Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

Поток воды чуть ли не толкал Гармунда в спину. Муж не боялся ледяной волны, но переживал за жизнь бессознательной Катрин. Она могла запросто захлебнуться. Следующий поворот замедлил Гармунда, и волна накрыла его с головой. Ледяная вода врезалась в кожу, пронизав мышцы и сжав кости. Гармунд обнял девочку, закрыл её руками, прижал её голову к груди. Словом, постарался полностью укрыть её от получения новых увечий. Водный поток швырял его от стены к стене, от потолка к полу, и продолжал уносить неведомо куда. Выплыв на поверхность, он ухватился пальцами за какой-то выступ, но ему не удалось совладать с течением. В конце концов, его прибило к стене, вскарабкавшись по которой он очутился на уставленном старым оружием балконе. Катрин почти не дышала. Гармунд сделал ей непрямой массаж сердца. Прижавшись к её губам, он неустанно наполнял её легкие воздухом. Катрин все-таки откашлялась и пришла в сознание, но только на мгновенье. Гармунд укутал её в свои одежды и, взяв на руки, двинулся дальше.

Следуя по немногочисленным указателям и табличкам на стенах, Гармунд достиг большой затопленной башни. Возведенная вдоль стены винтовая лестница уходила вниз и вверх. Сквозь внушительные трещины, коими был покрыт весь стеклянный потолок, бил водопад, разбивающийся о водную гладь где-то далеко во тьме. Десятки разрушенных лестниц вели вниз. Гармунд боялся даже смотреть на столь хрупкую постройку. Других путей у него не было. Спустившись на два пролета, он вошел в ещё один коридор. Десятки поворотов и разветвлений привели ошарашенного Гармунда к единственной мысли — он попал в непростой лабиринт. Катрин уже пришла в себя, но по-прежнему была слаба. Гармунд покрепче прижал её к груди. Он уже не думал о возвращении на север, спасении Сандры, о поиске тихого местечка. Даже собственная жизнь его едва ли заботила. Хоть он по-прежнему не верил в удачные поиски смерти Тощего царя, но отчего-то начал верить в то, что он сам — инструмент, помогающий Катрин свершить свое предназначение. Ради этого он живет. И ради этого умрет.

Продолжительный скрежет металла о камень послышался откуда-то из глубин лабиринта. Прокравшись к повороту, Гармунд неаккуратно провел подошвой обуви о пол, получив скрипящий звук. Ответом на эту неосторожность был животный рев и сокрушительный удар каким-то тяжелым орудием по камню. Весь лабиринт пошатнулся. Гармунд замер на месте, и чем ближе становились шаги чудища, тем скорее замедлялось его дыхание. Существо с головой рыбы и телом мускулистого человека шагало прямиком к Гармунду, волоча за собой двусторонний топор. Особого внимания заслуживала именно рыбья голова. Два загнутых клыка выглядывали изо рта. Черная кожа была покрыта шрамами и рубцами, полученными в результате опытов мудрецов. Окрашенные бельмом глаза выкатывались наружу. Сам череп был измят, словно его кости каким-то образом размякли, и мудрецы пытались изменить их форму. Это жуткое создание как раз и представляло собой использование запретных знаний. Этот факт устрашал Гармунда покруче, чем все то, с чем ему доводилось когда-либо сталкиваться. Бежать — один выход. И он бежал. Но чудище было быстрее. Безысходность заставила Гармунда бросить Катрин и обнажить меч. Он кое-как сдерживал удары врага, уклонялся от особо опасного маневра лезвия и бил при каждом удобном случае. Но любой удар в любую часть тела был врагу нипочем, а снести ему голову у Гармунда не хватало сил. «Беги отсюда! Спасайся! Я остановлю его сам!», — приказывал Гармунд очнувшейся Катрин. Он принял решение затопить лабиринт вместе с неуязвимым врагом. Нужно лишь просунуть меч меж двух камней и выдернуть один из них. С другой стороны, один хороший удар топором и стена сама развалиться. Да, второй вариант наиболее возможный! Однако уставший Гармунд не мог долго уклоняться от ударов такого противника. Он едва перебирал ногами, а его рефлексы стали не лучше, чем у старика. Лезвие топора прошлось по мужским ребрам, прежде чем разорвало грудную клетку с жутким треском. Гармунд завалился на спину и тяжело дышал. Он находился на последнем издыхании. Чудище встало над ним, положив топор на плечо. Яркая вспышка света ослепила его, заставив попятиться назад. Катрин подбежала к ещё живому Гармунду и стала обыскивать его на предмет Мертвой воды. Мужские веки медленно, но верно стягивались. «Нет-нет-нет, — молила Катрин. — Нет…вот! Вот! Вот, я нашла! Быстрее, глотай! Ну же!». Раны затянулись. Гармунд резко поднялся, вобрав в легкие побольше воздуха. Он забрал у Катрин пузырек и одним движением вбил меч в шов между камнями. Затем он потянул на себя. Переломившийся камень выскочил наружу, рассыпавшись по полу. Гармунд даже зажмурился, ожидая затопления лабиринта. Только вот здешние (а может и все в подводном городе) стены были двойными. А может, и вовсе имели три ряда. Гармунд подхватил Катрин и бежал обратно, не разбирая дороги. Только чудищу стоило сдвинуться с места, как морская вода все же пробила брешь в стене и вбила его в стену. Благодаря неведомым силам, Гармунду посчастливилось выбраться к винтовой лестнице. Чудовище выбралось следом, невзирая на могучий водный поток.

