Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари" (бесплатные полные книги TXT) 📗

— Хочешь ещё кому-то это рассказать? — Она посмотрела на него с явным интересом.

— Да Боже меня упаси! — Колян даже руки вздел для убедительности, но тут же опустил их. — Иваныч-то знает.

Вопроса в его словах не было.

— Знает, — не стала отпираться Инга, развязывая пакет. — Но согласился, что так будет лучше. Ты не пугливый, а остальным могло стать неуютно. Подумали бы, что их контролируют.

— А ты не контролируешь?

Она откусила кусок пирожка и мотнула головой.

— И много у вас таких красивых девушек служит? — Колян спохватился, что сейчас его временная коллега сделает вид, что не расслышала вопроса, но она не стала.

— Не пересчитывала. Больше на мужиков смотрю. Так и будешь ходить в драных брюках?

В прорехе на его штанине белела повязка. Берестова отделалась пластырем на виске.

— А ты можешь зашить? — заинтересованно спросил Колян.

— Нет.

Временно воцарилось молчание. Сиротин достал из стола кружки и принялся заваривать чай. Инга продолжала жевать, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Пришедшие вечер и ночь оказались бурными и плодотворными. Общими усилиями с местным областным коллективом им удалось откопать труп в мешке — и это действительно оказался знакомый Веры Матвеевой — парень лет тридцати, с двумя пулевыми ранениями: Степанов Роман Викторович. Саму Веру усилиями Инги перевели в городскую больницу, под защиту ФСБ.

Уже по беглому осмотру можно было определить, что помимо двух ранений, Степанов страшно истощён, совсем как выловленный из воды Бусов. Более точную характеристику эксперты обещали предоставить днём.

К сожалению, с раненого сторожа мало что смогли добиться. То ли он косил под ненормального, то ли действительно им являлся. Пришлось оставить его до специального медицинского осмотра и установления личности. Поскольку ехать домой было уже поздно (или рано — смотря как поглядеть), Инга с Николаем вернулись на Большую Подьяческую, в своё отделение полиции. Дожидаться начальства.

— Думаешь, и тут ниточка тянется к фармацевтической компании Зайцева? — спросил Николай, поднимаясь со стула не без помощи рук, и прихрамывая пересёк комнату, чтобы поднести ей дымящуюся кружку с чаем.

— Слишком просто, — ответила Инга задумчиво.

— Ну почему? — Николай придвинул второй стул и сел поближе к пирожкам. — Если бы Вера не выжила — этой конторе ничто бы не угрожало. А если бы наш Костик не ринулся спасать утопающего — мы бы ещё не скоро узнали о трупе в воде. Совпадения обстоятельств, или "глас свыше" — как хочешь назови. Деяния преступников обличают их собственные жертвы.

Берестова усмехнулась, и придвинула к себе кружку. Критиковать или поддерживать высказывания Сиротина она не торопилась.

— То, что Бусов несколько лет проработал в фирме Зайцев, ещё не значит, что они делали общее дело, — возразила она, расправившись со вторым пирожком. — Вот увидишь, этот ваш Зайцев найдёт, чем ответить на любые вопросы.

— Ну, посмотрим, — не стал спорить Колян. — По любому, мы с тобой сегодня сделали всё, что могли. Доложимся — и по домам! Или тебе ещё со своими надо свидеться?

— Подождут, — решила Инга. — Основное они знают, а насчёт выводов я совершенно не уверена…

Глава четвёртая. Новые источники

— Игорь Сергеевич! К вам посетительница.

Охранник пропустил в палату невысокую, молодую женщину с длинной русой косой. Она остановилась возле двери и всматривалась теперь в Сокольского с расстояния. Через её согнутую левую руку свисало пальто, в правой женщина держала жёлтый пакет и кожаную сумочку. Сокольский отложил ноутбук и сам засмотрелся на гостью.

У неё был покатые плечи и женственная фигура, которую подчёркивали тонкий свитерок и расклешенная юбка с высоким поясом. Спохватившись, Сокольский кивнул на стул.

— Проходите, присядьте, — предложил он. — Вас зовут Серафима?

Она наконец-то моргнула, и щёки её порозовели.

— Извините, я обычно не такая невежливая… Здравствуйте!

Он кивнул.

