Волшебство для короля - Худ Дэниел (версия книг .TXT) 📗
Одной рукой Лайам подхватил боевую трость и сумку, другой выгреб из кармана горсть мелочи и швырнул ее на кровать. Потом он задул свечи на столике, приотворил дверь и выглянул.
Никого. Лайам выскользнул в коридор, подкрался к двери противоположного номера и постучал. Никто не отозвался на стук, и беглец открыл дверь. Если там кто-то есть, ничего страшного не случится. Новые постояльцы частенько путают двери… Однако номер был пуст. Лайам пошел к окну. Расчет его оправдался: стена этой комнаты выходила на тихую улочку с тыльной стороны заведения госпожи Толл.
«Где они?» – Лайам открыл окно. В лицо хлестнул порыв ветра с дождем.
«Идут, мастер».
«Сколько их?» – Лайам высунулся наружу и сбросил вниз сумку, а потом трость.
«С десяток».
«Они идут группой? Или кто-то свернул, чтобы обойти гостиницу сзади?» – Он сел на подоконник, свесил ноги, потом перевернулся и лег на живот.
«Нет, никто не свернул».
Лайам зажмурился и прыгнул. Приземлившись, он споткнулся и упал на спину – ноги запутались в полах плаща. Поднявшись, беглец ощупью нашел сумку и трость.
«Они уже у крыльца».
Лайам услышал стук. Эти миротворцы, похоже, не особенно церемонятся! Если уж стук долетает и до задворок, значит, они колотят в дверь изо всех сил. Подобрав свои вещи, он бросился прочь.
На набережную соваться не стоило. Проходными дворами и переулками Лайам выбрался из Лестничного распадка и побрел в западном направлении, ибо восточнее ревел водопад, а возле подъемника его наверняка ожидали. Фануил летел впереди, указывая дорогу.
«Дорогу куда?» – спросил себя Лайам. Надо было что-то решать, и как можно скорее. Чем дольше он будет мотаться по улицам, тем больше у него шансов наткнуться на миротворца, несмотря на чутье и проворство дракончика. «И где же теперь мне приткнуться?»
За спиной голосили свистки, похожие на отдаленные крики назойливых птиц. Свистеть начали через пяток минут после того, как Лайам выбрался из «Трезвомыслия». «Как только Уорден сообразила, что там меня нет». Как ей вообще удалось разузнать, где он остановился? Эта мысль мучила Лайама и мешала сосредоточиться на более насущных вещах. «В городе сотня гостиниц, но она сразу выбрала нужную! Что помешает ей запросто вычислить, куда ты пойдешь?»
Лайам выругался, плотнее завернулся в плащ и опустил капюшон пониже. Что ж, по крайней мере, сейчас он не мокнет и ему даже тепло. «Ей повезло, вот и все. Это удача, случай!» И ему повезло, он ведь не пойман. Торквей – большой город. С уймой мест, где можно укрыться. Но леди-пацифик должна бы знать все эти места.
«А ну, прекрати!»
Он уже подходил к нижней части Ремесленного распадка и старался не очень спешить. Спешка могла привлечь внимание наблюдателей. Ничего, впереди еще целая ночь! «Хорошенько подумай. Находясь в Саузварке и гоняясь за кем-нибудь, как бы ты поступил?»
В первую очередь, разумеется, обыскал бы гостиницы и выставил на заставах посты. Второе в Торквее проделать проще простого. Трое-четверо человек у Парящей Лестницы, трое-четверо – возле Хлебного тракта, а еще десятка стражей достаточно, чтобы перекрыть все западные дороги, ведущие в горы через долину Рентриллиан. Значит, теперь он заперт в столице, а гостиницы превратились в ловушки.
«И все же, как это ей удалось так быстро меня разыскать?»
Может быть, стоит попробовать спрятаться в каком-то заброшенном доме, если, конечно, удастся найти таковой? Конечно, миротворцы начнут прочесывать их, как только поймут, что в гостиницах его нет. «Но… как быстро они это поймут? Ведь не сразу же, а через пару деньков или даже через неделю? Должно же тебе хоть в чем-нибудь повезти!»
