Спроси у Ясеня - Скаландис Ант (читаемые книги читать .txt) 📗
Была и еще одна причина, по которой Сережа сменил мирную легкую атлетику на воинственное карате. Шел уже семьдесят восьмой год. Оруэлл еще не был прочитан, но желание бороться уже созрело. С кем, как, с чего начинать – все еще было совершенно непонятно, но безумно хотелось быть сильным, сильнее всех, а карате казалось как раз той романтической, почти сказочной возможностью в одиночку и голыми руками справляться с десятками вооруженных злодеев. Нет, он не забыл урок, полученный три года назад на выпускном вечере и теперь, став опытнее, взрослее, он тем более понимал, как мало может значить в этом мире физическая сила.
Но знал он и другое: бывает в жизни, когда физическое превосходство решает все. И примитивная борьба за самку = не единственный пример из этого ряда.
Хотя и такая банальная ситуация на его пути возникла еще раз, причем теперь уже инцидент был классический: защитил девушку от уличного хулигана, проводил до дома, разговорились, зашел на чашку чая, остался до утра. Красиво? Красиво. Но и скучно до оскомины. И девушка оказалась скучная. Больше он с ней никогда не встречался, и даже забыл, как ее звали. Такое было для Сергея делом обычным. Ему и с ребятами-то со многими было неинтересно, а уж с девчонками! Ну, что они понимают, что они могут? Только глупо хихикать, строить глазки и мечтать о безумно скучной семейной жизни: образцовый муж, умненькие дети, холодильник, телевизор, мебель, машина, дача… Ужас! Легче удавиться. Он боялся связывать себя с девушками надолго, он просто использовал их по прямому природному назначению, по зову плоти, и потом забывал. Искал новых. При этом благодаря хорошему воспитанию и весьма изворотливому уму ухитрялся почти никогда никого не обижать.
А еще в глубине души, даже не всегда признаваясь в этом самому себе, он мечтал о девушке, которую сможет полюбить, которая сумеет стать его спутницей жизни, о девушке такой же, как он сам – профессиональной спортсменке и одновременно воспитанной, образованной, эрудированной, с языками и кучей полезных навыков, словом это уже получалась какая-то Мата Хари. Ну, и действительно, где такую искать? Всех таких уже давно нашли соответствующие органы, и значит, отправляться на поиски нужно именно туда. Круг снова замыкался на этом одновременно отвратительном и влекущем созвучии – ка-гэ-бэ. И он снова, теперь уже вполне по-взрослому мечтал о разведке.
А жизнь меж тем катилась своим чередом. Спорт, книги, стихи, девушки – все это не было главным в жизни. А что же? Гидрогеология, которую он начал вплотную изучать на третьем курсе? Да нет же, конечно! Тогда, может быть, политика, будущая борьба за справедливость? Или наоборот, тихое конкретное добро, приносимое друзьям и родным людям: маме, Катюхе, дяде Семену? Он не знал этого. И главным в жизни был поиск главного в жизни.
После третьего курса летом он попал на практику в Таджикистан. И почувствовал себя не просто в другой стране, он почувствовал себя в другом мире, в другой эпохе. Во-первых, горы. Не какие-нибудь там Крымские, а настоящие, со снежными шапками – Памир. Во-вторых, традиционная мусульманская культура, очень относительно задетая советской властью. Таджики, особенно в горных районах жили весьма оторванно от остального мира. Многие совершенно не говорили по-русски, и Сергей довольно быстро освоил в элементарных пределах таджикский вариант дари для общения с ними. А общение оказалось необычайно интересным для обеих сторон. Сергей и его друзья из столичного вуза были для горских таджиков как инопланетяне. Достаточно сказать, что в ауле жил человек, имевший прозвище Москвич лишь потому, что однажды побывал в столице. Со своей стороны московские ребята узнавали массу самых невероятных вещей о местной жизни.
Неизгладимое впечатление оставил рассказ одного старика об Афганистане. К нему оттуда через прозрачную горную границу (Сергей тогда впервые услышал о прозрачных границах) приходили родственники, и старик знал не из газет об Апрельской революции и начавшейся после нее резне. Оставалось еще восемь месяцев до того марта, когда Нур Мухаммед Тараки прилетит в Москву просить военной помощи у товарища Брежнева, и почти полтора года до того декабря, когда доблестная команда полковника Бояринова будет брать Дворец Амина, а потому в огромной стране, именуемой Советским Союзом, никто еще Афганистаном не интересовался. Здесь же для некоторых проблемы Кабула и Герата были вполне своими проблемами, и мудрый аксакал сказал Сергею:
– Будет большая война.
