Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия (лучшие бесплатные книги txt) 📗

К полудню, громко постучав и не дождавшись ответа, Миэль вошел в ее комнату.

— Вижу, ты вполне отошла после вчерашнего, — князь снисходительно улыбнулся и закрыл за собой дверь. — Как спалось?

Лирамель вежливо кивнула и, медленно вдохнув, погасила страх, который уже давно стал привычным.

— Благодарю за заботу, хорошо.

Он смерил ее внимательным взглядом и, вынув из-за пояса перчатки, медленно натянул их на руки.

Лирамель знала, что означал этот ритуал. Князь уж не раз причинял ей боль, разрывая мысли и воспоминания на мелкие клочья. Это было даже хуже снов. Мысленно взвыв от ужаса, она дернулась было в сторону, но почувствовав, что ноги стали ватными, поспешно схватилась за спинку кровати.

Подойдя, Миэль осторожно отцепил ее руки и усадил на матрас.

— Не бойся, — сказал он. — Я верну тебе память, чтобы ты смогла принять окончательное решение.

Недоверчиво нахмурившись, Лирамель позволила ему коснуться своей головы и тихо вскрикнула. В один миг, озарив сознание ослепительно ярким светом, с ее души словно спало темное покрывало. Разом вспыхнувшие воспоминания обожгли ужасом и отчаянием. Лирамель инстинктивно попыталась отпрянуть, но не смогла даже пошевелиться: Миэль был чудовищно силен.

— Вот и все, — удовлетворенно заявил он, нехотя отпуская ее. — Даю тебе три часа, чтобы ты смогла еще раз все взвесить и обдумать. Срок нашего договора истекает через пять дней, и медлить я более не могу.

Князь ушел, оставив ее наедине с тем, чем она была на самом деле. Сложив руки на коленях, Лирамель смотрела на прожилки синих вен на запястьях и заставляла себя дышать — глубоко и ровно.

Выдох, вдох, выдох…

Поверить в реальность не хватало ни смелости, ни сил. От неимоверных усилий справиться с паникой у нее, по-видимому, поднялась температура: голова слегка закружилась, а руки стали холодны как лед.

«Что теперь? Что он намерен делать?» — лихорадочно думала она, сопоставляя все, что помнила и узнала. Пять дней — не пара часов, а князь был не таким благородным, чтобы просто убить ее после всех тех усилий, которые затратил, чтобы добиться своего. Лирамель знала Миэля… Знала, наверное, лучше, чем кто-либо из живущих. Он был опустошенным и обезличенным сосудом — уродливым, словно обгоревшее дерево. Много веков князь продумывал свою месть и предвидел все, кроме того, что Большой Мир даст Лирамель свободу от его щупалец. Возможно, если бы она выросла в замке, сменить один культ на другой не стало бы для нее большой проблемой. Теперь же все было иначе, и иного выхода, кроме смерти, не существовало. Лирамель это понимала.

— Нужно вытерпеть всего лишь шаг… — Вздрогнув от собственного шепота, она подняла руку и дотронулась до сухих губ. Голос звучал глухо и незнакомо. — Всего лишь один шаг. Знать бы, какой сегодня день… Сколько еще им нужно…

Князь вернулся, как и обещал, ровно через три часа, и нашел ее там же, где оставил. Пропустив служанку к столу, Миэль подождал, пока та поставит поднос с двумя чашками горячего напитка и печеньем, затем, молча протянув руку, помог Лирамель встать и усадил за стол. Его движения были отточенными и спокойными, словно он отыгрывал давно репетируемый спектакль.

— Нет смысла снова задавать надоевший нам обоим вопрос, — сказал князь и, отпив из своей чашки, откинулся на спинку стула. — Я не скрою, что потерпел неудачу с твоим сознанием, но это, скорее, моя победа, а не поражение. Ты исполнишь свою роль и решишь спор между нашими народами малой кровью. Меня это вполне устраивает. Ты упряма и умна, Лирамель, за тобой стоят силы, чуждые мне… Я пытался действовать мягко и хитро — ты сопротивляешься. Увы, мне ничего не остается, кроме как применить иные способы. Это не угроза — лишь констатация факта. Итак, каков будет ответ?

Затаив дыхание, она почти не слушала его, ожидая лишь последних слов. Хотелось поскорее сбросить с плеч бремя выбора и отрезать себе путь к отступлению.

