Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

-”Живет смерть там, где тишина закладывает уши”, - произнес Гармунд и осмотрелся. — Да, здесь и впрямь тишина. Птицы не поют, даже листва не шелестит. Оглушительная тишина.

-”Где блеклый день не освещает путь”, - продолжила Катрин. — “Блеклый день”…он не освещал нам путь. Мы следовали по карте.

— Точно, — кивнул Гармунд. — “Где слепит тьма, закрадываясь в душу и поглощает сущность целиком”. Речь о том мускулистом муже.

— Я читала о Геракле, когда перебирала свитки в покоях Аггея, — воскликнула Катрин. — Он родился ещё…эх, забыла…а, во времена Богов! Да, это легендарное название тех времен. Потом Боги покинули этот мир и вознеслись к небу, где были врата в мир наиболее высший…да, вроде, — Катрин задумалась. — В свитках речь шла о каких-то ветвях и Мировом дереве. В общем, он был сыном божьим и великим героем, сдерживающим зло, которое…эм, “пробивалось из недр” — так было написано. Но потом боги ушли, оставив Геракла здесь. Но воин не прекращал бороться со злом, но со временем….одичал и обезумел”.

— Да, жестокая участь, — кивнул Гармунд. — Значит ключом к разгадке является этот город. Давай осмотримся.

Путники обошли все руины, заглянули в самые темные и потаенные, однако ничего ценного не обнаружили. Катрин усомнилась в том, что они правильно поняли разгадку, но Гармунд отчаянно не признавал ошибки. Он, конечно, допускал возможность ошибки, но хотел верить, что она не случилась, и разгадка вот-вот им откроется. А времени оставалось все меньше и меньше. Никто не знает, как долго крепость сможет продержаться под напором столь многочисленной и сильной армии. Пока Катрин разглядывала ткань с начертанной на ней загадкой, пытаясь обнаружить что-то ещё, Гармунд метался по руинам, в надежде отыскать хотя бы намек на необходимый ответ. С севера послышались глухие хлопки. Где-то в небе, за желтыми зарослями пролетал клин Стимфалийских птиц. “Нас заметили!”, - крикнул Гармунд и кинулся к Катрин. Клин расстроился, и птицы полетели вниз, осыпая их смертельно острыми перьями. Гармунд толкнул девочку в яму, ведущую в зал ушедшего под землю здания, после чего и сам нырнул туда. Птицы продолжали кружить над руинами, осыпая их десятками перьев.

Катрин рассматривала старые фрески на стенах, разделенные водной поверхностью. Под водой были начертаны человеческие силуэты, а над ней был изображен остров, на фоне которого восходило солнце. И Катрин вдруг подскочила на месте! “Я поняла! Разгадка в море! Бежим, скорее”, - кричала она. Симфалийские птицы уже улетели. Гармунд помог Катрин дотянуться до торчащих из земли корней, по которым они и выбрались на поверхность. Он выспрашивал у неё о разгадке, но ослепленная появившимся ответом девочка только и твердила, что о море. Она была сражена своим прозрением, и Гармунд перестал нагружать её вопросами.

— Вот, — сказал он, поведя пальцем по извилистой линии на карте, ведущей к большому голубому пятну. — Этот путь ведет к Благодатному морю.

Гармунд был удивлен, что кроме Бескрайнего моря существует ещё и это. Катрин знала о Бескрайнем море, однако никогда не думала о нем, как о единственном.

— Нам нужна лодка, — сказала она, убегая все глубже в чащу.

— Где же мы её возьмем? — спросил Гармунд. — Да и зачем она нам? Куда ты собралась плыть?

— Найдем. Там должна быть лодка.

