомнил недавние разговоры с Устей. Стало стыдно: он и в самом деле не раз жаловался ей на судьбу.
«Вот-вот, – заметил Прохор-11, – взрослей, пора уже становиться решателем судеб, а не баржей, которую тянут-толкают буксиры».
Прохор стиснул зубы. Нотации «родича» были неприятны, однако справедливы, и спорить с ним означало не уважать ни его, ни себя.
«Замнём тему. Ты не пробовал связать цифры с Гильбертовой пустыней?»
«В каком смысле? Гильбертово пространство допускает бесконечно количество измерений, а пустыня…»
«Я имел в виду энергию до кварк-взаимодействий, о которой практически никто ничего не знает. Есть ли миры, где эта энергия формирует реальность?»
«Никогда об этом не думал, я не физик».
«Этим занимаются космологи. Ладно, извини, я люблю копаться в прошлом Вселенной, там масса интересных вещей. Идём искать ДД?»
«Попробуем. Жди пару минут».
Голос Прохора-11 растворился в гулкой тишине безмысли, затем вернулся после недолгой паузы:
«Предупредил Дана. Тебе привет. Приготовься к погружению».
Прохор послушно расслабился и спустя пару мгновений упал в колодец полной темноты, глубокой тишины и одновременно нарастающего свиста, словно вдруг превратился в падающую на город авиационную бомбу.
Свист оборвался: «бомба» врезалась в препятствие, но не взорвалась.
«Слушай и молчи!»
Зрение прояснилось.
Он сидел за рулём автомашины, мчавшейся по вечернему шоссе среди леса.
Лес менялся на глазах, то вытягивался в высоту, как горный хребет, то превращался в частокол, то начинал светиться и пыхтеть стаями летающих спор.
Дорога тоже плыла, чернея, светлея, сужаясь и расширяясь без видимых причин, меняя цвет и твёрдость. И вместе с ней качались, плыли, изменялись и светились бегущие навстречу автомобили.
Прохор хотел спросить, куда они попали, но вовремя «прикусил язык»: спутник предупредил, что любое его мысленное «движение» выдаст их обоих.
«Родич», в глубины психики которого «высадились» формонавты, продолжал вести машину, поглядывая то на дорогу, то на лес, то на приборы, имевшие округлые формы. Но лишь эта округлость и равняла их с приборами автомобилей в мире Прохора-2. В остальном они казались абсолютно незнакомыми, так как не были снабжены стрелками и показывали не цифры: скорость, частоту вращения генератора, запас топлива и температуру, а какие-то пульсирующие разноцветные графики, синусоиды и звёзды.
В голове Прохора с тихим треском «открылась крохотная дверца» (по его ощущениям), и на сознание «подул ветерок» узнавания деталей происходящего, начали проясняться очертания информационных массивов.
Прохор понял, что его «родич», игравший роль «пилота» в их связке, приоткрыл «лючок» памяти Прохора, в сознание которого они «просочились».
Разобраться в «струях смысла», несущего информацию о жизни здешнего Прохора, было непросто, и всё же спустя какое-то время Прохору-гостю удалось обрисовать контуры ситуации, которую решал сейчас «хозяин».
Он работал судьёй в каком-то «комплетивном» суде Суздаля и размышлял о процессе, начавшемся над группой выходцев из Туркестана (поди разберись, что это за образование), которые охотились за учителями из России и продавали их в рабство в Китай, Японорику (Японию?) и Халифстан (насколько понял Прохор, это было государство, объединяющее Турцию, Иран, Ирак и Афганистан), где те обучали детей и взрослых этих стран компьютерным технологиям, языку, математике и основам Главной Боевой Религии.
