Мое королевство. Бастион (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна (читать книги онлайн без TXT) 📗
— Нате вашу бумагу, — фыркнула она, докончив писать и просушив чернила. — Могли бы просто взять с меня слово.
— Я не доверяю словам. И даже поступкам, — он сложил бумагу вчетверо и сунул за лацкан.
— Мне вас жаль.
Мона Камаль достала из ящика стола бархатный кисет и стала набивать трубку. Затянулась. Ароматный дым поплыл по кабинету.
— А вроде нормальный человек, — произнесла «бархатный голос Метральезы» задумчиво. — Так пялились на мой тыл, будто желали овладеть мною, не сходя с места.
Даль тонко улыбнулся:
— Нет, меня просто заинтересовал национальный искоростеньский обычай. Ведь есть куда более удобные способы мытья полов.
Гюльша громко фыркнула и закашлялась, подавившись дымом.
— Так! Говорите, зачем пришли. У меня масса дел.
— Я желаю показать вам одну презабавную книжицу. Прошу.
Он выложил на стол перед книготорговкой новую сказку Халецкого. Мона Камаль отложила трубку и достала очки, заправила костяные дужки за уши. Повертела книжицу, едва касаясь кончиками пальцев. Вдохнула запах, поднесла к глазам.
— Переплет клееный. Обложка коленкоровая… Издание для малоимущих. Рисунок… — ногтем Гюльша обвела дудочника. — В халепской манере, удлиненный, пропорции искажены, цвета чистые: синий, черный, красный… Стиль легко узнаваем, но художника не определишь… Названия нет.
Они обменялись взглядами.
— Записная книжка? Можно заглянуть внутрь?
— Разумеется, — Даль разулыбался широко и откровенно, раскрывая книгу на форзаце с адресом моны. Она поправила очки.
— Чей это почерк?
— Не припоминаю.
Комиссар закрыл и убрал книгу.
— Что же, мона Камаль, если вы не желаете со мной сотрудничать, я приглашу вас на официальный допрос. Вы же знаете, что бывает за дачу ложных показаний?
Гюльша опять закурила, щуря на Даля сквозь очки агатовые глаза.
— Обязуюсь изучить Кодекс за отпущенное мне до ареста время. А теперь, ежели угодно…
— И вам не интересно, что это за книга? Кому принадлежит? Вас не смущает, что Александр Халецкий послал новую любовницу к старой?
Ему показалось, что в голову сейчас прилетит пресс-папье. Но Гюльша лишь закашлялась, подавившись дымом. И ткнула трубкой едва ли ему не в лицо.
— Зарубите на носу, молодой человек! Я не была Сану любовницей. Как ненаследная принцесса, я прошла обучение при храме Бастет и помогала всем, кому требовалось утешение. И перестаньте порочить имена покойных!
— Полюбопытствуйте.
Гюльша стиснула кулаками края газеты, разглядев фотографию.
— Это… низко… Воспользоваться сходством и играть роль Александра. А кто она?
— Я вас представлю, когда у меня будет больше времени, — Крапивин встал. — Последний вопрос, госпожа Камаль. Где можно достать «искоростеньскую иглу»?
Книготорговка полностью справилась с собой и вальяжно откинулась на скрипнувшую спинку готического кресла.
— Плохо спите? Замучила совесть?
Комиссар уперся руками в стол, наклонился, заглядывая глаза в глаза:
— А я ведь могу добиться вашей экстрадиции, принцесса. И формальные поводы есть. Полагаю, ваш брат через столько лет будет счастлив удушить… заключить вас в братские объятия.
— Хорошо! — Гюльша так рванула нижний ящик стола, что отвалилась ручка. Бросила перед Далем сафьяновый футляр. — Берите. И видеть вас больше не желаю!
— «И в маске щегольнет иной»… Каково ощутить себя фокусником, Гюльша Ревазовна?
— Я не таскаю кроликов из шляпы, — заметила она сварливо. — Но ставлю обол против рубля, что вы досконально изучили историю предмета, Даль Олегович. И вам известна и роль моего мастеровитого предка, и моя собственная. Как и горячее желание, чтобы вы убрались поскорее. Берите, дарю!
«Интересно», — подумал Даль. — «И чем же тебе так не терпится заняться по моем уходе? Впрочем, вскоре я удовлетворю свое любопытство. Скромные тихари поведают о каждом вашем телодвижении, прекрасная госпожа, включая мой визит к вам. Будете ли вы плакать над газетой, разыскивать Аришу или давать на главпочтамте телеграмму до востребования»…
— Чему вы улыбаетесь?
