Охота на эльфа - Скаландис Ант (книги онлайн полные txt) 📗
– Да практически ничего. «Берлинер цайтунг» и та больше рассказала. А Олекс сообщил, что никогда раньше и не слыхал о Семецком. Врет, конечно.
– Разумеется, – улыбнулась Татьяна. – А ты хотел, чтобы он тебе по телефону начал вселенские тайны раскрывать. По этой части у нас только Шактивенанда мастак.
– Оставим Шактивенанду. Надеюсь, в этом номере нас не слушают?
– Нет, – ответила Верба уверенно. – О чем ты хочешь спросить?
– Ты знаешь, что в свой последний приезд в Берлин Семецкий жил именно в этом отеле?
– Он жил именно в этом номере, – уточнила Татьяна, – и даже пил коньяк вот из этого самого бокала.
– О, как! – я вмиг сообразил, на что она намекает. – И вы кувыркались с ним на этом самом ковре.
– Ты почти угадал, – сказала она спокойно. – Мы кувыркались на диване. Но ты же меня никогда и ни к кому не ревнуешь.
Я не сразу нашелся, что ответить. Мог бы, конечно, съязвить, мол, вот, оказывается, что называют теперь сложностями красивой жизни! Но шутить не хотелось, ведь я мгновенно вспомнил пленку, прокрученную мне Тополем, и свое странное ощущение от заочного знакомства с Эльфом. Неужели именно поэтому Семецкий вызвал во мне это сильное и непонятное чувство: ревность, зависть, стремление к конкуренции?..
– Видишь ли, Танюшка, – проговорил я медленно. – К Эльфу я как раз ревновал, но не тебя, а сам не знаю кого: всех сразу, весь мир, самого себя… Звучит абсурдно, но ведь это случилось до , и это было очень сильное чувство, хотя я видел Семецкого только на экране телевизора. Я тогда сразу понял, что не хочу видеть его в жизни.
– Вот, вот, Миша. Как только мы получили твою последнюю шифровку, Тополь сразу решил, что к Эльфу должна поехать именно я. «Мистика, – сказал Леня, – исключительно по твоей части. Я в ней ни черта не понимаю».
– Так значит, это была работа? – я махнул рукой в сторону дивана.
– Не знаю, – задумалась Татьяна. – Семецкий был потрясающий мужчина. Не влюбиться в него могла только снежная королева.
– А разлюбить?
-Ты про Нику? – поняла Верба. – Это совсем другая история. Я сейчас говорю о себе. Эльф был интересен мне во всех отношениях. Но, естественно, это была работа. Ведь именно я, в конечном счете, доставала эту гребаную взрывчатку для него и его бравых солдат. Мы слишком поздно поняли, что команда Большакова работает уже не на ЧГУ, а на Эльфа. Возможно, оно и к лучшему. Мы хотели, как всегда, наехать на Форманова и Грейва, а получилось, что сработали против Дитмара и кремлевской мафии.
– И что же из всего этого следует?
Она так быстро перескакивала с одного на другое, что я не успевал понять главного.
– А из этого следуют крайне интересные вещи. После гамбургского теракта в Кремле появилась принципиально новая концепция отношений с нашей службой. Фонд Би-Би-Эс, Спрингеровский центр и нас с Тополем они больше не считают своими прямыми врагами. Так что, Разгонов, Москве теперь по барабану, кто ты: Сергей Малин или простой писатель-фантаст.
– Да ты что?! – я не мог сдержать счастливой улыбки. – Почему же Тополь не сказал мне этого сразу?
– А потому что он этого не знал ни в июле, ни в августе, ни даже в октябре. Наши аналитики работают медленно, тем более, когда им приходится перелопачивать такой объем информации. Они еще от апрельской точки сингулярности не успели в себя прийти, а тут новое дело: какой-то немыслимый Эльф, большая экономическая война, да еще в Чечне очень серьезная заваруха, и эти проклятые взрывы домов накануне предвыборной кампании в России… Ты же читал отчет Грейва. Да, никакого конца света не будет, но готовиться к нему надо – вот суть. И тот очень узкий круг лиц, который допущен к секретной информации, не может не понимать, сколь велика именно твоя роль во всей этой истории. По-моему, только ты один ни черта не понимаешь…
Я уже выпил свой коньяк и встал, чтобы налить новую порцию. Нормальный разговор кончился, начиналась какая-то чудовищная мистика, и я сам не знал, чего мне хочется больше: то ли напиться и снова трахаться с Вербой, то ли все-таки напрячься, сосредоточиться и попробовать понять все до конца. Пока я выбирал второе:
– Погоди, – решил я спросить конкретно, – ты можешь мне по-простому ответить: когда я еду в Москву?
– Вот чудак-человек! – Верба тоже допила коньяк и протянула мне свой фужер для повторной дозы. – Пойми, простые политические причины больше не мешают твоему возвращению на родину, и наши аналитики, в принципе, даже рекомендуют тебе это. Но они не ручаются за результат, вот Тополь и мнется с окончательным решением. Ясно одно: если ты останешься в Берлине, мы все будем еще какое-то время топтаться на месте – это пассивная позиция, чреватая новыми катаклизмами. Если отпустим тебя в Москву, поставим грандиозный эксперимент – это активная позиция, чреватая не менее страшными последствиями. Лично я считаю так: делать хоть что-нибудь всегда лучше, чем не делать ничего. У Стива Чиньо похожее мнение. Разумеется, и Тимоти Спрингер рвется в бой: что может быть для ученого важнее научного эксперимента? Кедр готов разработать четкий план твоего переезда со всеми психологическими нюансами. В конце концов, даже Шактивенанда не против, он просто отмалчивается, как всегда.
– Постой, – решил спросить я, пока не забыл, – а что все-таки сказал Шактивенанда по поводу конца света в двухтысячном году. Он разделяет опасения спецслужб?
– Конечно, нет! Я была у него там, на Тибете. И он сказал главное только мне, но, в общем-то, не просил хранить в тайне. Я, например, передала его фразу Тополю. Леня поморщился и отмахнулся. Но ты, я думаю, должен оценить. Слушай внимательно и запоминай. «Конец света наступит в точности, как предсказано в ночь с тридцать первого декабря двухтысячного года на первое января две тысячи первого, но никто, ни один человек в мире, не заметит этого, и люди продолжат жить на Земле как ни в чем не бывало».
– Это все? – спросил я на всякий случай.
– Все, – кивнула Верба.
– Здорово.
