Маша Орлова. Тетралогия (СИ) - Чурсина Мария Александровна (лучшие бесплатные книги TXT, FB2) 📗
– Отработано, – отчётливо произнесла Сабрина и перестала шуршать бумагой.
– …Это значит, что исчезновение сущности ничем не подтвердилось, но и сделать что‑то ещё у них не вышло. Вот демоны, – ругнулась Маша с опозданием. – Значит, я была права. И что теперь делать?
– Натрави их друг на друга, – сказала Сабрина.
Маша быстро глянула на уцелевшую часть парапета: оттуда за ней уже наблюдали с недоброжелательным интересом. Нужно бы вернуться к работе или хотя бы сделать вид.
– Правильно. Пусть разнесут полгорода, нам же не жалко. Ладно, приезжай. – Маша торопливо сбросила вызов, потому что по осыпавшимся камням к ней спускался товарищ полковник поисковых войск.
Она была уверена, что этой ночью кому‑то пришла в голову точно такая же мысль, как и Сабрине. Натравить их друг на друга. Город оказался сильнее. Второй – как мелкий хищный зверёк – вцепился в него и рвал зубами, и даже нанёс кровоточащую рану, но не убил. Не хватило сил, чтобы убить.
– Приношу свои извинения, но вам придётся сдать все средства связи.
– Я арестована? – поинтересовалась Маша. Она сдала телефон – разве могла бы не сдать?
– Нет. Вы задержаны до выяснения обстоятельств. У нас появились сведения, что этой ночью вы были на набережной.
Маша посмотрела в его застывшее лицо, взглядом поискала Антонио среди выстроившихся на парапете военных. Бесполезно. В их сторону смотрела теперь и Луиза, хотя до этого она беспечно вглядывалась в горизонт, раскинув руки по ветру. В её лице было беспокойство.
– И что же? – нервно переспросила Маша. Ей следовало бы вести себя спокойнее, но теперь уже не получалось.
– Именно в то время, когда произошло обрушение.
Она почти рассмеялась.
– Это не доказательство.
– Пожалуйста, пройдёмте.
Что она могла сделать? Разве что нырнуть в ледяную воду и утонуть в воспоминаниях о фантоме, в его призрачном следе. Но в машине было хотя бы теплее, и скучал водитель.
День начался паршиво, а закончился ещё хуже. Маша сидела в допросной комнате – но по другую сторону стола. Было непривычно. Ощущение затянувшейся ошибки мешало ей думать.
– Нет, вы серьёзно полагаете, что я вызвала фантом города, чтобы разрушить набережную?
Разумеется, с ней разговаривал не полковник. Полковник наверняка давно был дома и поглощал поздний ужин. Маше ужина не полагалось. Напротив неё сидел майор поисковых войск, и рубашка его в приглушённом свете казалась то пыльной, то промасленной. Белый свет бил Маше в лицо, потому ни узнать, ни запомнить лица следователя она не могла.
Это был не Центр, где она знала каждый тёмный угол. Это была контора поисковиков – основательное приземистое здание, окна которого выходили прямо на набережную. Ко входу вела каменная лестница, а в коридорах нет‑нет да и попадались патриотические военные плакаты, пожелтевшие, но не покорённые.
Маша отчётливо ощущала, как рушится её мир под напором серого камня и старых военных плакатов, и от этого ей делалось ещё хуже.
– Мы серьёзно полагаем, что вы обладаете большей информацией, чем рассказали. Зачем вы пришли ночью на набережную?
– Я вам уже сказала, зачем! – Она прекрасно знала, что так нельзя. Она ещё лучше знала, что нужно говорить спокойно и убедительно, но голова раскалывалась, внутренности сводило, и спокойно не получалось. – Я вела дело об убийстве девочки. Подозревала, что оно произошло по вине фантома города, как и двадцать пять лет назад.
– То есть изучив данные о самоубийстве, – он сделал красноречивую паузу, – девочки, вы тут же подумали о фантоме города?
Маша вжалась в спинку стула. Антонио не придёт её спасать. Может, не посчитает нужным, а может, он просто понятия не имеет, как её спасти. Сабрина, наверное, рвёт и мечет, но она тоже ничего не сможет поделать. Неужели придётся ночевать в камере? Худшего варианта и не придумаешь.
– Не тут же. Я нашла в архиве дела о подобных самоубийствах. Можете вскрыть мой кабинет и проверить. Я даже запрашивала данные о подростковых самоубийствах по всему городу.
