Возрождение - Берг Кэрол (читаем книги .txt) 📗
Раздраженный его нарочитым вниманием, я зашагал дальше, но скоро обнаружил, что иду по выбранному им, а не мной маршруту.
— Твои лекарства, кажется, очень эффективны. — Это утверждение было далеко от правды. Они были фантастичны. Я перевязал раны после того, как ушел от Ниеля, а когда осмотрел их, проснувшись, оказалось, что все они исчезли, кроме раны в плече и на бедре.
— Очевидно, ты умеешь врачевать себя. Когда сегодня утром ты не спустился, я послал Каспариана посмотреть, не умер ли ты во сне. Он пришел и сказал, что ты все еще спишь. — Ниель резко свернул с главной аллеи и вывел меня на небольшую прямоугольную лужайку, со всех сторон закрытую высокими кустами. В центре поляны стояла беседка, обвитая виноградными лозами. Хотя трава, кусты и лозы были по-летнему зелеными, по ним чувствовалось приближение осени. — Вчера ты выразил желание учиться. — Он жестом предложил мне сесть на один из изящных белых стульев, стоящих под крышей беседки. Еще там был небольшой столик, на котором лежало игровое поле с расставленными на нем черными и белыми фигурами.
— Я действительно хочу этого, — подтвердил я. — И больше всего меня интересуют сны.
— Так я и думал, — сказал он, усаживаясь напротив меня. — Сегодня ты будешь просто смотреть сны. Не ходить по ним. Не изменять их. Только наблюдать. Согласен?
Я кивнул. Необходимо узнать так много. Как следить за ходом войны через сны? Как найти нужных тебе спящих среди множества душ в мире? Как рассчитывать время, чтобы оказываться в нужном месте в нужное время? А когда я узнаю все это, путешествуя сам или с помощью Ниеля, как я пойму, где именно моя помощь будет особенно полезна?
— У меня множество вопросов, — сказался вслух.
В беседку вошел Каспариан и, не здороваясь, впихнул свое громоздкое тело за столик. Его широкое лицо блестело от пота, на светлой рубахе виднелись пятна крови. Он снова тренировался.
— Давай ты не будешь задавать свои вопросы прямо сейчас, — ответил Ниель. Он не сводил с меня взгляда, не обращая внимания на мрачного мадонея, словно Каспариан был той сойкой, которая сперва нахально прыгала по траве у нас под ногами, а потом по столу. — Сначала урок, потом вопросы. В прошлые разы я брал тебя только в один сон за один раз. В этот раз ты увидишь их все. Ты добровольно идешь на это?
— Разумеется.
— Смотри на меня…
Я принялся с энтузиазмом выполнять упражнение, замечая, как мир начинает ускользать, а в глазах Ниеля происходит что-то вроде смены времен года. Восхищенный светом юной весны во взоре Ниеля, я чувствовал его по-летнему щедрую заботу обо мне, хотя и замечал в нем первые признаки зимы. Всего один день прошел со времени событий в Сире, и мое поспешное решение начало казаться мне неверным… пока я не закрыл по требованию Ниеля глаза и не открыл для себя мир снов…
Хаос. Стрекотание кузнечиков… рев пламени… звук такой, словно разрывается само сердце земли… огни, рубиновые, изумрудные, ярко-желтые… солнце жжет немилосердно, сияя в небесах, охваченных пламенем… всепроникающая музыка, флейты и скрипки… гудение мелангаров… птицы… тысячи голосов рыдают… Хлеб… жареное мясо… Звонят колокола Вихрь… колючий песок… бушующий океан и падающее на землю небо… вихри… Гладкая молодая кожа… грубая морщинистая… сорвана… гниет, сочится кровью, обнаженная плоть… Бешеная нескончаемая охота… скачка… звон цепей… гнилые зубы… дикое, тошнотворное, сводящее с ума падение, падение, падение… Горький запах… розы, сладкое сено…. Отчаяние, страх, огромная радость и леденящий душу ужас…
— Полегче, мальчик! Нельзя переживать их все. Только наблюдай. Пусть они живут своей жизнью, но не в тебе. Выбирать нужный ты научишься позже. — Сухой голос прозвучал внутри моей головы, перекрывая собой весь звучащий рядом с ним шум.
