Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски (Объединенная версия) - Осинская Олеся
По ходу повествования я успела заскучать, выпить еще один бокальчик вина и отклонить несколько очередных приглашений.
– Надеюсь, мне вы не откажете? – послышался сзади приятный голос.
«Еще бы ему не быть приятным, – мысленно фыркнула я, – у менестреля с Даром третьего уровня». С обворожительной улыбкой обернулась к источнику звука:
– Не откажу.
Рон взял меня под локоть и под завистливыми взглядами окружающих девиц неторопливо повел к танцполу.
– Ну здравствуй, Ванесса, – шепнул он так, чтобы слышала только я.
– Хм… – я с удивлением взглянула на парня, – вообщето вслух меня лучше называть Корни.
– Это я уже понял, – снова улыбнулся мой давний знакомый.
– Как ты меня узнал?
– По твоему танцу. Это, знаешь… почерк мастера. Все равно как искусствовед узнает руку одного и того же художника на разных картинах.
– А остальные, – кивнула я в сторону прочих участников группы, – тоже меня узнали?
– Вообщето нет.
Не успела я с облегчением вздохнуть, как услышала:
– Но не мог же я не поделиться такой новостью!
Подойдя к площадке, Рон на секунду подвел меня к музыкантам – те слаженно кивнули, приветствуя меня, но, надо отдать должное, ни один не показал, что встречал меня ранее.
– Сыграйте нам «Весенний вальс», – попросил он.
Мм… мой любимый.
Я позволила мужчине обнять меня за талию, и мы закружились в танце. Несмотря на кажущуюся фамильярность, между нами никогда не было ничего больше дружеских отношений. Да и те продолжались недолго – очередное задание закончилось, и я исчезла из жизни группы. Что касается Рона, то он влюблялся заново едва ли не каждый месяц, причем каждый раз безнадежно – его избранница либо оказывалась замужем, либо отдала свое сердце другому. Певец страдал, выплескивая эмоции на бумаге и рождая новые песни. В порыве творчества тоска уходила, и он сразу же оказывался готовым к новой легкомысленной и ни к чему не обязывающей любви. Впрочем, подобные чувства совершенно не мешали ему параллельно развлекаться на стороне. Подозреваю, что момент, когда Рон влюбится понастоящему, станет для группы катастрофой – кто еще будет писать эти популярные тоскливые баллады.
– Хорошо, что я тебя нашел, – отвлек меня от мыслей певец. – Не исчезай так внезапно на этот раз, ладно? Хоть адрес почмага оставь. Обещаю, что не стану надоедать. – Он весело усмехнулся.
– Ладноладно, – пообещала я. – Слушай, Рон, раз ты меня узнал, зачем настаивал на поцелуе – мог бы и за просто так помочь.
– Мог… – беззаботно протянул мой кавалер. – Но, вопервых, после того концерта, что ты устроила, только полный импотент мог не хотеть тебя поцеловать. А я все же мужчина в расцвете сил. А вовторых, на тебя, кажется, Сорби глаз положил. Хотел его позлить.
– Есть причины его не любить?
– Нет, нету. Я тут чуть скупую мужскую слезу не уронил, глядя, какой он у вас душка, – легкомысленно заметил Рон, но продолжил более серьезно: – При чем тут любовь или нелюбовь. Я вообще его побаиваюсь.
Я вопросительно взглянула на собеседника.
– Мы ж гастролируем по Исталии, Адании и Лаору. Чуть где какая заварушка, как нас начинают доставать проверками во всех трех странах на предмет шпионажа. Причем сначала смотрят, не завербовал ли нас ктонибудь раньше, а потом и сами начинают ненавязчиво предлагать работу. – Парень печально на меня взглянул. – Ну какой из меня шпион?
Я улыбнулась. Действительно, никогда бы не подумала.
– С его светлостью совсем недавно общались. – Менестрель опять перешел к своему беззаботному стилю. – Потому и захотелось его в отместку позлить.
– Думаешь… он злился? Чтото я не заметила, когда спустилась к нему.
– Зато я заметил. Опыт работы с публикой какникак. Плохим я был бы исполнителем, если бы не чувствовал реакцию зрителей на собственные действия.
– О как. – Я довольно усмехнулась. Все идет по плану. – Только Сорби тоже в отместку какуюто пакость сделать может. – В мозгу мелькнула неясная догадка. – Если еще не сделал…
Я покосилась на добытый непосильным трудом камушек, пытаясь просканировать его. Фонит магией.
