Плыть против течения (ЛП) - Салисбери Мелинда (книги бесплатно .txt) 📗
Во втором рассказывалось, что я соврала ему о ночи, когда моя мать пропала. Что он был прав, и мой отец убил ее. Я рассказала все, что помнила — выстрелы, пистолет, пропавшее тело матери. Я не стала извиняться или оправдываться. Это для него не имело значения, как и для шерифа, которому он это передаст. Им нужны были факты, и я их давала.
Я запечатала оба письма в конвертах, чтобы спрятать их под подушкой. А потом легла и смотрела, как догорает свеча, до рассвета.
Я все еще не спала, когда отец покинул дом, вскоре после того, как небо стало светлеть. После бессонной ночи голова гудела, и я знала по своему опыту, что пережить день мне поможет только кофе из запаса отца. Я заварила большую кружку, открыла окно, выпуская запах. Я потом добавила очень много меда и унесла кружку к себе в комнату.
Закрыв внутренние ставни на окне, я раскрыла ножик и впилась им в щель между половицами, приподняла одну. Дункан должен был уже приближаться к деревне, он останется на ночь в гостинице, принятый Жилем, и уедет на следующий день с неожиданным грузом, хоть и не узнает о нем. Он спустится по горе к Балинкельду, там я выпрыгну и найду здание, где смогу переночевать, а потом отправлюсь к Турсо. Все было так просто.
Завтра утром меня тут не будет.
Я развернула сумку, которую сшила из обрывков старых парусов. Она уродливая, но прочная, а мне это и требовалось. Внутри лежали два моих нарядных платья — я хотела выглядеть так, словно была из города, и я знала по сплетням в магазине Мэгги Уилсон, что женщины там носили больше кружев, чем мы. Я добавила свою лучшую повседневную одежду, чулки и нижнее белье — смесь того, что я забрала из старых вещей мамы, и что смогла купить у Мэгги.
Еще там была моя новая зимняя шаль, отороченная, по словам Рена, лучшей шерстью. Она была очень мягкой, и, когда я опустила на нее голову, я чуть не уснула. Я спешно свернула ее и убрала в сумку, сделала большой глоток кофе. Спать я пока не могла.
Я оставила сапоги на месте — я собиралась быть в них в пути — но бережно завернула чернила и ручки, а еще мою банку с золотыми листьями в старую блузку. Я разделила деньги — только дурак хранил бы все вместе. Я наполнила мешочки — по одному в сапог, еще один в нижнее белье, а четвертый будет на поясе.
И я добавила пистолет.
Я положила его поверх шали бережно, словно младенца. Наконец, я взяла пули. Я с любопытством открыла коробочку. Шесть снарядов лежали внутри. Я просила четыре, чтобы наполнить пистолет, но тут был полный набор. Включая две пули, что уже были в пистолете, я могла убить восьмерых. Я вытащила одну и подняла. Она продолговатая, как часть моего мизинца, но немного тоньше. Она покрыта серебром, в кончик вставлена настоящая пуля. Выглядело изящно. Я поежилась и убрала пулю в коробочку, а потом спрятала ее в карман, который специально вшила в сумку.
Вот. Я собрала все, что мне было нужно.
Стараниями Рена.
Я подавила мысли о нем, стараясь скрыть вину под трепещущим сердцем. Я закрыла сумку, понимая, что теперь она не влезет под половицы. Я сунула ее под кровать, желая сделать так и со своей совестью. Только Рен в Ормскауле был мне настоящим другом за последние семь лет, и я приставила пистолет к его голове.
Мне нужно было извиниться перед ним перед отбытием. Сегодня.
Я, кривясь, допила кофе и встала на ноги, открыла дверь спальни.
И оказалась лицом к лицу с отцом.
Желудок сжался. Я не знала, как долго он был там, слушал под дверью. Я не обратила внимания, а теперь могла поплатиться.
И только когда он резко выругался, потрясенный, как я, я заметила невод в его руках, поняла, почему он был тут. Странное дежавю охватило меня.
— Одевайся, — приказал он. — Ты нужна мне в сарае. Невод на северном берегу нужно заменить. Снова.
Я добралась до горной тропы только к полудню, настроение было кислым, как ранняя вишня, пока я шла к деревне. Ладони ныли от уколов иглой, натертые веревкой, и мои нервы были истерзаны хуже невода. Единственное порадовало в этом, когда я стала грузить починенный невод в телегу, и он сказал мрачным тоном, что сам его отвезет.
