Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари" (бесплатные полные книги TXT) 📗

Доказать, что владелец "Фарм-Треста" до недавнего времени содержал Артеева, было бы сложно. Наверняка у Глеба Денисовича есть логичное объяснение собственного меценатства. Например, он выплачивает компаньону долги за проигранные бильярдные партии, а уж куда тот тратит деньги — не проблема Зайцева.

Зазвонил телефон. Сокольский оставил записи и ответил.

— Да, Матвей! У тебя что-то новое? — Выслушав коллегу, Сокольский кивнул, поставив точку в своих размышлениях. — Я так и думал. Придётся нам отбить работу у майора Малышева: бери ордер и отправляй своих к Зайцеву. Теперь нам есть что ему предъявить.

Мотя перебил его, напомнив, что ещё не всё сказал. Сокольский дослушал.

— Очень интересно, — признал он. — Пошли туда Капустина. Срочно! И смотри: за жизнь этого человека и ты, и он отвечаете головой…

Глава пятая. Гончие по кровавому следу

Когда от слияния канала Грибоедова и Фонтанки Зайцев повернул на Лоцманскую и покатил мимо длинного, монументального здания кораблестроительного института, своим колонным фасадом занимавшего две трети всей улочки, Малышев понял: бизнесмен действительно едет на Пряжку. Есть в Питере такая маленькая речка, рядом с закрытой зоной Адмиралтейских верфей. От истока до устья можно пройти за 15 минут, и то — прогулочным шагом.

Малышев недолюбливал эти места с девяностых, когда только начинал служить в милиции. Хулиганский район, коченеющие в анабиозе промышленные здания, пустыри, тёмные закоулки, в которых собирается всякий сброд. Где-то здесь Михаил Иванович получил свою первую пулю…

К началу две тысячи семнадцатого года район изменился в лучшую сторону, но всё равно оставался сложным. Машины прокатили мимо замёрзшего на набережной ремонта, свернули внутрь квартала по Мясной улице. Проехали мимо длинного заснеженного холма старого бомбоубежища. За ним фантастическим "Мордором" возвышалась глухая стена высокого, старого дома: штук пять маленьких окошек разбросаны по нескольким сотням квадратных метров закопчённого кирпича.

Район выглядел неухоженно, будто о нём заботились лишь наполовину, делая что-то одно и забывая о другом. Здесь рядом сосуществовали совсем новые постройки-коробки и отреставрированные старые здания с изящными лепными и кирпичными узорами. Тянулись пустующие дома с забитыми листовым железом оконными проёмами по первому этажу. Через выбитые окна верхнего этажа мелькало небо, бесстыдно заглядывая в провалы сгнившей крыши. Такие здания, небрежно затянутые, как саваном, зелёной сеткой, предназначались то ли на ремонт, то ли под снос, и медленно разрушались, ожидая своей участи.

Обочины дороги скрывались за рядами заиндевевших машин с налипшими по низу "сталактитами" из грязи со льдом. По плохо прочищенным тротуарам спешили по делам редкие прохожие. Малышев нашёл свободное место напротив подворотни трёхэтажного здания, в которой только что скрылся зайцевский "Опель". Выйдя из машины, отошёл через тротуар и прислонился спиной к стволу старого тополя, не успевшего попасть под пилу. С этой точки, сквозь подворотню, просматривался кусочек двора, по которому развернулась машина Зайцева. Подождав, когда бизнесмен выйдет из неё и исчезнет из виду, Малышев поднял воротник и направился следом.

* * *

Дверь в квартиру Шведа оказалась открытой. Михаил Иванович нажал на ручку, чтобы проверить — и створка услужливо отошла от косяка. Одно из двух: либо Зайцев ждёт гостей, либо оставил путь к спешному отступлению, чтобы не возиться с замками.

Сам глава "Фарм-Треста" стоял в комнате, спиной ко входу, и копался в откинутом диване. Малышев позволил ему забрать то, что он там обнаружил, закрыть диван и выпрямиться. Только после этого спросил:

— Тот самый кейс?

Зайцев замер, на месте.

— Медленно повернитесь ко мне, — приказал Михаил Иванович, и бизнесмен выполнил его указание.

