Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла «Колдовской мир») - Нортон Андрэ (серия книг .txt) 📗
Дело в том, как говорила леди Матильда, что леди Гвениен не хочет, чтобы его дочь была с ней Она очень чувствительна и говорит, что не сможет родить своему лорду крепкого сына, если постоянно будет иметь перед глазами это хилое перекрученное тело.
Колард бесшумно поставил ведро и шагнул поближе к окну. В нем впервые проснулось любопытство, и ему захотелось услышать, что еще скажет Никела.
Она продолжала бы говорить, но тут Брэзон заворчал, чтобы ему дали подогретого эля, и Никела бросилась к очагу.
Колард, вернувшись к себе, не взялся за инструменты, а сел у камина. Сняв маску, он медленно вертел ее в руках, вспоминая слово за словом все, что он подслушал. Значит, леди Джесинду убрали с глаз долой в деревенский замок? Да, он знал старое поверье, что беременная женщина не должна видеть ничего и никого уродливого, потому что это может оставить метку на ребенке в ее чреве. И лорд Висис, конечно, должен был сделать все, что мог, для будущего сына. Мнения леди Джесинды, наверное, и не спрашивали. Но, может быть, она и сама была рада скрываться от посторонних глаз, поскольку она не такая, как все.
Понравится ли ей в Гейле? Не будет ли ей, девушке, еще тяжелее, чем Коларду? В первый раз Колард оторвался от своих мечтаний и от своей горечи и подумал о другом человеке.
Он встал, зажег свет и, подойдя с лампой к полке, осветил фигурки, стоявшие там. Пока он критически разглядывал их, что-то зашевелилось в его мозгу, но не только воспоминания сна. Он снимал некоторые из статуэток, поворачивая их в руках, но почти не видел их: он размышлял. Наконец, он выбрал одну, которая, как ему казалось, отвечала его целям. Он перенес ее на стол и разложил рядом инструменты. Эта статуэтка изображала животное вроде лошади, стоявшей на задних ногах, но не в сражении, а в радостном свободном прыжке. И оно было похоже на лошадь, но между изящными его ушами торчал рог.
Положив статуэтку на бок, Колард принялся за работу. Уже пропели петухи, когда он кончил. Теперь танцующий единорог стал печаткой, в основании ее была выгравирована буква «джей» с обвивающей ее виноградной лозой.
Колард отодвинулся от стола. Он сделал то, что хотел. Но зачем? У него было искушение бросить статуэтку в плавильный костер, но он этого не сделал и решил просто забыть о своем безумии. Он не присутствовал при появлении лорда Висиса с дочерью, хотя все остальные жители Гейла были в сборе. Позднее он слышал, что леди Джесинду привезли на носилках, и она была так укутана в плащи и покрывала, что видно было только ее лицо. Она и в самом деле была очень маленькой, а лицо ее было очень узким и очень бледным.
— Такие долго не живут, — услышал он заявление Никелы. — Я слышала, что дама Матильда уже послала за Шерваной. С леди приехала только ее старая нянька, — и она тоже больная. Не очень-то весело будет в замке Гейла! — в ее голосе слышалось сожаление, но, как был уверен Колард, не о судьбе Джесинды, а о том оживлении в замке, которое вносило разнообразие в жизнь деревенских жителей.
Колард потрогал свою маску. Она уже износилась, скоро опять придется нанести визит Шерване… Его честность возразила: к чему эти извинения и предлоги? Ведь он хочет услышать о леди, о том, как она оказалась в таком же теле, как и у него. И с наступлением темноты он пошел, в последний момент захватив с собой печатку.
В окне Шерваны горел свет. Он постучал условным стуком, вошел и с удивлением увидел Шервану у камина. Она сидела, не сняв плаща, только откинув на плечи капюшон, которого он еще у нее не видел. Он быстро подошел и взял ее за руку.
— Что случилось?
— Ох, Колард, бедная малышка, как ужасно…
— Леди Джесинда?
— Ужасно, — повторила она. — Но она так ласково говорила со мной, даже когда я должна была причинить боль ее бедному телу. А ее няня стара, и при всей своей любви к леди мало чем может помочь ей. Дорога была очень тяжела для девочки, но, я думаю, она не жаловалась и даже не выражала протеста против своего изгнания — по крайней мере, так сказала мне няня после того, как я дала леди облегчающее питье, и она уснула. Но это жестокое дело — привезти ее сюда.
Колард слушал, присев на корточки Ясно было, что леди Джесинда получила поддержку Шерваны.
Постепенно Шервана успокоилась и выпила чаю из трав, которые он подал ей. Она не спрашивала, зачем он пришел, и, казалось, была рада, что он здесь. Наконец он достал из поясного кармана печатку и поставил ее под свет лампы. Она была сделана из того странного металла, который погубил Коларда. А он все время тянулся к этому металлу, и ему казалось, что статуэтка, сделанная из него, была лучше и ближе подходила к тому, что он видел во сне Теперь печатка сверкала на свету.
Шервана глубоко вздохнула, увидев вещицу. Перевернув ее и увидев гравировку, она кивнула:
— Ты хорошо сделал, Колард. Я отдам ее ей в руки…
— Не надо! — теперь ему захотелось взять свою работу обратно, но руки не повиновались ему.
— Надо, — твердо сказала Шервана. — И если она попросит — принеси и остальные, Колард. Если ты заставишь ее забыть хоть на минуту, какова ее жизнь, ты сделаешь великое дело. Принеси мне наугад несколько вещей, тех, что могут ей понравиться и, может быть, вызовут ее улыбку.
Колард осмотрел свою коллекцию, но не мог ничего выбрать «наугад» и засел за работу.
Дважды он приходил к Шерване со своими приношениями. Теперь он работал только с тем металлом и находил, что с ним легко работать. Но на третий раз Шервана пришла сама и это было так необычно, что он даже растерялся.
— Леди Джесинда хочет видеть тебя лично и поблагодарить.
— Лично! — Колард закрыл лицо руками поверх маски.
Глаза Шерваны сверкнули гневом:
— Ты никогда не был трусом, Колард. Так неужели ты боишься несчастной девочки, которая хочет только выразить тебе свою благодарность? Она так хочет этого, это желание камнем застряло в ее мозгу. Доставь ей радость, не отнимай ее у бедняжки, Она знает, что было с тобой, и поэтому просит тебя прийти к ночи через старые постовые ворота. Я пойду с тобой. Неужели ты откажешься?
Он хотел отказаться, но не мог, потому что в нем самом росло желание увидеть леди Джесинду. Он стеснялся спрашивать о ней Шервану, а из тех отрывочных сведении, что он слышал, он не мог представить себе образ девушки. Так что он согласился.
И вот Колард в сопровождении Шерваны пришел в будуар леди Джесинды. Он старался идти прямо, насколько позволяло его искривленное тело: маска плотно закрывала его лицо от всех глаз, и главным образом от глаз Джесинды.
Говорили, что она маленькая, когда видели ее обложенной подушками и укутанной меховыми плащами; теперь же, когда она сидела в кресле с высокой спинкой, она казалась еще меньше. Длинные волосы цвета темного меда, заплетенные в косы и перевязанные лентами, лежали на сгорбленных плечах. Из всего остального были видны только бледное узкое лицо и две белые руки, лежавшие на доске, что положили над ее коленями. На доске стояли все фигурки людей и животных, которые ей послал Колард. Впоследствии он даже не мог вспомнить, как они поздоровались. Как будто два старых друга встретились после многих несчастий, сели на солнышке и радуются теплу и своей встрече. Она расспрашивала о его работе, а он рассказывал ей о своих снах. А затем она сказала нечто, задержавшееся у него в мозгу:
— Ты счастливый, Колард, что у тебя магические пальцы и ты можешь сделать свои сны живыми. И я счастлива, что ты разделил их со мной. А теперь назови мне эти вещи!
Каким-то образом он начал давать названия каждой фигурке, а она кивала головой и говорила:
— Совершенно правильно! Ты точно назвал их!
Это само по себе было сном, — думал он потом, когда ковылял домой рядом с Шерваной. Он всю дорогу молчал и переживал все заново, все то, что мог вспомнить.
Наутро он проснулся с настоятельной потребностью работать. Он работал дни напролет с ощущением, что должен выполнить задачу, а времени у него было мало. Теперь он делал не просто маленькую фигурку, а холл в миниатюре… холл, какой мог быть разве только у высокого Лорда. Ароматное дерево для панелей и металл — все тот же странный металл.