— Ты найдешь царскую смерть, я верю в тебя! Иди! Я остановлю его, — сказал Гармунд.

— Я помогу тебе, — сказала Катрин, выставив правую руку вперед. — Сейчас…погоди…я призову феникса.

— Нет, не трать последние силы. Ты и так достаточно помогла. Сделай то, за чем проделала такой путь! Это твое предназначение.

— Это наше…

— Не спорь! — Гармунд толкнул её вперед. Откровенно говоря, он и сам дивился сказанным словам. Он никогда в своей жизни не говорил о предназначении, считая это понятие связанным с богами, судьбой. Видимо, когда ты утрачиваешь веру в свои земные желания, приходит вера в нечто духовное и недосягаемое для того, кто привык жить мирским.

— Я найду смерть Тощего царя. Только умоляю, не найди ты свою, — ответила Катрин и убежала наверх, глядя на таблички-указатели. Гармунд пятился следом за ней, уклоняясь от топора. Девочка добралась практически до самого верха и остановила свой выбор на одном из стеклянных проходов, ведущих в соседнее здание. Столпившиеся у потолка рыбы начали громить его своими уродливыми мордами, пока из стекла не выпал целый кусок. Гармунд забежал в ближайшую дверь, но тотчас же выбежал оттуда из-за мчащегося навстречу ледяного потока. Уровень воды в пашне неуклонно рос. Чудище поднималось к Гармунду, размахивая топором. Враги в очередной раз схлестнулись, в то время как потолок продолжал крошиться, расширяя радиус водопада. Гармунд надеялся на то, что чудище неосторожно ударит топором по лестнице, та развалится, и он пойдет ко дну вместе с ней. Но враг оказался сообразительным и не бил топором, если не имел полной уверенности в попаданиии. Позади хлестал бурный воток. Отступать некуда. Помощь пришла, откуда Гармунд её совершенно не ждал. Из крупного водопада, валящего через потолок, выпрыгнула крупная рыба и, раскрыв пасть, поглотила чудище. Гармунд прополз под напором воды и скрылся за ближайшими дверьми, пока башня буквально разваливалась по камням.

