Сельва умеет ждать - Вершинин Лев Рэмович (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
От сердца отлегло. Но выключиться уже не получалось.
Мысли, впрочем, были светлы.
Подумать только: послиха, генерал… а чуть ниже, за ручьем, вчера поселился кардинал, архипастырь всея Карфаго; едва разместившись, Их Святейшество, облаченное в дивные пурпурные ризы, уже успело нанести визит княгине Марье Алексевне и чудно смотрелось, идучи под ручку с юным розовощеким каноником… а бунгало в попугайной роще прочно обжито седой и моложавой сестрой министра финансов, мужиками не интересующейся вовсе, зато по утрам регулярно выгуливающей белого, явно невысыпающегося пони…
И среди всех этих похотливых дур, ожиревших гиппопотамов и высохших старцев, упивающихся своей мнимой избранностью, в тростниковом коттеджике, между прочим, ничем не хуже остальных, а даже с видом на закат, вот уже пятые сутки на равных правах со старожилами обитает он, Арчибальд Доженко, и сановным мумиям, донельзя шокированным явлением в их лакированном раю никому не известного мальчишки, остается только молчать в тряпочку, ибо курсовка на Багамы выписана штабс-капитану не где-нибудь, а лично в канцелярии господина Президента!
Федерация умеет ценить своих будущих героев.
И очень жаль, что мама Тамара, на дух не переносящая условности пресловутого «высшего общества», не вправе приехать сюда хотя бы на денек. Она бы оценила то ледяное презрение, ту спокойно-учтивую отстраненность, с какой ее сын игнорирует жалкие инсинуации вельможных уродов, позволяющих себе из вечера в вечер не приглашать его на свои никому не нужные рауты…
К черту вырожденцев со всеми их гнилыми понтами!
У Арчи есть задание. Думать следует только о нем.
А не о том, как звонко и весело заиграют нынче ночью клавесины в бунгало графини Япанча-Бялогурски, дающей костюмированный бал в честь прибытия кардинала…
Ох, и весело же там будет!
Всплеснутся шифоновые подолы в удалой мазурке, и непочатые колоды лягут на зеленое сукно, и по парку зафланируют десятки совершенно недоступных в миру персон, с которыми совсем не вредно было бы перекинуться парой слов и обменяться визитками. И каноник самого Их Святейшества, приятнейший парень, чье слово очень и очень весомо, вполне мог бы…
Стоп! Хватит об этих пидорах!
У Арчи есть Филочка.
А в первую очередь у штабс-капитана Доженко есть задание.
Утомленные солнцем извилины, слабо шурша, принялись за работу, и очень скоро перед внутренним взором вместо раскаленного багамского небосвода возникли влажные, темно-зеленые, плавно уходящие к белым вершинам заросли.
Сельва Валькирии…
Былое неприятие планеты с нелепым именем давно ушло. Если хочешь выжить и победить, думай о поле грядущих боев серьезно и уважительно. И обязательно попробуй возлюбить врага.
Вот именно это последнее оказалось самым трудным. Ибо не так давно Арчи с некоторым удивлением обнаружил, что люто ненавидит Компанию.
Как лояльный гражданин Федерации, как информированный юрист, как воин Его Превосходительства и, в конце концов, как консультант «ССХ, Лимитед», на пути которой стоят эти гады.
Эти недобитки, шляющиеся по Багамам табунами.
Эта шваль, пропивающая народные креды на ночных оргиях…
Эти бля…
– Эти бляди совершенно зарвались, молодой человек, – ворчливо сказали над ухом, и давешний генерал-полковник, опустившись на песок рядом с Арчи, подставил спину под солнечные лучи. – В этом с вами трудно не согласиться…
Судя по всему, толстухе-теннисистке мало что обломилось, зато бравому вояке досталось изрядно. Фасад у него был довольно-таки потрепан, словно после обстоятельной бомбардировки, под биомоноклем быстро набухал радостно-зеленый фингал, а вокруг брезгливо поджатых губ расплывался жгучий оранжевый потек несмываемой бомборджийской помады.
Итак, Арчи бормотал вслух. Это плохо, ибо непрофессионально. Но страдалец в лампасах, слава богу, сути не уловил. Ему сейчас необходимо было попросту выговориться.