И действительно, путники выбрались к заброшенному причалу, где стояли поросшие растительностью лодки. Катрин расценила эту случайность не иначе, как чудо. Гармунд был более сдержан в поведении. Он не считал эту случайность чудом. На мгновенье он подумал о божественном вмешательстве, но затем сразу же отказался от этой мысли, ведь не иначе, как бредовой, её не назовешь. Борт многих лодок были перебиты, некоторые оказались почти что полностью погребены под песком. Катрин предложила не терять времени и копать. Гармунд сказал, что у него нет лопаты. Катрин упала на колени и начала рыть песок руками, чем устыдила Гармунда. Он оттолкнул её и стал рыть сам. Девочка побежала вдоль берега, по-видимому выискивая целую лодку. А Гармунд лениво разгребал песок, ибо по-прежнему оставался пассивен к намерению Катрин плыть неведомо куда. “Не рой! Хватит!”, - вернулась девочка, радостно объявляя о найденной неподалеку лодке, слегка заметенной песком. Катрин запрыгнула внутрь и просила Гармунда столкнуть лодку в море. На этот раз Гармунд потребовал объяснений. Вместо ответа Катрин начала подгонять его, ссылаясь на нехватку времени. Она обещала ответить на все его вопросы, но не сейчас. Настойчивость Гармунда резко улетучилась, когда из леса выбежали отряды Тощего царя. Муж быстро столкнул лодку в море, но сам не успел запрыгнуть внутрь. Развернувшись, он отразил атаку набросившегося на него воина и, резко выхватив меч, сразил его ударом в грудь. Тут подоспели ещё трое. Гармунд отбивался как только мог, борясь не только с ними, но и с прибывающими морскими волнами. А лодку уносило все дальше от берега. Гармунд уже стоял по пояс в воде, отражая три скачущих перед лицом лезвия. Из-за леса вылетели десятки стрел. Гармунд нырнул под воду, тем самым избежав ранения, в отличие от его врагов. Однако, стрелы им были нипочем. Катрин взялась за весло, но едва ли ей удалось поплыть обратно. “Плыви сюда! Скорее! Оставь их и плыви!”, - кричала она, пока Гармунд сражался уже с пятью противниками. Шерстяной плащ уже насквозь промок и тяготил своего хозяина. А враг все прибывал. Сильные переживания Катрин заставили феникса пробудиться. Огненная птица высвободилась, издала пронзительный визг и расправила крылья, породившие взрывную волну. Темные воины обратились в пепел. Катрин помогла измотанному Гармунду забраться в лодку.

— Я обожгла тебя, — виновато произнесла Катрин и стиснула его в объятиях. — Прости меня.

— Ты спасла меня, — с облегчением говорил Гармунд, сбрасывая с себя плащ.

— И ранила. Я не хотела.

— Я знаю.

Увлекшись извинениями, Катрин и не заметила, как берег стал таким далеким, что его едва было видно. А впереди — только воды и небо цвета грядущего заката.

— Уже вечереет, — сказала Катрин. — Как думаешь, крепость ещё стоит?

— Думаю да, — Гармунд сказал совершенно не задумываясь. Он точно знал, что она все ещё сопротивляется.

— Я обещала рассказать тебе о разгадке, — произнесла Катрин, неотрывно любуясь размазанной по горизонту сотней оттенков красного и оранжевого цветов. — Помнишь ту картину на стене в зале? Помнишь начертанных на ней утопающих? “Живет смерть там, где тишина закладывает уши” — это те люди под водой. “Где блеклый день не освещает путь” — лучи дневного света под водой. “Где слепит тьма, закрадываясь в душу” — это, — Катрин замолчала, подбирая слово, — это глубина…а может и то, что в глаза попадает вода, заставляя жмуриться. “И поглощает сущность целиком” — мне кажется это что-то связано или с погибелью или…с чем-то другим.

— Со знаниями?

— Может быть.

— Интересная разгадка, — похвалил Гармунд. — Только она получилась очень неопределенной.

— Почему?

— Ну, море ведь большое. Если разгадка кроется в море, то в каком его месте?

— На картинке был остров, — сообразила Катрин. — Может быть остров?

— Эта фреска вряд ли относится к разгадке, — Гармунд ещё раз взглянул на ткань с подсказкой. — Здесь ничего не указывает на остров.

— Надо подумать.

— И поскорее, — обернувшись, молвил Гармунд. — Я уже не вижу берега.

Действительно, лодка уже давно бороздила просторы открытых вод. Скачки на волнах, схожие с покачиванием колыбели, успокоили Гармунда, и он задремал. Погоня за призрачной разгадкой, ведущей к смерти бывшего мудреца, его утомили. Теперь он понимал отношение Йорана к знанием. Простому воину, привыкшему разить мечом и исполнять приказы, все эти знания и связанные с ними вещи казались сложными для восприятия. И ломать над этим голову совершенно не хотелось. Расстелив над головой брезент, он уселся в лодке, сложив ногу на ногу и неспешно распивал бутылку вина. Кажется, он уже потерял интерес ко всему, что его вообще когда-либо могло интересовать. Ни Сандра, ни север, ни юг, ни даже собственная жизнь уже не занимали его голову. Он просто колыхался на волнах, отдав свою существание одному единственному моменту, происходящему сейчас. Катрин же мяла кусок ткани в руках, продолжая думать над разгадкой. Она точно знала, что начертанного стиха недостаточно и пыталась выискать другие намеки, указывающие на вход в ложе. Только вот мысли её постоянно путались из-за огромного волнения, испытываемое ею в открытом море. Кругом вода. Одна лишь вода, без конца и начала, без каких-либо границ. Беззаботность Гармунда только усиливала её беспокойство. Если она ничего не придумает, то и её, и Гармунда ждет только голодная смерть.