Сказал по-русски, очевидно, хотел подчеркнуть особую важность этого разговора.
– Где – здесь? – удивился Сергей.
– Здесь – вряд ли, но и нам всем достанется.
– Кому – таджикам?
– И-и-и-и, дорогой! Почему только таджикам? Всем, дорогой. И русским здорово достанется.
Не раз вспоминал после Малин пророческие слова старика. Вот ведь дед! Разведчиком не был, а такую агентурную сеть имел. И никакой мистики, никакого чуда предвидения – просто хорошие источники информации.
А потом из-за весьма характерной для Средней Азии антисанитарии Сергей подхватил болезнь Боткина. Перед самым отлетом в Москву. И по-настоящему скрутило его уже дома. Гепатит – штука страшная, ни на какую детскую скарлатину, ветрянку и корь не похожа. Пожалуй, именно тогда Сергей впервые задумался о смерти. Около месяца он находился в тяжелом состоянии, а потом еще месяца два еле таскал ноги. Вдобавок ко всему врачи посадили его на жестокую диету в течение целого года. Собственно после этого срока диета лишь слегка смягчалась, а вообще эскулапы обрекали на пожизненный отказ от спиртного и массы вкусных вещей. Разумеется, ни о каком спорте уже не могло быть и речи. В институте пришлось взять "академку". На лекарства, платных врачей и дорогие продукты из разрешенного списка уходила уйма денег. Сбережения таяли, маминой зарплаты не хватало, Катюха стала подрабатывать на почте – разносила письма в свои четырнадцать лет. Потом чуть не продали машину. Папины "жигули", отданные дяде Семену сразу после смерти Николая Федоровича, вернулись Сергею весной того года – двенадцатого апреля дядя Семен, как и обещал, пригнал машину – точно в день двадцатилетия. И Сергей еще только-только начал получать удовольствие от вождения. Он так не хотел лишаться автомобиля, что быстро нашел себе заработок – технические переводы. Причем один из знакомых отца, работавший непосредственно в ВИНИТИ подбрасывал ему не только переводы с английского, но и хорошо оплачиваемые переводы с арабского в основном по нефтедобывающей тематике и по холодильным агрегатам. Малин не был уверен, что работы египтян и йеменцев представляли серьезный интерес для отечественной науки, но уж это-то было точно не его дело. Главное – они начали как-то выкарабкиваться, и машину спасли.
А потом случилось чудо. Сенсей Рамазан привел акупунктурщика, то бишь иглоукалывателя. И двухмесячный курс нетрадиционного лечения сделал то, чего обыкновенные врачи не могли добиться уже полтора года, да и не добились бы вообще никогда. Рамазан, правда уверял, что помимо акупунктуры Сергею помогло карате, которое он по-настоящему надолго не бросал, а по ходу сеансов иглоукалывания начал тренироваться весьма активно. В общем новый восьмидесятый год он встретил уже здоровым человеком. Врач акупунктурщик разрешил и выпить и закусить по-человечески.
Вот только праздник получился невеселый: началась война в Афганистане. Мать не понимала, почему Сергей принимает так близко к сердцу эту войну, но переживала вместе с сыном. Мать вообще стала плохо понимать своего Сережу. Наступил олимпийский год, год Московской Олимпиады, а он совсем утратил интерес к спорту (если не считать карате), даже по телевизору ничего не смотрел.
Вообще это был короткий, но необычайно чумной период в жизни Малина. Тяжелая болезнь, мысли о смерти, нетрадиционное лечение и глубокое знакомство с восточными единоборствами развернули его мировоззрение целиком в сторону Востока. Ему вдруг почудилось, что Истина скрывается где-то там – в горах Тибета, в мифической стране Шамбале. Он прочел все что смог достать на русском и английском о буддизме, йоге, медитации, нирване и наконец неожиданно для самого себя пришел к тантризму. В Москве существовала, разумеется, тайно Тантрическая церковь – Тантра Сангха. Впрочем, довольно скоро Малин выяснил что это не настоящая Тантра Сангха. Гуру, проповедовавший идеи Раджниша – в действительности самозванец, никогда не бывавший в Индии и ни в какие таинства не посвященный, а молодые ребята и девчонки, собирающиеся у него, просто терпеть не могут советский образ жизни, бегут от него, огульно отвергая вместе с ним западную культуру, и занимаются они не столько изучением древнейшей и мудрейшей тантрической философии, сколько более поздними обрядами некоторых тантрических сект, а именно групповым сексом. Однако это тоже было оригинально и ново, и потому интересно.