— Ничего! Я ведь тоже вас разглядывал.

Она подошла, поставила на стул пакет и аккуратно повесила на спинку сложенное пальто.

— Да, я — Серафима… Андреевна Огранникова. — Представление получилось с паузой. — Хотя, вы наверное знаете.

— Я знал только ваше имя, — признался Игорь. — Олег ничего не говорил про вас.

Она снова на него взглянула, потом спохватилась и полезла в пакет.

— Я принесла вам яблоки. Подумала, что негоже идти в больницу с пустыми руками.

Ничего необычного в её лице не было — ни шрамов, ни родинок, но Сокольский понял, почему запомнил эту молодую особу с первого раза. В ней жила ровная, мягкая женственность, без вызова, без подчёркнутой сексуальности. Абсолютно во всём — в просвечивающей румянцем белой коже, спокойном взгляде печальных глаз, линии девственно-нетронутых бровей, мягких губах, на которых любая помада смотрелась бы дико. Он затруднился бы составить фоторобот такого лица, но узнал среди тысяч, обладающих той же формой носа, лба или скуловых костей.

— Присядьте, — снова попросил Сокольский, и его гостья послушно сняла со стула пакет, и села.

Взгляд её снова вернулся к нему. Она просто не могла оторваться от его лица, и он спросил:

— Похож?

Она провела рукой по глазам, но снова посмотрела на него.

— И да, и нет. Если бы вы стояли рядом — я бы вас не перепутала, но не вглядываясь… Олег как-то обмолвился, что у него есть брат, но не сказал, что вы близнецы. Я узнала только в тот день… — Она запнулась.

— На похоронах? — закончил за неё Сокольский.

Серафима кивнула и перестала на него смотреть. Вместо этого достала кулёк с яблоками и положила на тумбочку. Взгляд её задержался на ящичках картотеки, и Сокольский отметил, что предметы эти ей хорошо знакомы.

— От кого вы узнали? — спросил он, не поясняя, что именно, но она догадалась.

— Он долго не звонил. — Отвернувшись от тумбочки, Серафима теперь смотрела не на него, а вскользь, на медицинские приборы, укреплённый по другую сторону от кровати. — Я волновалась. Потом стала звонить сама, но мне каждый раз отвечали, что абонент недоступен. Тогда я пошла к механику, который обычно ремонтировал его машину. Олег говорил, что они друзья. Этот человек сказал мне, что Олег умер и через два дня похороны. Потом, на кладбище, я увидела вас… Мне показалось, что это какая-то мистификация. Сперва я не могла поверить, что вы — это не он! — Серафима взяла паузу, вынула из сумочки платок, но так и не донесла до носа, оставила на коленях. — Когда такое происходит, цепляешься за любую глупость. Хочется верить, что произошла ошибка, что Олег всё это подстроил, потому что ему нужно от кого-то спрятаться. Но кто тогда лежал в гробу? И вы меня не узнавали. Я почувствовала, что вы — другой человек. И… В вас было столько боли! То есть, вы ничего не делали, не плакали, не говорили… Не знаю, как объяснить. — Ей захотелось уйти от сложной темы, и она спросила: — Как он умер?

— Его убили, — коротко ответил Сокольский.

Серафиму это не удовлетворило.

— Я знаю, батюшка молился за убиенного Олега.

Сокольский посмотрел ей в лицо. Может, она ожидала, что он начнёт пересказывать последние приключения своего брата, но он ответил:

— Его пытали, потом застрелили. — И добавил, хотя она не спрашивала: — Виновные уже понесли наказание…

— Какая теперь разница! — Серафима отвернулась, прикусив губу и стараясь не заплакать.

— Воздаяние умиряет совесть тех, кто не смог предотвратить преступление, — признал Сокольский.

Она снова посмотрела на него.

— Вы такой же категоричный, как он.

Сокольский решил не отвлекаться. У него был важный вопрос, ради которого он и разыскивал эту женщину.

— Олег не оставлял у вас своих вещей?

— Да, он оставил кое-что. — Она посмотрела на него. — Вы знали?

— Я и о вас-то ничего не знал. Должен был догадаться. — Он не стал оправдываться и объяснять, что не до того было, и он просто не проверил все записи своего брата. — Что он оставил?