Попытки вздохнуть… грудь пронизывает нестерпимая боль, сердце колотится о клетку ребер, разрываясь от собственного бессилия. Меня окатывают волны эмоций, я не владею собой и едва не рыдаю от боли и удушья.
Крепкая рука схватила меня.
— Возьми себя в руки. Успокойся и посмотри снова.
Я нашел спасение в совершенном одиночестве, я часто прибегал к этому способу в подземельях гастеев. Только полностью успокоившись и расслабившись, я отпустил на волю свои чувства, позволив им работать в установленных мною рамках. Вскоре я снова плыл по океану сновидений, потом над ним, чтобы было удобнее наблюдать за тем, как появляются и изменяются сны на поверхности, похожей на полированное черное стекло.
— Лучше?
— Лучше, — прошептал я, пораженный тем, что видел в темных бархатных вихрях: за человеком гонятся волки… женщина бродит по огромному дому, лишенному пола, только толстые балки, и никак не может вспомнить, что она ищет… ребенок падает с лошади… падает… летит, гораздо дольше, чем позволяет расстояние от седла до земли. По своему желанию я пересекал широкий океан и смотрел на бесконечное разнообразие снов. Длинные истории и секундные сюжеты, длящиеся одно биение сердца. Всего несколько из них заслуживало пристального изучения.
— Остановись на том, который тебя заинтересовал, и потяни его, словно ты забросил в море сеть и теперь вылавливаешь видение. Затяни сеть и пусти в нее свой разум… руководи сном Когда у тебя появится навык, ты сможешь видеть события из жизни спящего, его родственников, узнать о нем больше.
Даже тому, кто часто бродил по душам людей, сделать все это было гораздо сложнее, чем казалось из простых указаний Ниеля. К тому времени как он советами помог мне добиться первого успеха и я проник в туманные видения погонщика ослов, который задремал на долгом и скучном пути от Вайяполиса до Кареша, я чувствовал себя совершенно измученным.
— Пока что достаточно, — заявил Ниель. — Человеческая плоть больше не вынесет. Попробуем еще раз завтра.
Но я не собирался прерывать урок так быстро.
— Еще один, — попросил я. — Да, я добровольно иду на это. — Я снова поплыл над извивающимися узорами. Еще трое спящих ожили под моей рукой: пастух с высокогорных лугов, которому снилась деревенская красавица, женщина, которую мучил кошмар о тяжелых родах, и раб, проводящий очередную ночь в тоске и безнадежности. На третий раз я начал чувствовать пространство и время, и еще структуру этих глубин. Я мог коснуться спящего, протянув руку через поток его видений, и понять, что когда я потренируюсь, то смогу не замечать причудливых узоров, а буду сразу видеть творящееся во сне.
На пятый день тренировок я научился полностью держать себя в руках. Теперь я видел перед собой мир людей… странный, затененный, лишенный красок, но за потоком видений я различал города и деревни и мог понять, где находятся мои спящие. Хотя начинал все Каспариан, а Ниель создавал заклятие, называющееся виетто, я приспособился использовать собственную мелидду для сортировки событий, происходящих в сновидениях. По структуре сна я узнавал, какое время года, день или ночь сейчас в мире смертных, об их болезнях, привязанностях, битвах, особенностях их восприятия мира.
На десятый день Ниель показал мне, как влиять на сны, изменяя их по своему желанию.
— Действуй деликатно, — посоветовал он. — Ведь ты находишься в таком тесном контакте с душой, какой просто немыслим для смертного существа. — Мы оба знали это. Иначе зачем бы я сидел в саду, готовясь расстаться со всем человеческим во мне? — Смотри, — сказал он, — в этом пустынном месте я нашел типичный женский сон, сон матери.
Ищу… ищу… в толпе, которая разрастается с каждым мигом. Где же он? Потерялся… убежал… Музыка звучит над полями… флейта, которая ему так нравится. Я слышу смех… конечно, это он… с ним ничего не случилось, он не испуган… но нас разделяют все эти люди… Пробивайся вперед. Спеши. Беззубый нищий смеется надо мной… старуха причитает по покойникам.
— Наши-то давно ушли, — твердят они. — Гниют в земле. Почему же у тебя живой? Разиня… потеряла такой подарок.
— Дитя, вернись! — Спеши. Музыка умолкает. Спеши!
