Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски (Объединенная версия) - Осинская Олеся
– Как нам повезло, – Сорби вдруг оказался прямо у меня за спиной, а мне на плечо легла теплая рука, – в список попала такая очаровательная девушка. Ваши предложения относительно Корни Грейс?
Аудитория на секунду примолкла, собираясь с мыслями, и в тишине неожиданно звонко прозвучал голос Люськи:
– Пусть танцует! Чтонибудь такое… – подруга изобразила странное движение, подвигав плечами, – страстное!
Зал одобрительно зашумел, начиная подсказывать, каким именно должен быть танец.
– Хорошохорошо, я понял, – утихомирил студентов Джек. – Чтото еще?
– Да, – снова встряла Люська, – пусть рубашку снимет, так красивее будет! Или пусть лучше снимет ее во время танца!
Ну, подруга… вот она – ее «идейка». Только на стриптиз я както не подряжалась. Понимаю, конечно, она для меня старается… Но танцевать с голым животом и плечами все же неловко. Мужские пальцы на моем плече чуть сжались.
– Стопстоп, никаких раздеваний! – опять вмешался Джек, а я вздохнула спокойно.
– Да рубашка и так прозрачная, а Корни под ней еще шарфом в пять слоев обмотана, – не сдавалась Люська.
Идея девушки вызвала ажиотаж. Вся мужская половина присутствующих принялась дружно скандировать:
– Рубашку! Рубашку!
Я затравленно позыркала по сторонам. «Ну же, Сорби, обломай их!»
– Ладно, – неожиданно легко согласился милорд, – но на этом пожелания заканчиваются. Суммирую: Корни танцует, в процессе танца снимает рубашку.
– Эротично снимает, – подсказал Верс.
– Дада, – подтвердил Джек.
Я разозлилась, начиная придумывать, как бы полегче выкрутиться. Мужчина отошел в сторону, махнув рукой музыкантам.
Едва послышались первые аккорды, как в голове прозвучал приказ: «Танцуй. Во время танца снимешь рубашку». И после короткой паузы: «Эротично». Мне показалось, или Сорби действительно при этом насмешливо ухмыльнулся? Ладно, сейчас я вам устрою шоу…
При звуках знакомой мелодии я хитро улыбнулась, мысленно поблагодарив Рона за выбор. Потянулась томно вверх, сплетая руки, затем разводя их в стороны, прогнулась и застыла изваянием на последней ноте. Две секунды томительного ожидания в полной тишине, и громкое барабанное «Бам!» – тело замерло, не двигаясь, только бедро резким ударом уходит в сторону. «Бам! Бам!» – и еще пара движений бедрами. И снова молчание. И тихая неспешная музыка, что зарождается глубоко внутри сердца и, с каждым его ударом становясь все быстрее и громче, рвется наружу. Моя любимая. Как хорошо, что «Бароны» до сих пор ее играют. Я растворилась, с наслаждением передавая эмоции через гибкое тренированное тело. Повела плечами, прикрыв глаза, вскинула руки, закружилась. Длинные полосы ткани, заменяющие юбку, веером взметнулись, повторяя мои движения. Ловя чужие эмоции – восторг, удивление, желание, – я пропускала их через себя, позволяя чужой радости переполнять меня, и эмпатически выплескивала всю страсть обратно. С кульминационным аккордом бросилась вниз, преклонив колено, опустив голову. И сразу на выдохе вскинулась, резким движением головы отбрасывая волосы, открывая глаза, выпуская горящее внутри пламя. Натыкаюсь на немигающий взгляд темносерых глаз и не отвожу взгляда – томного, обещающего, манящего. Пришло время второй части задания. Лукавая игривая улыбка расцвела на губах. Как предусмотрительно со стороны милорда не уточнять, чью именно рубашку надо снять. Будет вам эротично.