– Вот гад! – Я в сердцах выругалась. – Чувствовала ведь, что дело нечисто. Теперь у меня есть амулет, делающий неизвестно что. Надо будет его засунуть куда подальше.
Рон с интересом выслушал меня и покачал головой:
– Какие вы забавные, ребята. Ванесса, то есть Корни, сделай одолжение. Когда вы между собой разберетесь, расскажешь мне, а? Я вам балладку состряпаю. Хитом станет – вот увидишь, – хитро прищурил глаза приятель.
Мы дружно рассмеялись.
Танец закончился. Рон поблагодарил, выразил сожаление, что не может провести со мной больше времени – пора возвращаться к работе, раз уж танцы в самом разгаре. Да и дразнить герцога сверх меры не хочет – голова еще дорога. Я пригласила его забегать временами к нам в гости. Со взаимными расшаркиваниями менестрель провел меня обратно к столику и отправился к своим.
– О, Корни, а мы тебя ждем. Сейчас в фанты играть будем! Остались только твои пожелания. Вот листочки – пиши и бросай в коробку.
Лица, окружавшие меня, выглядели изрядно веселыми и пахли спиртным. Похоже, теперь моя очередь над ними потешаться – и никакого гипноза не надо. «Изобразить привидение» – это будет первый фант. «Пролезть под столом у соседей справа» – второй. Остался еще один. Я секунду подумала, расправила смятую бумагу и написала: «Сказать Сорби, что он козел». Мысленно похихикала, затем, конечно, старательно замалевала написанное. «Искупаться в бассейне». Все. Смяла листок и бросила к остальным. Люська оказалась на раздаче. Для каждого по очереди вытаскивала пожелание, и мы дружно веселили народ. Недалеко от нас, в небольшой затемненной нише на диванчике я заметила Сорби, сидящего с бокалом вина в руках и лениво наблюдающего за нашей игрой. Первый круг прошел для меня легко – пришлось выпить дополнительный бокал вина. Со вторым вышло сложнее – надо было пойти к Ленси и попросить у него в долг пять лейров. Я мысленно обматерила того, кому пришла в голову эта идея, но выпитое ранее вино придало храбрости. К счастью, Ленси тоже следил за нами, поэтому мне не пришлось краснетьбледнеть и заикаться, прося у него деньги. Он сам достал монетку и ловко бросил ее мне. Пользуясь случаем, я набралась смелости и решила задать еще один вопрос:
– А вы не скажете, какое заклинание наложено на камень, что мне дал милорд Сорби?
Ленси внимательно просканировал украшение и покачал головой.
– Сказал бы, но не могу. Не вижу. Всетаки Джек намного более сильный маг. Вам лучше спросить его самого.
Я сердито поскрипела зубами… а что оставалось делать? Почемуто не покидала уверенность, что его светлость тоже мне ничего не скажет. Начался третий круг фантов. Увидев, какой листочек разворачивает Люська, я тихо застонала. Огромное зарисованное пятно видно было издалека. Похоже, бассейна мне сегодня не миновать. Вот уж не рой другому яму…
– Пригласить на танец Сорби! – весело огласила Люська.
Не веря, я выхватила у нее бумажку. Так и есть – она прочитала верно. Именно это было написано ровным, каллиграфическим… и таким знакомым почерком. Я посмотрела в сторону угла, где сидел Джек, – тот легко отсалютовал своим бокалом. Я быстро отвела глаза, снова уставившись в записку.
«Боишься?» – появилась новая надпись. Ничего я не боюсь.
«Скажи спасибо, что избавил от купания». Да он просто издевается! Я опять сердито зыркнула в сторону Сорби. Зато следующая надпись прочно вогнала меня в краску. Нетнет, он больше ничего не писал… наоборот… это мои каракули, закрывающие пожелание «Сказать Сорби, что он козел», медленно исчезали, открывая надпись. Джек, наблюдающий со своего места, уже не скрывал улыбки.
– Ну же, – поторопила меня Люська, – сбегай быстренько. Профессор все равно никогда не соглашается, когда его приглашают. Но раз уж ктото додумался такое написать…
Ага, как же, откажется. Стало страшно. Одно дело, когда я сама тут распыляюсь, – то мои планы, и другое, когда инициатива уплывает из рук, – тут чего угодно можно ожидать, мало ли что герцогу в голову взбредет. Я еще раз неловко обернулась, надеясь, что ребята передумают, но не встретила ни капли сочувствия. Медленно переставляя ставшие вдруг ватными ноги, я побрела к Джеку.