Гармунд бродил по коридорам в совершенной темноте, опираясь только на ощущения своего тела и обострившуюся интуицию. Оставим его и навестим Катрин. Девочка уже успела выбраться из лабиринта и достигнуть крохотного зала. Выстроенные в ряд по двое четыре колонны вели к запертым воротам. На воротах присутствовали буквы, характерные для языка южных мудрецов. Такие же изящные, более округлые, в отличие от северных рун, имеющих ярко выраженные углы и линии. Присмотревшись, Катрин заметила засохший кровавый след, идущий строго по буквам. На трех остальных стен, под потолком, были закреплены свитки, свисающие до самого пола. Они содержали просто сотни тысяч букв и символов, что-то значащих для мудрецов, но явно не для обычной северянки. Катрин провела указательным пальцем по одной букве на двери, оставив после себя кровавую борозду. Палец кольнуло, но не более. Буква впитала кровь и на мгновенье вспыхнула огнем серебряного оттенка. Феникс ответил на этот огонь, воспламенив мизинец Катрин. Девочка отсчитала два символа справа и провела пальцем по третьему. И вновь загорелся мизинец. «Но ведь эта буква последняя», — сказал Катрин и решила отсчитать провести по той же самой букве, но рядом ниже. Символ загорелся синем пламенем. Но и этот огонь погас, хоть и несколько позже, когда Катрин подожгла уже четвертую по счету букву. Пришлось начинать все заново и действовать быстрее. К тому же, Катрин выяснила, что длительность пламени зависит от количество «жертвенной» крови. И она не жалела её. Глядя на вырисовывающиеся буквы, она пыталась отыскать подобные на свитках. Похожие буквы встречались, да, только вот никакой закономерности в себе не несли. “В этом есть смысл. Точно есть, нужно найти”, - зажмурившись, повторяла Катрин. Она мысленно соединяла те буквы на свитках, которые уже воспламенились на двери, причем в строгой очередности. С каждой выведенной буквой она ощущала, как вместе с кровью из неё выходит душа, поддерживающая жизнь в юном тельце. И как только душа её вперемешку с кровью полностью размажется на каменных дверях, она умрет. Катрин не верила в собственную кончину, так как все ещё не выполнила, как выразился Гармунд, своего предназначения. Но как говорил Рустам, смерть её неизбежна, если она собралась уничтожить смерть Тощего царя. И Катрин рассматривала единственный вариант — смерть, как плата. Плата не только за спасение Южных земель от последующей тирании, но и за возвращение Гармунда на север. Отважится ли она заплатить? Чувство самосохранения и вера в благосклонное отношение богов к детям перекладывали оплату за исполнение великой цели на тех самых богов. Следуя логики Катрин, она не должна погибнуть, потому что боги не допустят смерти ребенка. Как же тогда умирали другие дети? Катрин не знала этого, но точно знала, что боги не раз позволяли ей избегать смерти. Так почему же сейчас они позволят ей погибнуть? Ведь не должны, так? “Я была права”, - улыбнулась она. Соединив на трех свитках все горевшие синим пламенем буквы, она получила три последние буквы. Проведя обескровленным пальцем по последней, девочка выдохнула. Веки сомкнулись. Оступившись на каменной башне, которую соорудила, дабы доставать до верхнего буквенного ряда, она свалилась без сил. Двери с грохотом раздвигались, сотрясая весь зал. Колонны и потолок сыпались. Катрин перевернулась на живот и ползла к дверям. Перед глазами все расплывалось. Буквы последовательно гасли, двери со скрежетом начали закрываться. “Нет…нет”, - у Катрин не получалось ползти быстрее, как бы она не старалась. Её вера в предназначение рассыпалась так же быстро, как сыпались колонны, удерживающие потрескавшийся потолок. Катрин все ещё не верила в такой удручающий исход своего приключения. Её постигло отчаяние, какое сопровождало её на севере. Она вдруг поняла, что по-настоящему почувствовала себя счастливой и даже живой, именно на юге. Да, родилась она в холодных северных краях, но душа её всегда принадлежала теплому югу. А теперь она навсегда останется в морских водах. Небольшой кусок потолка пришелся по её затылку, окончательно оборвав её попытки ползти дальше. “Это не все…не все…все…неужели…это все?”, - думала девочка.