Музыка приутихла, сбавила обороты перед новой вспышкой. Я направилась к Джеку. Кружась, обогнула стройное тело и внезапно остановилась лицом к лицу. Совсем рядом, почти касаясь. Юбка по инерции двинулась дальше, завернувшись вокруг ног мужчины, на секунду связав нас, и опала. Сделав телом волну, выбросила руку и прогнулась в одну сторону, устремив туда же взгляд, затем в другую. Уловка сработала, Сорби проследил глазами за моим движением. Я же свободной рукой провела вдоль его лица, не дотрагиваясь, но повторяя изгибы, прошлась вдоль шеи, взялась за воротник… Хорошо, что у рубашки милорда такие мелкие гладкие пуговки. Неуловимым движением поднесла вторую руку, хватаясь за вторую сторону воротника, и быстрым движением распахнула рубашку. Дружный девичий вздох за спиной стал мне наградой. На открытой груди сверкнул округлый голубой камешек. Удерживая край рубашки, я вновь крутанулась вокруг Джека, выскальзывая, не давая ему задержать меня и одновременно вытаскивая подол изза пояса. Вторую руку продолжала, не касаясь, вести вдоль мужчины, пока не оказалась опять перед лицом Сорби. Теперь необходимо всего мгновение, чтобы одним точным движением сбросить заветную часть одежды. Потянулась пальцами к его плечам, но, встретив напряженный взгляд, на долю секунды сбилась. Ему этого хватило, чтобы перехватить меня. Сильные мужские пальцы сомкнулись на запястьях. Вместе с прикосновением ко мне хлынули его эмоции, которые я тщетно пыталась до сих пор уловить. Волна восхищения, азарта, чужой страсти с ноткой ревности с головой накрыли меня. Я захлебнулась ею. Стало трудно дышать. Безумно захотелось облизать губы. Так несложно и из роли выйти. Вспомнив, что ментального приказа остановиться пока не поступало, я продолжила тянуться к его рубашке, которая в секунду успела самостоятельно заправиться и застегнуться на все пуговицы. Сорби в свою очередь развернул меня лицом к зрителям, перехватив по пути мои запястья. Оказавшись в кольце его рук, я совершенно потеряла голову. Полжизни сейчас отдала бы за то, чтобы мужчина обнял меня понастоящему, прижал крепче к себе. Его чувства, его желание пьянило сверх всякой меры. По телу прошла волна дрожи. К счастью, продолжающийся танец скрыл это. Не прекращая двигаться, прогнулась, незаметно для зрителей коснувшись грудью его рук, а пятой точкой потерлась о бедро. Теперь вздрогнул и напрягся Сорби, отстраняя меня.
– Довольно, – тихо произнес он.
Я продолжала танцевать, время от времени повторяя попытки выскользнуть и развернуться.
– Достаточно, – повторил Сорби громче, чтобы его услышали в зале, и подкрепив свои слова мысленным приказом.
Я послушно остановилась и попыталась успокоиться, моментально расслабив спину и сделав лицо попроще, а взгляд менее возбужденным. После чего медленно потопала к двум другим ребятам и встала рядом, образуя линеечку.
Джек быстро успокоил аудиторию и обернулся к нам. Чужое сознание покинуло меня, и я наспех изобразила щенячью радость выигравшего человека, бегущего за своим призом. Якобы с нетерпением потопталась на месте, пока профессор вручал подарки другим, затем подбежала к Джеку, глядя на него честным, невинным взглядом.
– Я думаю, у нашей единственной девушки должно быть какоето особенное желание, – с дежурной улыбкой повернулся ко мне Сорби.
– Хочу увеличить шкаф изнутри, – протараторила я, запнулась… простенько както… зря я, что ли, публику развлекала? – В двадцать раз.
– Во сколько? – Брови ведущего удивленно поползли вверх.
– Думаете, будет мало? – совершенно искренне переспросила я, а затем добавила: – И минимум на… пятнадцать лет.
– Зачем так много? – снова поразился мой собеседник. – Тебе всего пять учиться.
– Надо, – кратко и лаконично закончила я, с умилением глядя на Джека. Все верно – надо думать о будущем. А с Даром я тут явно дольше, чем на пять лет, задержусь. Краем глаза уловила благодарный Люськин взгляд, и снова закивала: – Надонадо.
– Ну что же, пусть будет так, – согласился Сорби. Прямо из воздуха достал небольшой полупрозрачный камешек, на полминуты сжал его в ладонях, затем протянул мне. – Вот, держи. Правда, на столько лет не хватит. Раз в год заходи, я заряд обновлю. Только не забудь, иначе вещи… сильно помнутся.
Я схватила заветный амулет, гордо помахала им в воздухе, словно призом с соревнований, раскланялась и направилась в зал. Ведущий увязался за мной. Спустился по лесенке, галантно подал руку, помогая спуститься, и, поклонившись, собрался покинуть меня.
– Вообщето надо было два приза просить, – произнесла я негромко, но так, чтобы услышал Сорби. Тот вопросительно приподнял бровь. – В качестве компенсации за моральный ущерб.