У неё ко всему прочему болели глаза.
– И всё же я не понимаю вашей логики. – Следователь собирался уходить – складывал в стопку бумаги и выравнивал края. Наверное, если он уйдёт, к ней отправят другого, или же не пустят никого, а оставят поразмышлять в гнетущей тишине. Возможно, это была уловка, но Маше стало ещё тревожнее – он собирался уходить, так и не придя к утешительным выводам.
Он хмыкнул и поднялся.
– Я хотел бы услышать от вас о фантоме. Поймите, что информация нужна для блага города. Что мы будем делать, если ночью он разгромит не набережную, а пару домов центре?
Маша отвернулась от белого света, как могла, а он продолжал.
– Я и мои коллеги хотим избавить мирных жителей от такой угрозы. А вы, чего хотите вы? Почему вы запираетесь, старший лейтенант Орлова? У нас есть видеозапись, датированная вчерашней ночью. Вы пришли на набережную, и в ту же ночь она рухнула. Что вы там делали?
– Это не доказательство, – фыркнула Маша в отчаянной попытке быть невозмутимой.
– Конечно. Но у меня есть все основания, чтобы задержать вас.
Она упрямо склонила голову.
– По какому праву?
– По подозрению в злом умысле. Вы могли вызвать сущность и разрушить набережную. Конечно, потом вы бы переключились на что‑то более существенное. Терроризм? Научный эксперимент? Шутка юмора? Я не знаю, зачем вы это сделали. Выдайте нам сущность, чтобы мы смогли её ликвидировать, и ваша совесть будет чиста, товарищ старший лейтенант.
Было много доводов и ещё больше возмущения, но Маша сдержала внутри и то, и другое. Следователь понимал и сам: ей незачем крушить набережную. Но она вдруг оказалась единственным его способом докопаться до правды. Как же вовремя появилась эта видеозапись! Словно кто‑то ждал, пока она влипнет в это дело по самые уши, а потом взял и подсунул запись товарищу полковнику. Взял и подсунул. Маша вздрогнула.
Следователь принял её реакцию на свой счёт и усмехнулся. Решил добить:
– Хорошо, вы можете подумать в тишине. Надеюсь, за эту ночь не случится больше никаких катастроф. Но если же случится – они будут на вашей совести. И девочка Алиса Васильева. Помните её? А знаете, скольких ещё детей он может убить?
Он вышел. Вместо него явились два конвоира и проводили Машу до дверей. В конце стерильно‑светлого коридора нашлась всего одна дверь – с замком и паутинкой из тонких полупрозрачных нитей. Отсюда не сбежишь, разве что только ты – фантом города.
Единственное окно в камере находилось под потолком. Через стекло молочного цвета пробивались лучи солнца. У стены – узкая койка с тонким поролоновым настилом. Здесь было чисто и пахло нежилым помещением.
Единственное, что она услышала – звук собственных шагов. Ни шума ветра за окном, ни звуков в гулком коридоре – ничего. И ещё целая ночь один на один с мыслями. В углу комнаты Маша сползла по стенке вниз и сжалась там, обхватив коленки руками.
Она могла бы сдать Вету вместе с её фантомом города, вместе с Антонио, их неудавшимся романом, их загадочным прошлым и недоговорками. Несправедливо – они ведь даже не рассказали Маше всего. Велели, как служебной собаке: иди и найди.
Но жалость к самой себе не была конструктивной. Маша сморщилась, ткнулась лицом в локоть. Там всё ещё пахло лавандовым мылом и солнечным светом. И, чтобы не расстроится окончательно, заставила себя думать о другом. Видеозапись. Антонио не мог её подставить – зачем бы ему, вдруг она бы выдала его любимую биологичку? Тогда кто?
Алиса Васильева. Девочка тринадцати лет, которая сбросилась с крыши. Какая‑то мысль об Алисе не давала Маше покоя с тех самых пор, как следователь вышел из допросной комнаты. Васильева Алиса. Такая распространённая фамилия, но Маше казалось, она слышала её совсем недавно, совсем не в контексте самоубийства несчастной школьницы.
Перед глазами встал список, распечатанный прямо из базы данных. Васильева – девочка из класса Елизаветы. Кажется, её зовут Руслана. Возможно ли, что погибшая Алиса – дочь той самой Русланы, или у Маши температурный бред после двух ночей, проведённых на набережной. Может же это быть другая Руслана Васильева – по отчаянному, головокружительному совпадению.
