Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари" (бесплатные полные книги TXT) 📗

— Домой еду, — заявил Мотя так категорично, словно хотел заранее отбить охоту свернуть его с намеченного маршрута. — Я переслал тебе на емейл всё самое важное. А машинку парни стерегут, как появится хозяин — сразу сообщат. Ладно, я — спать! Чего и тебе советую.

Мотя отключил телефон, не дав Сокольскому рта раскрыть. Вздохнув, Игорь положил мобильник на тумбочку и откинулся на подушку. Но пролежав минуту, не выдержал и протянул руку за ноутбуком. Почту проверить.

Глава вторая. Кропотливая работа

Отца Юраши Капустина звали Ким. Именем он гордился, подчёркивая, что означает оно — Коммунистический Интернационал Мира. От сына Ким Дмитриевич ожидал, что тот минимум проникнется духом его идеологии, но с убеждённым старым коммунистом у Юраши отношения перестали складываться очень рано. А после того, как в 2004-м году он проголосовал за Путина, и вовсе испортились.

— Такие, как ты, Родину готовы продать за паршивую дерьмократию! — орал Ким Дмитриевич на двадцатидвухлетнего сына, пару месяцев назад вернувшегося из Чечни. Свои слова он никогда не мотивировал, предпочитая выражаться лозунгами, а если не помогало — переходил на мат.

Юраша собрал вещи и ушёл жить к другу. Он не только был за Путина, он собрался вступить в одно из спецподразделений ФСБ, чтобы защищать Родину и дальше, но под трёхцветным, а не алым флагом.

После серьёзного ранения в 2009-м Юраша перешёл в едва сформировавшийся отдел УВР. В 2015-м году его отец умер, так и не пожелав примириться с сыном. В остальном, жизнь Юраши складывалась удачно. Свою работу он любил, жена попалась ласковая, не склонная предъявлять мужу претензии из-за того, что он поздно возвращается домой. В семье подрастала маленькая дочка. Мать Юраши, честно отсидевшая с мужем до последнего его дня, с радостью переехала к нему и возилась с внучкой.

Начальники, в лице полковника Баринцева и подполковника Сокольского, ценили Юрия Кимовича Капустина за энергичность, развитый ум и железную хватку. Майор Киппари добавлял, что если бы Юраша не обожал драться до самозабвения, а оборачивал избыток энергии на умственные усилия, из него получился бы неплохой аналитик. На это у Моти были основания: Капустин умел замечать и быстро анализировать мелочи, и никогда не отворачивался от сомнений. Как сегодня, например.

— Тебе это ни о чём не говорит? — Сказал Юраша Дану, и провёл рукой по покрытому трещинками крылу старенькой чёрной "Тойоты" с содранными логотипами. — Ну-ка, присмотри, чтоб никто не подкрался.

Машина стояла у угла ничем не примечательного кирпичного дома-коробки. Данила Некрасов оглянулся по сторонам и прошёлся неспешным шагом вперёд, чтобы видеть соседний проулок. Юраша достал из кармана пакетик, ключом быстренько соскоблил в него несколько частичек краски и спрятал в карман. Потом отошёл от "Тойоты", направившись в ту же сторону, что и Дан. Догнав товарища, пристроился рядом.

— Вот так, без понятых? — засомневался Данила.

— Пусть сперва эксперт посмотрит, а сделать то же самое во второй раз, официально, мы ещё успеем, — пообещал Капустин.

— Даже если это та самая машина, после того, как сбили Сокольского, её бы бросили.

— Кто-то на ней ездит, — не согласился Юраша. — Чистенькая, несмотря на вчерашний снегопад. Значит, стоит тут не больше, чем со вчерашнего вечера.

Юраша поднял воротник куртки.

— Идём в машину, погреемся, — предложил он. — Как думаешь, много сбитых ночью людей успевает запомнить, кто на них наехал? Может, хозяин этой не боится, потому что дело было в тёмной подворотне. Просто уверен, что его не запомнили.

— Но Игорь же запомнил! — не согласился Данила.

— Ну хорошо, согласен, — резко кивнул Капустин. — Может, это не та машина. Может, и человек не тот. Бросим и не будем проверять?

Данила заткнулся.

