Охота на эльфа - Скаландис Ант (книги онлайн полные txt) 📗
Теперь глаза у меня тоже разбегались, перескакивая с игривых, разящих точно в пах фантазий модельеров на несуразно большие, валящие наповал номиналы ценников. А с них – на милую девчушку, предлагавшую покупателям все это великолепие. Она работала с другим клиентом, и я был вынужден подождать. Действительно милая шатеночка. Нет, она не похожа была на Белку, но по комплекции соответствовала ей весьма точно, и я уже начал представлять себе, как попрошу примерить выбранное белье. Девушка станет отпираться, стыдливо улыбаясь, я буду настаивать, интересуясь, сколько же стоит эта дополнительная услуга, ведь клиент всегда прав, она начнет глупо хихикать, и кончится эта история бурной страстью в одном из служебных помещений: полумрак, стоны, падающие коробки с товаром, ноги и руки, путающиеся в ленточках и тесемках… Господи! Что за бред? Это был эпизод из какого-то совсем другого фильма. Я же домой собрался, к жене…
Девушка-продавщица, наконец, освободилась, но запланированному разговору состояться не довелось.
– Этот мужчина со мной, – произнес знакомый голос сзади. – Покажите, пожалуйста, вон тот комплект от Дебюи, да, да, темно-красный.
Я обернулся. Конечно, это была Верба. Татьяна Лозова собственной персоной. Первое лицо в службе ИКС и, как минимум, второе в моей личной биографии.
– Привет, – сказал я просто, как будто мы расстались вчера. – А ты действительно считаешь, что Белке подойдет темно-красный?
– Белке? – искренне удивилась она. – Нет, Белке лучше белый. И это не каламбур, это правда.
Мы говорили между собой по-русски, и продавщица, навострив уши, тут же проявила к нам удвоенный интерес. Это когда-то в Германии отворачивались от русских со вздохом, мол, эти нищие только поглазеть заходят. Теперь-то они хорошо знают, кто у них настоящий покупатель. И мы не собирались разочаровывать девушку. Верба взялась за дело всерьез, я не мешал ей. И мы пересмотрели и перещупали десятка два моделек. К осязательным ощущениям я отнесся с особым вниманием – кому, как ни мне придется и поглаживать и потихонечку стаскивать, и даже целовать все это хозяйство. В итоге выбрали весьма достойные образцы, я оплатил оба комплекта, нам их шикарно упаковали, Верба, привстав на цыпочки, чмокнула меня в губы, и мы вышли под дождь.
– Ты давно приехала? – спросил я.
В душе моей творилось черт знает что.
– Сегодня. А какое это имеет значение?
– Не хочу, чтобы Белка узнала.
– Она и не узнает. Пошли ко мне.
– Зачем? – поинтересовался я холодно и настороженно.
Но и в холодности этой, и в настороженности звучала слишком явная нарочитость.
– А ты предпочитаешь разговаривать на улице под дождем?
Верба не отвечала прямо, не уточняла, что именно мы будем делать у нее, только ли разговаривать, все было ясно и так, она уже завела меня. Точнее, я был заведен еще до встречи с ней, а она просто мигом переключила все мои чувства на себя. Она слишком хорошо умела это.
– Но я хотел поехать домой, – последняя вялая попытка сопротивления.
– Ты очень точно выражаешься, писатель. Именно хотел . А теперь уже не хочешь. Пошли, здесь недалеко.
– Ты остановилась в «Бристоле-Кемпинском»?
– Браво! – похвалила она.
– Не слишком-то и трудно было угадать. По-моему, от красивой жизни отказываются только в одном случае – если кончаются деньги.
– Ошибаешься, – сказала Верба. – Жизнь намного сложнее. Даже красивая жизнь, – улыбнулась она этой забавной мысли. – Вот об этом и поговорим.
Но говорить мы начали не сразу, ох, не сразу! Едва преступили порог, Татьяна принялась раздевать меня, я ответил тем же, мы оба тяжело дышали и в какой-то момент, потеряв равновесие, упали на мягкий пушистый ковер, и хотелось кататься по нему вечно, распластываясь, скручиваясь, выгибаясь, замирая и дрожа, смеясь и плача, колотясь в агонии, хотелось раствориться друг в друге и опрокинуть на себя весь мир, заставив его принимать все те же позы, какие придумываем мы, и пусть это не кончается никогда, никогда!..
На самом деле все закончилось очень быстро. Верба, вдоволь накричавшись, нашла спиною диван, запрокинула голову, разметав по покрывалу рыжие пряди, руками по-кошачьи царапая ковер, медленно вытянула ноги, не сводя при этом коленей, и, наконец, открыла глаза. Я сидел на корточках рядом и восторженно наблюдал за ней.
– Какой-то воробьиный секс, – сказала Татьяна, все еще тяжело дыша.
– В каком смысле? – не понял я.
– В смысле, очень быстро.
– Просто мы жутко соскучились друг без друга, – несколько виновато пояснил я.
– Еще бы! – она мечтательно закатила глаза. – Когда мы в последний раз вот так кувыркались с тобою?
– Вот так? – я попытался вспомнить. – Наверно, в девяносто пятом. А потом уже было черт знает что.
– Вот именно: черт знает что, – повторила она с непонятным выражением. – Ты ревновал меня к кому-нибудь?
– Ни разу.
– Молодец. Я тоже. Пошли в душ.
– Ты хочешь продолжить? – удивился я.
– Не знаю, – Верба трогательно пожала плечиками и быстро поднялась.
Пружинистая, спортивная, она казалась удивительно молодой, почти юной в этот момент.
А стоя под тугими теплыми струями вдвоем мы очень приятно поласкались, но тут же и поняли, что больше всего на свете хотим сесть, покурить и чего-нибудь выпить по чуть-чуть.
Верба натянула свое только что купленное бельишко – эротичное сверх всякой меры, – но тут же и спрятала его под шелковый китайский халат. Для меня тоже халат нашелся, и уже через минуту мы уютно утопали во мшистых креслах и клубах ароматного дыма, а перед каждым из нас зазывно поблескивала янтарная лужица на дне большого пузатого фужера.
– Кажется, – произнес я философски, – жизнь налаживается. Так любит говорить мой друг Олекс Кречет.
– Почему ты вспомнил его? – поинтересовалась Татьяна.
– Не знаю. Звонил ему недавно, спрашивал, что он думает по поводу этой гамбургской истории.
– И что же он тебе поведал?