– Я потерял супругу восемь лет назад, дружище, – доверительно, почти как равному открылся генерал. – И с тех пор ни-ни. Только с негритянками. А тут эта курва… – не сдержавшись, он сочно выругался по-ерваальски. – И я хочу видеть, как эта штафирка, ее муж, пришлет мне картель. – Булат зубов плотоядно сверкнул. – О! Можете поверить, мой мальчик, я пристрелю этого борова во благо в первую очередь ему самому. По крайней мере, он навсегда избавится от своих ведьм…
Засим трубный глас его, привыкший без напряга перекрывать грохот бортовых батарей, подугас.
– Хотя, друг мой, не отрицаю и некоторой пользы, от сих стервей проистекающей. Взгляните, экая закавыка гарцует!
Арчи взглянул.
Приближалось пиво.
Много пива.
Холодного темного пива в серебряном ведерке со льдом.
– Какова фемина? Я готов любить ее, как дочь! – провозгласил фингалоносец, одергивая лампасы. – А вы?
– Это моя невеста, – буркнул Арчи.
– О! Отличный вкус! – одобрил генерал.
И тактично пшёл вон.
А Филочка, грациозно присев рядом, уже выкладывала из ведерка пузатенькие, густо запотевшие бочата. Гладкое бедро ее, позолоченное идеальным загаром, невзначай коснулось полуиспепеленного плеча напарника, и Арчи едва не пустил слюнку.
Прикосновение такой ножки, по чести сказать, вогнало бы в дрожь и пингвина. А штабс-капитан не был пингвином. Отнюдь. Штабс-капитан был вервольфом. Существом тонким и деликатным, умеющим ценить прекрасное. В силу чего ему сделалось не по погоде холодно, волгло и даже не до пива.
Ему захотелось трахнуть майора Бразильейру.
Сейчас же.
В сущности, Арчибальд Доженко бабником не был.
Напротив, с наивных отроческих рассветов, когда смутные сны начинают принимать внятные и даже чересчур зримые очертания, доминирующей стороной его натуры была трепетная, можно даже сказать, восторженная романтичность, предполагающая прогулки с очаровательницами при неполной луне, вздохи на скамейке, томные взгляды и робкие пожатия нежной ручки в горестную минуту прощания. Ничего больше. Но что он мог поделать, если они все жаждали совершенно иного, гораздо более конкретного? Требовали сперва намеками, затем – открытым текстом, а будучи упорно не понимаемыми, переходили в атаку, не останавливаясь перед прямым физическим насилием. Гнались буквально по пятам. Поодиночке, попарно, сворами, стаями, словно оголодавшие волки за опрометчиво вышедшим в лес погуляти козликом.
Арчи долго старался блюсти себя.
Застигнутый врасплох, он сопротивлялся изо всех сил.
А бываючи повержен навзничь, плотно закрывал глаза и подчинялся: не драться же, в самом деле, с девчатами, виновными только в том, что он им, кажется, нравится…
Понемногу он привык.
Вошел во вкус.
Кое-чему научился.
Разок даже вервольфнул на самом пике.
Но больше таких изысков себе категорически не позволял, хотя волшебное созданье настойчиво требовало. Пришлось оное создание в срочном порядке терять, поскольку слушать страстные завывания типа: «Еще, еще, мой зверь! У! Сделай это еще раз, мое животное!» – было свыше всяких сил.
А на шестнадцатилетие мама Тамара подарила сыну толстую, безумно интересную и обильно иллюстрированную книгу, залпом прочитав которую Арчи не без удивления узнал, что, оказывается, является не кем-нибудь там, а самым настоящим гетеросексуалом.
После чего комплексы как рукой сняло.
И понеслось.
И сбоев не случалось.
Ни в дортуаре монастыря преоблаженной Параскевы Стыдливицы, под завистливыми взглядами сестер-дуэний, ожидавших очереди с песочными часами в руках.
Ни на спине многогорбого верблюда, хозяйка которого внезапно потребовала сделать это здесь и сейчас, пригрозив в противном случае забыть дорогу к логову Микроба, укрытому в черных ерваанских ущельях.
Ни даже среди торосов и айсбергов Карфаго, когда вокруг завывала льдистая пурга, а основной задачей было свершить подвиг любви, не вылезая из тройного тулупа и как можно быстрее, чтоб не отмерзло.
Видит бог, штабс-капитан честно заработал свой орден…
