Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла «Колдовской мир») - Нортон Андрэ (серия книг .txt) 📗
Я услышала резкое восклицание Джервона и испуганно повернула голову. Петельный крест на его груди брызгал живым огнем, словно был сделан не из лунного серебра, а из драгоценного камня. И я знала, что амулет выявляет свою силу перед эманацией спирали. Моим коленям стало тепло от седельных сумок, из которых исходило неясное излучение. Я достала кубок. Только тоненький ободок остался незатемненным!
— Оставайтесь здесь! — приказала я Джервону. Может быть, он и не послушается, но мне надо думать только об Эйлине, о его спасении, больше ни о чем. Джервон сделал выбор — пусть принимает последствия.
С кубком в одной руке и с одним из тех предметов, что дала мне дама — жезлом из очищенной от коры рябины, вымоченной в соке ее же ягод и затем выставленной на несколько ночей на полный лунный свет в месте Древней Власти, я пошла вперед. Жезл был легким, никакого сравнения с мечом, висевшим у моего бедра. Я не сняла с себя меч, потому что он был выкован из металла, принесенного моим отцом из чужих мест, и значит, является здесь талисманом.
С жезлом и кубком и сознанием того, что я одна встречусь с Находившимся Здесь, я прошла мимо первой колонны и начала свой путь.
Сначала меня потянуло как бы течением, а затем стало резко отталкивать назад. То, что следило здесь, видимо, чувствовало, что я не ошеломлена и не столь податлива, как другие жертвы. Затем пауза, во время которой я твердо пошла вперед, держа кубок и жезл, как щит и копье, готовая к битве. Затем…
Сильный толчок, вроде удара. Я устояла. Это не заставит упасть меня на колени или повернуть назад. Я сражалась, как сражаются с порывом штормового ветра.
Я легко и твердо шла вперед, но покачиваясь из стороны в сторону, несмотря на все свои усилия: я делала большой шаг, но выигрывала лишь дюймы. Но я заставила себя думать лишь о том, что должна сделать, отбрасывая в сторону все помехи, потому что брешь, которую мог сделать в моей борьбе страх, оставила бы меня беззащитной.
Меня поддерживала горящая искра надежды. То, что я встретила здесь, сильно — много сильней того мастерства и энергии, которые могли противопоставить Эфрика и я. Но оно шло не в полную силу адепта: видимо, дело было в том, что все эти годы Оно не встречало сопротивления. И именно то, что я боролась, могло поколебать эту уверенность, что все пойдет по его воле.
Я обнаружила, что хотя колонны отстояли друг от друга довольно далеко, их связывало силовое поле, так что, попав в спираль, уже нельзя было вырваться.
Я чуть было не попала в простейшую ловушку из-за своей минутной оплошности. Я шла по шаблону, ровным шагом, не подумав, что это служит чужим целям. Сообразив, я стала разбивать чары — шла то быстро, то медленно, иногда даже делая прыжки, чтобы уберечься от гипнотизирующего мозг и тело влияния. Я приготовилась к новой атаке. То, что ждало, дважды пыталось положить меня, и оба раза проваливалось, а значит, третий удар будет много сильней.
Лунный свет погас, но гигантскими свечами светились колонны. Они давали зеленоватый свет, отчего мои руки выглядели неприятно грязными. Зато жезл и незамутненная часть кубка горели теперь как два факела: они светились голубым светом, какой дают свечи, защищающие от чар.
Еще раз началось нападение, на этот раз через зрение. Что-то скользило, свиваясь меж пылающих колонн, показывались лица и фигуры, столь отвратительные, какие могут быть только у Темных Сил. Я защищалась только тем, что не отводила глаз от кубка или жезла.
К видениям добавился звук. Знакомые голоса то умоляли меня, то приказывали или предупреждали. Этой зрительной и звуковой осадой здешние силы пытались опутать меня узором своих плетений. Но моя способность к борьбе росла, и я была как меченосец, окруженный врагами, который, однако, держит их всех на расстоянии.
Я продолжала свой путь. И внезапно все прекратилось: и звуки, и видения, и давление. Но это была не победа, а только передышка. Глава этого места собирал силы и ждал меня в центре спирали, прежде чем бросить на меня всю свою мощь. Я воспользовалась этой передышкой и пошла быстро.