— Я правильно его закрепила, — возразила я, возмущенная намеком.
— А я сказал, что неправильно? — буркнул он.
— Нет. Во сколько вернешься к ужину? — спросила я.
— Не знаю. Буду там допоздна. Оставь мой ужин в печи. Не выходи меня искать, если я не вернусь, — предупредил он. — И не трогай мой кофе.
Мы прошли в дом вместе, и я ждала, пока он уйдет. Он сказал не искать его, но не сказал оставаться в доме…
Я повторяла это как заклинание, пока спускалась к Ормскауле. Мне нужно было найти Рена и извиниться. И попрощаться, хотя он не знал об этом.
Когда я добралась до моста, я уже осмелела. Я замерла на верхней точке и посмотрела на реку. Она текла быстро, как всегда, потому никто и не замечал, что с озером было что-то не так. Я заметила, как плывет пара камышниц, улыбнулась им. А потом моя улыбка увяла, я вспомнила, что этой ночью был праздник. Вся деревня там будет.
Я пошла не по главной дороге, чтобы не столкнуться со всеми, а юркнула за ряд домов и пошла вдоль окраины, слушая толпу, гудящую в центре Ормскаулы. Я уже ощущала запах жареного мяса и лука, и от этого я ощущала себя голодной дурой. Я ничего не поела дома перед спуском. Желудок агрессивно урчал, подчеркивая то, что я дура.
Решив рискнуть, я повернула и пошла к пекарне, надеясь купить булочку. Но, конечно, там было закрыто, табличка свисала с серебряной подковы над дверью, заявляя, что Кэмпбеллы будут продавать еду на празднике. Я раздраженно вздохнула.
— Альва?
Я повернулась и увидела Гэвана Стюарта, в руке его была связка ключей.
— Ты пришла, — улыбнулся он.
— О, — я смутилась. — Нет, я просто хотела булочку.
Гэван поднял связку ключей.
— Тебе повезло.
Его улыбка стала шире, он прошел мимо меня, вставил ключ в замок и открыл дверь.
— Выпечка и прочие блюда от Стюарта открыты, — сказал он. — Заходи.
ДЕВЯТЬ
Я прошла за ним внутрь, и он пропал в дальней части магазина, за ширмой. Я подошла к стойке и уселась там, покачивала ногами.
— Вот.
Я повернулась и поймала маленький сверток, который Гэван бросил мне. Он наполнил мои ладони теплом, я развернула его и увидела свежую хрустящую булочку с сыром. Я любила их в детстве. Я отломила немного и уронила на юбку, когда раскаленный сыр обжег мои пальцы.
— Горячее, — сказал Гэван, и я прищурилась.
— Спасибо, что предупредил, — я подула на пальцы и взяла упавший кусочек, осторожно его съела.
Гэван снова пропал, вернулся с большой корзиной, накрытой тканью, а потом принес вторую. Он оставил обе у двери, а потом взял булочку, жонглируя ей в руках, и сел рядом со мной.
— Почему у тебя ключи от пекарни? — спросила я, жуя.
— Мэри Кэмпбелл нужно было, чтобы кто-то забрал булочки из печи, а Ви Кэмпбелл пропал. Я вызвался.
Ясное дело.
— Я рада, — сказала я и бросила мягкий кусочек булочки в рот.
— Я рад, что ты тут, — искренне сказал Гэван.
Я не знала, что с этим делать, так что запихала остатки булочки в рот. Мне нужно было найти Рена и вернуться. Я собиралась спрыгнуть, поблагодарить Гэвана и отправиться в путь, но он повернулся ко мне с хитрым видом.
— Видишь ли, я не могу нести обе корзины сразу. Я надеялся, что ты поможешь, раз ты утолила голод вкусной булочкой с сыром.
Хитрец. Я попалась в его ловушку.
— Ладно тебе, — его карие глаза стали шире. — Там будет еще больше еды. Мэри Кэмпбелл заплатит мне жареной свининой. Я и тебе дам. Ты не можешь отказаться, мясо будет только с огня.
Это как сказать нет теленку. Он смотрел на меня с надеждой, хлопая длинными ресницами.
«Скажи нет, Альва Дуглас. Скажи нет».
— Ладно, — я спрыгнула и прошла к двери.
Мы взяли по корзине, Гэван запер пекарню за нами, а потом повел меня по улицам к площади. Я уже вспотела, желудок сжимался от нервов. Я семь лет не видела некоторых людей оттуда. Я не представляла, что меня хорошо примут.