— Расслабься! Нас минут через двадцать сменят, — примирительно напомнил Юраша. Теперь он торопился в лабораторию, проверить свою догадку. Ему казалось маловероятным, что в деле найдётся третий похожий автомобиль…

* * *

Из госпиталя Сокольский поехал на квартиру Олега. На свою даже не заглянул. Пройдя по комнатам и постояв минуту у старинного резного комода с деревянными яблоками на крышке, он не раздеваясь, опустился в кресло. С этого угла вся спальня смотрелась, как на ладони.

Олег не любил загромождать пространство лишней мебелью. Вокруг каждого предмета можно было спокойно прогуливаться. Широкая кровать стояла почти в центре. Не так давно на ней спала Катя. Сокольский поморщился при этом воспоминании. А до Кати здесь была другая жизнь и другая женщина. Сколько их было у Олега? Брат пользовался популярностью у противоположного пола, но про Серафиму Игорь до последних дней ничего не знал. Олег погиб почти год назад, но продолжал преподносить ему сюрпризы.

Сокольский поймал себя на том, что старается разглядеть признаки женского присутствия в квартире.

— С этим надо что-то делать, — сказал он себе, поднялся и ушёл в прихожую.

Намеренно не оглядываясь больше по углам, он переоделся, прошёл в кабинет, достал несколько чистых листов бумаги и карандаш, и принялся записывать всё, что у них имелось на данный момент по делу Зайцева.

"Экспертиза в Мяглово: газовые баллоны в подвале, направление ветра и сквозняка. Нет доказательств, что это не несчастный случай".

Он ещё раз вспомнил нарисованную Мотей схему дома. Тот, кто подстраивал утечку газа и взрыв, действовал профессионально, не оставил экспертам шансов хоть за что-то ухватиться. Хотя Мотя и вычислил машину, на которой потенциально мог приехать злоумышленник, и даже нашёл место, откуда именно тот наблюдал — всё оставалось лишь в форме предположений, которые не опираются на факты. Оставалось надеяться, что удастся задержать владельца "Тойоты" и побеседовать с ним.

— Старая чёрная "Тойота", — сказал Сокольский вслух, словно хотел ощутить, как звучат его собственные мысли. — Старая "Тойота…" Может, в ту ночь и не "Тойота" была? Катя-Катя! Тебя спрашивать бессмысленно…

Он вернулся к записям.

"Труп опознан по зубной формуле: Исаков Пётр Львович, компаньон Зайцева по бильярду и один из вкладчиков его фирмы. Шея сломана. Потерял сознание и упал с лестницы? Кто-то сломал шею и положил труп так, чтобы создать впечатление несчастного случая?"

Доказательств преднамеренного убийства у них было не больше, чем доказательств спланированного взрыва. Следующий пункт ясности не вносил, но Сокольский записал и его:

"Искорёженные остатки кейса под лестницей".

Сам Зайцев только пожал плечами, когда ему показали фотографии. "Мало ли таких кейсов?" — сказал он. Матвей предположил, что если бы хозяина "Фарм-Треста" не засекли на квартире Шведа, он мог припрятать настоящий чемоданчик и заявить, что деньги сгорели вместе с тем, кто их украл. Попробуй докажи по обгорелому обломку, что это — не тот самый кейс. Сокольский согласился бы со своим аналитиком, но доказательств у них не было.

"Показания Шведа: Зайцев звонил и отправил его в Мяглово. Показания Зайцева: ему звонил нанятый детектив, а не Швед. Сам он звонил только капитану Сиротину".

Вот этот пункт Сокольскому особенно не нравился. Наводил на мысли о том, что они все идут по ложному направлению. "Зайцев — не тот", — вспомнил Игорь запись своего брата.

— Не тот… — повторил он вслух, но потом вернулся к своим выкладкам.

"В телефоне Шведа, и в телефоне Зайцева нет звонка Зайцева — Шведу. Телефонная компания переговоры не зафиксировала. Швед врёт? Или у Зайцева есть кодирующее устройство?"

Последнюю фразу Сокольский дважды подчеркнул. Он был уверен, что врёт именно Зайцев, но не мог это обосновать даже самому себе.

"Новожилкин признал, что тройное убийство в Парголово заказал Зайцев. Зайцев отрицает. Его слово против слова бывшего члена ОПГ, уголовника Новожилкина. Адвокат отмажет".