На перекошенном лице господина Зайцева прям-таки читалось удивление. Впечатление усиливала приподнятая шрамом бровь. Малышев мог поклясться, что этот человек действительно не ожидал увидеть за своей спиной полицейского.

— Так это тот самый кейс? — повторил вопрос Михаил Иванович и указал на серебристый чемоданчик стволом табельного оружия.

Зайцев уже справился с первым впечатлением и ответил прямо:

— Да, это тот самый кейс. И в нём — мои деньги.

— Как вы попали в квартиру гражданина Шведа? — продолжил допрос Малышев.

— Открыл двери своим ключом.

— А сигнализация?

Зайцев вздохнул.

— Послушайте! — начал он. — Я не слишком уютно себя чувствую, когда в меня целятся из пистолета. Мы можем просто поговорить?

— Просто говорить вам следовало немного раньше, — не поддался Малышев. — Теперь мы имеем то, что имеем: проникновение в чужое жилище, введение представителей власти в заблуждение…

— Я никого не обманывал! — отрезал Зайцев. — Да, я узнал, что мой начальник охраны меня ограбил, и что сегодня он должен встретиться со своим подельником. Я сообщил об этом в полицию. Я лишь не стал говорить, что деньги он скорее всего припрятал у себя на квартире. Вы должны меня понять: мне они нужны уже сегодня, буквально через пару часов, а пока вы задерживали бы Шведа, вскрывали его квартиру, заполняли свои протоколы и перепроверяли, тот это чемодан, или не тот — прошло бы невесть сколько времени. Но формально — я ничего не украл, так ведь?

Малышев едва заметно вздохнул. У него заныла старая рана в районе лопатки. Убрав пистолет, он жестом пригласил Зайцева садиться на диван.

— Может, потепление будет? — предположил он, приваливаясь задом к краю стола. — Откуда у вас ключи, и как вы отключили сигнализацию?

Ему не нравилось, что приходится каждый вопрос задавать дважды, но делать поспешные выводы и во что бы то ни стало подводить Зайцева под собственное желание увидеть в нём преступника, он не собирался. Личные впечатления для опытного следователя, безусловно, важны, но оперировать можно только фактами.

Зайцев поставил кейс рядом с собой и откинулся на гобеленовую спинку дивана. На майора он смотрел спокойным, усталым взглядом, как на неизбежное препятствие, которое бесполезно пытаться не замечать.

— Ключи попали ко мне случайно, — признался он. — Мой начальник охраны оставил их в офисе, а я забыл вернуть. Они несколько месяцев пролежали у меня в сейфе. Насчёт сигнализации… Охранная фирма, которая её устанавливала, наполовину принадлежит мне. Гриша об этом не знал. Я созвонился со своим совладельцем, ещё не сразу его нашёл, он уехал из города по своим делам. Долго уговаривал, наконец убедил, чтобы он пошёл против правил и отключил сигнализацию.

— Это задержало вас в офисе? — уточнил Малышев.

Зайцев кивнул.

— Как видите, майор, всё просто. Вы, конечно, можете пригласить понятых, оформить проникновение, изъять у меня этот кейс, дать делу ход…

— Назовите причину, по которой мне не следует этого делать? — спросил Михаил Иванович.

Зайцев пожал широкими плечами.

— Вряд ли я найду аргумент, который заставит вас поступиться своим служебным долгом, — признал он. — Но чисто по-человечески вы должны меня понять.

Малышев колебался. Спокойствие этого человека, как ни странно, заставляло ему симпатизировать. Он казался сейчас прямым и открытым человеком. С одной маленькой оговоркой, которая мешала Михаилу Ивановичу поверить ему: Зайцев соврал, услав полицейских преследовать своего начальника охраны, чтобы проникнуть в его квартиру. Значит, откуда-то он знал, или догадывался, что за Шведом ведётся наблюдение, и подстраховался, чтобы уж точно ни с кем не столкнуться.

Если у Шведа не было с собой денег — что ему могут предъявить полицейские, когда задержат? И почему он сперва ехал в офис, а потом, с полдороги, резко повернул и устремился за город?

Неясное предчувствие вырастало из переплетения противоречий, которым Малышев пока не мог найти объяснения. Он поднялся с края стола и отошёл на несколько шагов.