Найти подходящее здание будет непросто, но тут может помочь Фануил. Пусть полетает над городом и поищет дома, где окна не светятся и трубы которых не источают дымки. «В темноте под дождем? Интересно, как он управится с этим?» – поинтересовался ехидный внутренний голосок, но Лайама его писк не смутил. Если ночь пройдет неудачно, завтрашний день можно будет пересидеть в какой-нибудь забегаловке, а там, глядишь, или погода улучшится, или… Или представится случай выйти на местную преступную гильдию… «Нет, не дури, – оборвал себя Лайам. – Эти люди непредсказуемы, от них всего можно ждать».
Он поделился своими соображениями с Фануилом, и дракончик тут же признал лучшим выходом заброшенный дом. «Я что-нибудь подыщу, – пообещал фамильяр, – но что будет дальше? Тебе ведь нужно как-то разделаться с этим флаконом, и потом, если пацифик – преступница, надо же хоть кому-то об этом сказать!»
Лайам криво усмехнулся.
«И кому же? Может быть, сразу пойдем к королю? К никому не известному чужаку, свидетельствующему против пацифика, никто не прислушается. Вот если бы у меня тут оставались какие-то связи. Могущественные покровители или, скажем, друзья… Друзья?»
Из глубин его памяти вдруг вынырнуло давно забытое имя… имя, которого даже такой разумнице, как Уорден, никоим образом не просчитать, ибо он сам о нем только что вспомнил.
«Маркейд! – сказал себе Лайам, – Боги, Маркейд! Сколько же лет я с ней не видался? – Он ускорил шаги и повелел фамильяру: – Фануил, мы направляемся к Башенному распадку!»
4
В узком и извилистом Башенном распадке высились громады двадцати двух коллегий. Каждая из них имела квадратный внутренний двор, со всех сторон окруженный постройками, и сторожевую башню, увитую диким плющом. Все они выглядели как неприступные укрепления, ибо старейшие из них – Белая, Черная и Колокольная – изначально являлись именно крепостями, а единообразные, но разноцветные одеяния служили для обучавшихся там волонтеров тем же, чем служит для воинских подразделений солдатская форма, и фехтование в этих учебных структурах считалось не менее важным предметом, чем математика или право. Новые коллегии, выстроенные в достаточно мирные времена, просто копировали архитектуру старинных строений, там тоже облачали студентов в схожие мантии, но уже не затем, чтобы те узнавали в битве своих, а для того, чтобы подчеркнуть их принадлежность к определенному университетскому заведению.
Улица Мантий, сжатая камнем внушительных стен и усеянная книжными лавками и трактирами, была самым притягательным местом для молодежи, слетавшейся сюда со всего королевства, чтобы постичь тайны различных наук. Отголоски запретных знаний звучали в тихом шелесте мощных ползучих растений, а древние плиты, по которым они карабкались, казалось, впитали в себя всю мудрость веков.
«А еще сюда приезжают, чтобы пьянствовать денно и нощно», – подумал Лайам, брезгливо обходя лужицу рвоты. Парнишку, ее извергшего, уже уводили товарищи в фиолетовых мантиях с черными рукавами. «Заступники, – мысленно прокомментировал Лайам. – Ну, с ними все ясно». Студиозусы этой коллегии славились безудержным молодечеством в возлияниях, и каждое новое поколение обучающихся там юнцов считало необходимым поддерживать столь блестящую репутацию своего братства. Несколько дальше за стенку держался еще один блюющий подросток – в коричневой мантии, над ним похохатывали друзья. Эти от Колокольной коллегии, та слыла среди прочих самой серьезной. И вот поди ж ты! Лайам покачал головой. «Неужели и мы столько пили?» Поразмыслив, он пришел к выводу, мало утешившему его. «Но… тут уж недалеко. Надеюсь, старая Бекка на месте. Она мне расскажет, где проживает Маркейд».
Башня Всеобщего Благоденствия была самой младшей в распадке и потому не считалась престижной, хотя плату за обучение там брали такую же, как и везде. И все же студенты более внушительных и старинных коллегий прозвали ее башней «Немощи и Обалденствия», они частенько дразнили «немощных», призывая трактирщиков чокнутым не наливать.
Хуже чокнутых были лишь лекари, и, проходя мимо башни Хирургов, Лайам поморщился и отвернулся. «Фу, костогрызы», – спесиво подумал он. В этой коллегии изучали исключительно медицину, студентов в красно-синих мантиях сторонились и даже побаивались, а за глаза называли вампирами и осквернителями могил.