— Вещь, которой место в столичном музее археологии, вот так запросто лежит у вас в ящике стола, — комиссар приподнял вечко, раскрыл футляр и отвернул папиросную бумагу. Тускло блеснули каменное оголовье и покрытое резами золото. — Я должен проверить.
— Проверяйте, леший вас дери!
Гюльша выхватила «искоростеньскую иглу» из коробки и дернула бегунок.
— Полчаса мертвецкого сна вас удовлетворит?
— И вам не страшно, Гюльша Ревазовна?
— Вы собираетесь проверять «иглу» на мне?!
Даль ухмыльнулся.
— Интересно, за счет чего она действует? Какой-то особенный яд?
— Древний и неувядающий, — буркнула принцесса. — Не думаю. Предок писал о локальном вторжении, заключенном в материальную форму. Кстати, сказку о спящей красавице первым придумал тоже он.
Она смочила салфетку эфиром и тщательно протерла иглу. Даль невольно чихнул.
— У вас прямо стол изобилия!
— Не про вашу честь! Держите!
Изогнувшись, Гюльша шлепнула себя по заду:
— Подставлять комиссару верхнюю четверть неблагородно. Плечико? Ай-яй! Рукавчик узкий… Где там у нас еще нету крупных сосудов?
Стремительным движением она задрала платье на бедре. Полном, особенно белом на фоне черного с золотом. Полюбовалась оторопелым лицом Даля.
— Почему вы без чулок?
— Вы не в комиссариате нравственности! Впрочем… я мыла пол и побоялась их испачкать. Но могу надеть, исключительно ради вас. Потом оплатите мне их стоимость.
— Нет, спасибо.
— Ну! Чего вы ждете? Втыкайте!
Комиссар был слишком раздражен. Игла вошла наискось, брызнула кровь. Но Гюльша даже не вскрикнула. Веки сомкнулись, лицо отяжелело. Женщина сползла на поручень кресла, дыша с присвистом, даже всхрапнула слегка. Крапивин приподнял и выпустил ее полную руку. Та упала, словно бескостная. Похоже, Гюльша не прикидывалась, а действительно спала. Но мгновенно проснулась, едва Даль выдернул иглу. Зыркнула на ногу.
— О-о, как больно… Вы изуродовали меня.
— Полагаю, среди ваших запасов найдется пластырь, — он обтер иглу и, морщась от вони эфира, стал убирать ее в футляр. — А любовники… утешаемые… немного повременят. Тут следует проветрить.
— Вон!
— О, укрой свои бледные ноги! — не удержался комиссар от гадости напоследок. И пресс-папье полетело-таки вдогон, разломав филенку двери.
Что-то во всем этом было неправильное. Несколько смутных догадок не должны были мгновенно привести к искомому. Затраченные усилия казались неадекватны результату. Пойди туда не знаю куда, просей миллиарды песчинок, перекопай сотни навозных куч… Прыгни выше головы. И тогда, возможно, судьба сделает тебе подарок, который ты сочтешь заслуженным. Всяко, Даль относился к жизни именно так. И внезапная удача настораживала. Он промучился этим ощущением до собственного кабинета и даже там не мог выкинуть из головы.
Порученец выпутался из дивана, поспешно дожевывая маковую булку и запивая чаем, чтобы скорее пролезла. Обдернул мундир и щелкнул каблуками, вскидывая два пальца к виску.
— Вот билеты! — приняла огонь на себя Зина.
— Я хотел взять в литерный вагон, но… хрум-хрум-буль…
— И правильно. Дожевывайте спокойно. Игорек?
— Ихар… Ифанович…
Далю стало весело. Он отвернулся. Зина тоже хрюкнула в ладошку.
— Так вот, Игорь Иванович, — как можно суше, чтобы не смеяться, сказал комиссар. — Закончите трапезу и подберите для меня в нашей гардеробной костюм средней руки чиновника. Или гимназического инспектора. Грим, бородку. И багаж: чемодан и несессер… Содержимое на ваше усмотрение, но не выходя из образа. Все в мой кабинет. Еще… к шести вечера добудьте пролетку с лошадью, самые обыкновенные… Сами переоденьтесь в извозчика, зипун, армяк… что там положено? Неопрятную бороду, шапку спустите на глаза.
Игорь закивал.
