Наследник волшебника - Худ Дэниел (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Лайам слышал грохот сапог Боулта, слышал собственный топот, – но звука шагов бегущего привидения он не слышал и вообще не был уверен, что белые мелькающие впереди ноги касаются мостовой. Разглядеть, как движется призрак, было трудно из-за окружающего его фигуру сияния, но перемещался он быстро, намного быстрее, чем те, что гнались за ним. Призрак петлял по улочкам Муравейника, но рыдающий вой выдавал его, он полоскался в воздухе, словно длинный вьющийся шлейф.
Лайам ускорил бег, и пламя факела лизнуло ему грудь. Лайам выронил факел и помчался еще быстрее. Белый светящийся силуэт приблизился, но тут же куда-то свернул. Домчавшись до поворота, Лайам узнал Портовую улицу и понесся по ней.
Белое свечение сказало ему, что беглец направляется в сторону богатых кварталов. Лайам, собрав последние силы, попытался еще раз наддать. Горло саднило, холодный воздух обжигал легкие, но Лайам продолжал бежать в темноте, не разбирая дороги. Все, что он видел, – это белое пятно впереди, скачками несущееся мимо запертых лавок. Вой призрака словно бы проникал в мозг, это был вой животного, обезумевшего от боли.
А потом призрак исчез.
Лайам, охнув, остановился. Пошатываясь, он хрипло выругался в свой адрес: не стоило бросать факел! Луна скрылась за тучами, и Лайам все равно что ослеп; он скорчился от колотья в боку и никак не мог отдышаться. Ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы заставить себя выпрямиться. Ступая наугад и вытянув руки перед собой, Лайам стал искать, на что опереться. В конце концов пальцы его коснулись холодного камня. Придерживаясь стены, Лайам рысцой припустил вперед – вслед за стихающим воем. Это казалось бессмысленным, но отступать от задуманного ему никак не хотелось.
Раз-другой он споткнулся, пока не рассадил голень обо что-то невидимое, но сумел устоять. Дальше пришлось двигался уже шагом, держась за стену двумя руками. Просто поразительно, как сложно существовать в темноте!
“Возможно, он сделает петлю, как заяц, и выскочит опять на меня!” Лайам по-прежнему слышал далекие завывания. А потом, вечность спустя, стена закончилась, и он сообразил, что стоит на углу перекрестка. Но какого из них?
– Квестор!
Лайам подскочил от неожиданности. Ниже по улице мелькал огонек – искорка в непроглядной дали.
– Боулт! – позвал Лайам и мысленно благословил стражника за то, что тот догадался подобрать факел. – Я здесь!
Огонек бодро запрыгал, и минуту спустя стражник подбежал к Лайаму. В одной руке у него была алебарда, в другой – тускло горящий факел.
– О боги, квестор, я уже думал, что вас потерял!
В голосе Боулта звучало неприкрытое беспокойство, но Лайаму было не до того.
– Где мы?
Теперь, когда Боулт остановился, пламя факела вспыхнуло ярче и позволило им осмотреться. Боулт покрутил головой, потом указал налево.
– Там – подворье Пряностей, а выше уже начинается улица Бондарей.
Лайам бесцеремонно забрал у него факел. Теперь вой призрака слышался словно сквозь слой ваты, но все же угадывалось, что беглец забирает к востоку. Если это и вправду Двойник, он сейчас вполне может направляться к своим укрытиям, расположенным в среднем районе. Но внезапно Лайам отказался от этой мысли. Он вспомнил о Щелке, о грубом владельце грязного кабачка, бессовестно лгавшем ему в глаза, что знать не знает, о ком говорит посетитель, и о лишенном души покойнике, лежащем в мертвецкой матушки Джеф. О том, которого он поначалу принял за мелкого клерка.
– За мной, – велел Лайам и, невзирая на усталость, побежал к подворью Пряностей. Внезапное озарение придало ему сил. Боулт вздохнул и побежал следом, чтобы не оставаться в кромешной тьме…
Они миновали подворье, поднялись по улице Бондарей вверх и свернули у бани направо. Они бежали молча, чтобы не сбить дыхание, и вскоре вбежали в Щелку. Завывания стихли, но Лайам продолжал бег. Он был уверен, что вскоре достигнет цели. Свет факела выхватывал из темноты уступы домов, нависающих над мостовой, на их поверхностях плясали длинные жутковатые тени.