Я вошла в центр этой спирали, которую сплела или по крайней мере пользовалась та, что наложила заклятие на лорда Ущелья Фрома. И я была не одна: здесь стояли мужчины, повернув головы к центру круга. Их было двенадцать, последний из них Эйлин. Ни в ком из них не было искры жизни. И они походили на статуи, сделанные столь искусно, что им не хватало только теплоты и дыхания, чтобы ожить, но как раз этого и не было. Они были скованы тем, на что смотрели.
В центре стоял круглый каменный блок, а на нем…
Туман сгустился и принял форму прекрасной обнаженной женщины. Она подняла руки и откинула назад свои роскошные волосы, но они не легли ей на плечи, а поднялись, как связывающие усики растений, и у каждого, казалось, была своя жизнь. Тело женщины было серебристо-белым, как лунный свет, и волосы тоже серебристые, только глаза были черными и без белков, и казались глубокими колодцами, из которых кто-то недобро глядел на мир. Она была совершенством, она была прекрасна, и я поняла, что тянуло к ней мужчин: здесь получила форму и жизнь сама Женственность.
Но меня это не привлекало, а отталкивало. Все, что делает женщину подозрительной, ревнивой и ненавидящей, тоже было здесь выделено в чистом виде и возведено в высшую степень. Я думаю, она только сейчас поняла, что я не то, чем казалась по виду. И за этим пониманием последовал взрыв ненависти. Но я была готова к этому и быстро подняла перед собой кубок и жезл. Ее волосы яростно корчились и тянулись ко мне, как будто каждый волос старался обвиться вокруг моей шеи мертвой петлей. Затем она засмеялась. В этом смехе было презрение королевы к какой-нибудь судомойке, посмевшей бросить вызов ее могуществу. Она была уверена в себе.
Она откинула волосы назад и они засияли под ее пальцами, как раскаленный металл. Она стала скручивать пряди в шнурки. Но я не стала дожидаться ее атаки. Я слышала о той магии, которую она готовила. Она начиналась как любовные чары и могла бы считаться относительно безвредной. Но оборотная сторона любви — ненависть, а в ненависти эта магия могла убить.
И я запела — не вслух, а про себя. И, поскольку я следила за женщиной, моя песня следила за каждым движением и поворотом ее серебряных пальцев и шла в том же ритме, будто я тоже плела невидимую копию ее шнура.
То, что она делала, было, конечно, куда сильнее тех любовных чар, которые я знала, и это в общем-то не удивительно, если принять во внимание то, кем она была. Но она пользовалась знакомыми мне чарами, и это чуть-чуть перевешивало чашу весов в мою пользу Я ожидала мастерства адепта, а увидела то, что знает каждая Мудрая Женщина. Конечно, это было только начало: с продолжением нашей борьбы ее чары будут усиливаться и усложняться. Она сделала петлю, но не бросила ее, а перекидывала из руки в руку, не спуская с меня Взгляда черных глаз. Я заметила, что женская аура, сексуальный призыв, которыми она пользовалась, как оружием, потускнели.
Ее тело больше не было таким совершенным: руки и ноги стали тонкими и длинными, груди обвисли, лицо стало черепом, обтянутым кожей. Только волосы остались прежними.
Ее губы скривились в презрительной улыбке, и она впервые обратилась ко мне со словами. Не знаю, говорила ли она вслух, или телепатически.
— Ведьма, посмотри на меня и на себя. Чем ты можешь привлечь?
Если она хотела задеть мое тщеславие… Неужели она так мало знает женщин, что думает столь слабой атакой добыть себе хоть временную победу?
Ее слова ничего для меня не значили. Я должна была следить за петлей.
— Какой мужчина пойдет за тобой?
Вдруг ее насмешки прекратились, и она подняла голову. Глаза ее больше не смотрели на меня, даже руки остановились, волосяная петля слабо повисла в одной ее руке. Она как будто прислушивалась к чему-то… Однако я ничего не слышала.
В ней снова произошла перемена: ее красота вернулась, тело округлилось и сделало ее идеальным образцом, который любой мужчина счастлив был бы иметь в постели. И она снова рассмеялась:
