Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла «Колдовской мир») - Нортон Андрэ (серия книг .txt) 📗
Плащ, седельные сумки и дорожную котомку я оставила в комнате. Девушки сказали, что брат еще со своей леди, и я послала попросить о встрече.
Я снова вошла в роковую комнату. Брунисенда ахнула, увидев меня, и крепко вцепилась в шелковый рукав сорочки Эйлина.
Брат хмуро уставился на меня, затем ласково отвел ее руку, шагнул ко мне и еще сильнее нахмурился, оглядывая меня сверху донизу.
— Зачем ты здесь в таком наряде, Эллис? Неужели ты не понимаешь, что Брунисенде тяжело видеть тебя такой?
— Я ходила так всю жизнь, брат. Разве ты забыл это?
— Ничего я не забыл! — взорвался он, как будто сознательно копил свою злобу. — То, что было в Варке — давно прошло. Забудь и ты грубые времена. Моя дорогая леди поможет тебе в этом.
— Захочет ли она? И много мне надо забыть, брат? Похоже, что ты уже забыл!
Он поднял руку и мне показалось, что он готов был ударить меня. И я поняла: он боится меня не как Мудрую Женщину, он боится, как бы я не рассказала Брунисенде о том, как его околдовали.
— Это забыто, — сказал он предупреждающе.
— Пусть так. — Мне нечего было решать. Все было решено за меня давным-давно. Мы были близнецами, на одно лицо, но в остальном вряд ли родные. — Я ничего не прошу у тебя, Эйлин, кроме лошади. Я не собираюсь идти пешком, а мою лошадь ты взял.
Его хмурое лицо чуть-чуть посветлело.
— Куда же ты поедешь? Обратно к этим, в Варк?
Я пожала плечами и не ответила. Если он хочет так думать — пусть думает. Я все еще была поражена бездной между нами.
— Ты мудра, — Брунисенда подкралась к Эйлину. — Люди все еще боятся Проклятия. Раз ты имела дело с этой силой, они будут бояться и тебя…
Эйлим зашевелился:
— Она уничтожила это ради меня. Никогда не забывайте этого, миледи!
Она ничего не ответила, по так взглянула на меня, что стало ясно: дружбы между нами никогда не будет.
— Уже день — я поеду. — У меня не было никакого желания смотреть на то, что похоронено в прошлом.
Он дал мне лучшую лошадь из своей конюшни, приказал также привести вьючную лошадь и нагрузить ее различными вещами и припасами. Я не отказывалась от этой его попытки облегчить свою совесть. Я видела, что его леди не сводит с нас глаз, поражаясь нашему сходству. Я села в седло и посмотрела сверху на Эйлина. Я не желала ему зла. Он живет по своей натуре, я по своей. Поэтому я сделала знак, благодаривший его и желавший ему счастья. Он сжал губы, как будто не хотел этого.
Итак, я выехала из Ущелья Фрома. У ворот меня догнали. Это был Джервон. Я спросила его:
— Вы узнали, где ваш лорд? В какую сторону вы едете, чтобы вернуться под его штандарт?
— Лорд умер, — ответил Джервон. — Его люди — те, кто остался жив. — ушли под другие знамена. Так что я без лорда.
— Куда же едете, меченосец?
— Я потерял лорда, а нашел леди. Ваша дорога будет моей, Госпожа Власти.
— Отлично. И какая дорога, куда?
— Война все еще идет, леди. У меня меч и у вас тоже. Давайте поищем, где можно получше тревожить Собак.
Я засмеялась, потом повернулась спиной к Ущелью Фрома. Я была свободна, впервые свободна от главенства Эфрики, от жалкого надзора Варка, от чар Кубка Дракона, который отныне станет просто кубком, а не магнитной стрелкой, вовлекающей меня в опасность. Если только… Я глянула на Джервона, но он смотрел не на меня, а на дорогу — если только я не предпочту употребить этот кубок по-другому. А в будущем я, пожалуй, так и сделаю.
Кузнецы песен перековывают в блестящие произведения многие легенды, как старые, так и новые. Есть ли в них правда — кто знает? Однако и в самом невероятном рассказе лежит зерно истины. Так было с легендой о Сне Кузнеца, хотя нашему современнику доказать это также трудно, как вычерпать ковшиком Фос Торн.
Брэзон был кузнецом в Гейле и познал все великие и малые тайны своего мастерства. Он работал как с бронзой и железом, так и с драгоценными металлами, хотя для последних он употреблял немногие и редкие инструменты.
У него были два сына — Эрнар и Колард. Оба были понятливыми юношами, так что не только в Гейле, но и значительно дальше Брэзона считали счастливым человеком. Два раза в год он ездил по реке в Туфорн с товарами собственного изготовления — крюками, лезвиями мечей, а иногда и брошами и ожерельями из чистого серебра.
Это было еще до вторжения. Высокий Халлак жил мирно, если не считать разбойников да лесных бродяг и им подобных, кто время от времени делал набеги. Из-за этих людей жители Верхних Долин нуждались в оружии.
Висис был лордом Итондейла, но жители Долин мало видели его, потому что он унаследовал от матери поместья в прибрежных странах и там вторично женился. Так что лишь немногие старики, да одна-две прачки бывали в замке от одного зимнего праздника до другого.
На третий год после второго брака Висиса (жители Долины были извещены об этом посланием) в самом Гейле случилось нечто более важное.
С холмов пришел торговец. Один из его пони был нагружен слитками вроде бы чистого металла, но Брэзон не мог сказать, что это за металл. Даже необработанный, он снял, и это очаровало кузнеца. Испытав кусочек металла огнем и молотком, он с восторгом купил весь груз. Продавец отвечал уклончиво на вопрос о происхождении металла, но Брэзон решил, что человек просто хочет сохранить секрет, который принесет ему выгоду в дальнейшем. Поскольку пони захромал, торговец с явной — по крайней мере, так показалось, — неохотой оставил в одном из ларей Брэзона два мешка, где было больше металлического лома, чем руды. Брэзон не сразу начал работать с этим металлом: он долгое время изучал его, обдумывал, как лучше его использовать, и, наконец, решил сделать сначала из него мечи. Прошел слух, что лорд Висис посетит эти самые западные свои владения, и поднесение лорду такого образца кузнечной работы могло в дальнейшем оказаться полезным.
Плавка была поручена Коларду, поскольку парень прекрасно справлялся с этим делом. Брэзон решил, что его сыновья по очереди будут приучаться к работе с этим металлом, так как предполагал, что торговец приедет еще раз со вторым грузом.
Ни один человек не застрахован от случайностей в работе.
Все присутствовавшие, в том числе и сам Брэзон, установили, что вина не в оплошности или небрежности Коларда — все знали, что он был старательным и аккуратным — однако плавка взорвалась и кузницу едва не разнесло на куски.
Были обожженные и покалеченные, но сильнее всех пострадал Колард. Для него было бы лучше умереть тут же, потому что когда он встал после долгих месяцев страданий и отчаяния, он уже был не человек.
Шервана, Мудрая Женщина и целительница, взяла к себе изломанное тело. То, что выползло из ее дома, уже не было Колардом, прямым и стройным мальчиком, гордиться которым мог любой отец. Это было нечто такое, что можно иногда увидеть в резьбе, к счастью сильно попорченной временем и погодой на развалинах Древних. Тело его было скрючено, он ходил согнувшись, как столетний старец, а лицо его было страшной маской, какие выглядывают из-за деревьев в посещаемом нечистой силой лесу… Шервана старалась помочь, но ее стараний было явно недостаточно, чтобы полностью скрыть его облик от глаз людей. Все быстро отводили взгляд, когда он ковылял мимо.
Она взяла мягкую кору и сделала маску, чтобы скрыть его изуродованное лицо, и он носил ее всегда, но все равно старался не попадаться на глаза никому. Он не вернулся в дом отца, а занял старую хижину в дальнем конце сада, работал по ночам, чтобы прежние товарищи не видели его, и перестроил ее в достаточно удобное жилище, потому что погубивший его несчастный случай не отнял его умелых рук, а также разума.
Он работал в кузнице по ночам, но в конце концов Брэзон запретил ему это, поскольку были возражения против стука молотков, а народ Гейла не хотел напоминаний о человеке, который пользовался этими молотками… так что Колард перестал ходить в кузницу. Чем он занимался, никто не знал, и все почти забыли его. На следующее лето, когда его брат женился на Никеле из Милла, он не был на свадьбе и не захотел заходить в те участки двора и сада, где домочадцы могли увидеть его.