— Нет. — От ее дыхания красноватая жидкость в чашке подернулась мелкой рябью и вновь тускло отразила потолок.

— Ожидаемо, — сказал Миэль, рассеянно проведя ладонью по коротким белесым волосам.

Она пожала плечами и встала. Знакомая боль сжала голову стальным обручем. Преодолев внутреннее сопротивление, Лирамель подняла руку и начертала на себе крестное знамение. Князь вздрогнул и недоуменно выгнул бровь, в глазах его вспыхнул опасный огонек.

— Даже это тебя не спасет, — его голос вдруг стал похож на тихое шипение. — Я сокрушу все. И Карл мне поможет, потому что долг перед народом сильнее голоса его разума и любви к тебе.

Отвернувшись, она закрыла уши ладонями, чтобы не слышать его. Миэль умел запутывать и запугивать, а Карл всегда являлся верным ключиком к ее сердцу.

Рассмеявшись, князь подошел и с силой развернул Лирамель к себе лицом.

— Я решил быть откровенным с тобой, хочешь ты этого или нет! — вновь прошипел он, сжимая холодные пальцы на ее плечах с такой силой, что ей казалось: еще немного — и лопнет кожа.

— Вы делаете мне больно, Миэль.

Улыбнувшись, он разжал руки.

— Я расскажу тебе правду, неразумная дочь Тара. — Его обволакивающий голос заполнил собой весь мир снаружи и изнутри нее. — Слушай внимательно, потому что в твоих руках теперь судьба всего Королевства. Хочу, чтобы ты до конца осознала это и поняла, что не найдешь себе оправдания, когда будешь тонуть в реках пролитой мною крови.

Лирамель зажмурилась, силясь вспомнить хоть какую-нибудь молитву, и не смогла. Перед мысленным взором марево бушующего над Патом пожара смешалось с полуденным зноем, и от внезапной боли снова заныло едва не сломанное Фирсаром запястье. Открыв глаза, она растерянно моргнула и мельком взглянула на князя, надеясь, что он не заметил ее удивления.

— Твой отец пытался обмануть Совет, который я обыграл еще до рождения Тарэма. Думаешь, мне не известно пророчество? Или я не знал, что творилось в твоем Королевстве, пока мой народ зализывал раны? — Миэль зло ухмыльнулся. — Я знал все и обо всех. И терпеливо ждал век за веком, пока не исполнились времена и сроки. Ты была нужна мне, и я тебя получил. Последнюю истинную наследницу Тара, надежду Арматея, так благоразумно оставившего мне подробную подсказку. — Миэль усмехнулся и покачал головой. — Человек, выполнивший приказ Лирдана и бросивший тебя на пороге дома Хранителя, был моим слугой. Хитрость Валлоров не ведает пределов, как и алчность. Но я слишком хорошо понимаю их и потому позволил свершиться тому, о чем твой отец написал Карлу. Видела бы ты, сколько слез пролил твой брат над этим письмом! Он выучил его наизусть — до сих пор помнит каждую строчку… — Князь взял Лирамель за подбородок и заставил взглянуть в свои глаза. — Как думаешь, Ветерок, легко ли было ему принять отцовскую волю? — Голос Миэля прозвучал неожиданно низко и жестко, отчего она вздрогнула и вновь зажмурилась. — Значит, догадываешься… — снисходительно добавил он, отпустив ее. — Карл оказался умным мальчиком. Он не раздумывая склонил передо мной колени. Жаль только, что понял и многое другое, чего не положено знать детям Рода, но, видимо, кровь Тара оказалось слишком густой, раз взыграла даже в недостойных потомках. Никто еще не был столь опасен для меня. Его счастье, что он бастард, иначе бы я вырвал его сердце голыми руками и не стал бы играть в эти игры.

Скрестив на груди руки, Миэль на некоторое время выжидающе замолчал. Лирамель не поднимала головы, но чувствовала его взгляд. Она будто оцепенела.

— Обетование не будет исполнено, — наконец произнес князь, глядя на нее остекленевшим черным взглядом. — Ты преклонишься под тень моего владыки и станешь сосудом его воли. Семя Тара принадлежит ему до последнего потомка. Поэтому думай, Лирамель. Думай и решай. Если скажешь «да», спасешь и себя, и свою землю. Твое последнее «нет» станет подписью на смертном приговоре для всякой жизни за границами Княжества. И для обоих твоих братьев тоже. Таково мое слово.