Когда они приблизились к повороту подковы, Лайам перешел на шаг. Впереди угадывалась громада здания городского суда. Жестом велев Боулту остановиться, Лайам отдал ему факел, а сам ощупью двинулся дальше.
Призрак стоял у дверей того самого кабачка, и вокруг него разливалось все то же мертвенное свечение. Белые отблески подрагивали на булыжнике мостовой и заставляли искриться кучки грязного снега. Призрак протянул руку. Длинные белые пальцы царапнули дверь.
– Пожалуйста, Фай, впусти меня, – взмолился беглец. – Здесь так холодно, Фай, и за мной гонятся!
Лайам замер. Его поразила невероятная худоба привидения. А еще ему пришла в голову мысль, что мозоли на подушечках пальцев могут иметь не только прилежные клерки.
– Проваливай! – донесся из-за двери голос владельца лавчонки. – Не смей сюда больше таскаться!
“И почему я только не сообразил этого раньше?!”
– О боги, Фай, ты не можешь так со мной поступить! – застонал призрак. – Меня преследуют птицы. И стража вот-вот схватит меня, а мне холодно, мне надо согреться! Ты же мой друг, Фай! Погляди, как они со мной обошлись! Они вырезали у меня сердце! – Беглец начал всхлипывать. Белое свечение заколебалось.
– Убирайся! – истерически завопил Фай.
– Мое бедное сердце…
– Двойник, – тихо шепнул Лайам. – Эй, Двойник!
Призрак медленно повернул голову к окликнувшему его человеку.
– Смотри, что они со мной сделали, – сказал он, указывая на свою грудь. Сквозь мертвенное сияние проступила тусклая пурпурная черточка – ножевая рана, точно такая, какую Лайам уже видел в мертвецкой матушки Джеф, и лицо призрака было лицом мужчины, убитого в Щелке.
– Кто это сделал, Двойник?
– Здесь так холодно, – пожаловался призрак, глядя на рану, – а птицы все ждут. Но я не могу им помочь, ведь у меня кто-то вырезал сердце.
“Он сошел с ума, – подумал Лайам с жалостью. – И я, кажется, тоже”.
– Кто вырезал твое сердце, Двойник? Но призрак уже ничего не слышал. Он вновь принялся выть. Жалобный вой все нарастал, пока не достиг самой высокой ноты. Белые ноги несчастного привидения стали уходить в мостовую, а мертвенное свечение делалось все бледней и бледней. Из-за закрытой двери неслись вопли кабатчика, пытающегося заглушить нечеловеческие стенания. Лайам метнулся вперед.
– Двойник! – крикнул он, но призрак уже исчез. Лайам выругался и в ярости топнул ногой, потом резко развернулся. – Боулт!
Стражник с факелом и алебардой тут же выскочил из-за угла. Кабатчик все еще продолжал что-то орать, и Лайам бешено пнул дверь. Та сорвалась с петель и с грохотом рухнула внутрь. Вопли тотчас умолкли.
Лайам ринулся в темный проем, Боулт, подняв факел повыше, последовал за командиром. Лысый кабатчик сидел на полу, придавленный дверью. Одной рукой он держался за лоб, а вторую вытянул перед собой. Из глаз его ручьями текли слезы.
– О боги, Двойник, я не хотел ничего плохого! Пощади!
Лайам наклонился, ухватил владельца лавочки за грудки и одним рывком поставил его на ноги.
– Как он умер? – крикнул он, прижав перепуганного мужчину к стене. – Кто вырезал ему сердце?
– Моряк, – давясь слезами, пролепетал тот, – это моряк!
– Когда?
Ситуация складывалась довольно странная. Живой Двойник вряд ли сумел бы вызвать у Лайама сочувствие, но его мыкающийся в поисках пристанища призрак пробудил в нем жгучее желание восстановить справедливость.
– Четыре… нет – пять ночей назад, после того, как в небе загорелась комета.
Кабатчик мало-помалу стал приходить в себя, и потому Лайам сильно встряхнул его, постаравшись, чтобы лысая голова как следует приложилась к стенке затылком.
– Здесь?
– Нет, на улице, – проскулил тот, кого призрак называл Фаем. – Клянусь – я там не был! Я ни о чем не подозревал, пока стражники не обнаружили труп! Клянусь!
– Заткнись! – велел Лайам.
– Я умоляю вас, мастер…
– Заткнись! – прорычал Лайам и еще раз встряхнул кабатчика. – Они о чем-нибудь говорили? Что-нибудь делали? Почему им захотелось его убить?
