Анубис - Хольбайн Вольфганг (список книг TXT) 📗
Могенса как молнией поразило осознание того, чем они были.
Те, что шествовали внизу, под ними, не являлись причудливым порождением слепой фантазии.
Это были египетские боги.
Могенс опознал не всех. Некоторым, возможно, так никогда и не нашлось места в пантеоне богов Египта. Некоторые, возможно, никогда не показывались людям, другие появились лишь после того, как народ фараонов давно исчез с лица земли, иные же были настолько ужасны, что таким демонам даже в людских легендах не нашлось места. Но многие были знакомы. Здесь были Гор, Тот, Сет и Ра, Бастет и Себек и другие низшие боги, чьи имена никогда не были зафиксированы, но которых Могенс узнавал по их изображениям.
В этот момент, глядя на эту безумную процессию, он и сам почувствовал себя на грани безумия — а может быть, уже и за гранью.
Как удалось оттуда выбраться, он не знал. Возможно, на самом деле и не удалось. Что-то в нем сломалось и непоправимо и безвозвратно застряло в том сером сумеречном мире, существующем на грани света и тьмы, в котором обитают не только безумие, но и все страхи и надежды.
Но и это еще было не самым страшным. Как бы ужасен ни был облик этих существ, страшнее того, что он видел, оказалось то, что он чувствовал. В их движениях виделось что-то неправильное, что невозможно облечь в слова, потому что нет таких слов ни в одном земном языке. Но не только движения, все в них было фальшивым, неестественным, поддельным.
— Ну, и что это значит? — донесся до него голос Грейвса.
Могенс недоуменно уставился на него.
— Ты сказал: «здесь не место», — пояснил Грейвс. — Что ты имел в виду?
Могенс не помнил, что он говорил что-то подобное, но если не исходить из того, будто Грейвс умеет читать мысли, значит, сказал. Внезапно, хоть и задним числом, он испугался, что Грейвс говорит в полный голос, и только потом заметил, что паноптикум жутких тварей давно удалился от их убежища.
— Они не из нашего мира, — наконец едва слышно выдавил из себя Могенс бесцветным хрипловатым голосом.
— Да, именно к такому выводу и приходишь, когда видишь их собственными глазами, убедился?
Могенса передернуло от неуместно веселенького тона Грейвса.
— Боюсь, они и на самом деле такие несимпатичные, как выглядят, — продолжал развлекаться Грейвс. — Но это, как говорится, дело вкуса. С какой точки зрения смотреть.
— Тебе это кажется смешным? — холодно спросил Могенс.
— Да нет, — Грейвс энергично замотал головой. — И не может быть. Извини, если я неправильно выразился. Мне вовсе не до насмешек. Я понимаю, что ты чувствуешь при виде их. Со мной было то же самое, когда я увидел их впервые. Они отвратительны, ужасны, и, я уверен, в самом деле крайне опасны. Но ты, как ученый, не должен ни на секунду забывать, что они такое.
— И что они такое на ваш взгляд, доктор Грейвс?
Нет, этот вопрос исходил не от Могенса, его задала мисс Пройслер. Она так и не сдвинулась со своего места ни на шаг, но, совершенно очевидно, слышала каждое слово. А поскольку она не видела прошествовавших чудищ, то полагала, что речь по-прежнему идет об упырях, и это привело ее в ярость.
— Существа иного мира, мисс Пройслер, — невозмутимо ответил Грейвс.
— По мне, так скорее сатанинские твари.
— Вы не поняли, — спокойно продолжал Грейвс. — Дело здесь не в неизвестных биологических видах. Это не какие-то неведомые животные, которых привез какой-нибудь исследователь из Африки или Азии. Речь не о каких-то белых пятнах на географической карте или в земной науке. — Его голос потерял обычную заносчивость и звучал теперь скорее как терпеливый урок учителя, в тысячный раз вдалбливающего непонятливым ученикам сложный материал, хотя и без всякой надежды, что они смогут в нем разобраться. — Эти существа — порождения совершенно иной эволюции, мисс Пройслер. Их не с чем сравнить в нашем мире.
— На что вы намекаете? — подозрительно осведомилась мисс Пройслер.
— На то, что нет причины страшиться самого факта их существования. Ничего предосудительного в этом, конечно, нет. Это понятно, но неправильно. Эти существа нам совсем чужды. Мы-то, люди, не всегда уживаемся друг с другом, так чего же ждать, что сможем без предубеждения встретить созданий другого мира.
— У меня нет предубеждения, — строго сказала мисс Пройслер. — Хватит того, что я видела собственными глазами.
Она бросила красноречивый взгляд в сторону девушки, которая забилась в дальний угол пещеры и сидела, подтянув колени. Глаза ее были пусты, она раскачивалась в такт немелодичному напеву, баюкая мертвого упырька. Однако, после всего, что Могенс наблюдал в последние минуты, он уже не был так категорично уверен, что она не понимает того, что происходит вокруг. Грейвс тоже посмотрел на девушку и грустно покачал головой.
— Вы правы, мисс Пройслер. То, что они сделали с этими бедными женщинами, ужасно. Но нельзя мерить этих существ человеческими мерками.
— Я и не меряю, доктор Грейвс. И не сужу их. Я просто хочу, чтобы их уничтожили.
Печальная улыбка на губах Грейвса застыла в натянутую гримасу. Он больше не стал ничего возражать, но Могенс видел, как трудно ему сохранять хладнокровие, и окончательно удостоверился, что мисс Пройслер оказалась права: Грейвс никогда не допустит, чтобы все здесь было разрушено.
— Мне кажется, можно идти дальше, — вмешался Том. — Они ушли.
Грейвс, нахмурившись, обернулся к нему. Однако у Могенса создалось впечатление, будто он сердился не на то, что Том отважился взять на себя инициативу, а на то, что Том сказал. Когда Грейвс наконец кивнул, Могенс был абсолютно уверен, что он зол на то, что Том был прав.
— Что ж, — недовольно сказал Грейвс. — Идемте. Но будет лучше, если ты пойдешь вперед и удостоверишься, что нас действительно никто не подстерегает.
На их пути к воле земля содрогнулась еще дважды. Но толчки были слабыми, второй вообще не сильнее последнего озноба больного, перенесшего лихорадку. Из трещин больше не выползали слизняки, с потолка не падали камни. Тем не менее не только Могенс облегченно вздохнул, когда они достигли пролома в скалах, который привел их сюда. Подступ к нему не стал длиннее — не больше десяти шагов, которые они проделали так же быстро, как и прежде, — однако под конец Грейвс нервничал все больше и даже пару раз вытаскивал часы, чтобы бросить взгляд на циферблат. Должно быть, ему было больше известно о том сроке, который им отпущен, а может, это был просто-напросто страх. Могенс не стал спрашивать.
Грейвс, не мешкая, первым шагнул в пролом и исчез в царящей там тьме. Как Могенс и ожидал, мисс Пройслер снова пришлось приложить усилия, прежде чем ей с помощью ласковых увещеваний и успокаивающих жестов удалось уговорить девушку сделать шаг во мрак провала, где их поджидала не только тьма и ледяной холод. В конце концов, ей удалось преодолеть ее последнее сопротивление — причем гораздо легче и быстрее, чем опасался Могенс — и через несколько секунд они уже стояли в зале, под которой пролегал канал с баркой на его водах. Могенс не спускал глаз с темноволосой спутницы, Том тоже то и дело оборачивался, чтобы не упустить ее из виду. Теперь девушка следовала за ними послушно и даже покорно. Только ее поведение изменилось не оттого, что она стала доверять им или поняла, что ей хотят помочь. Она просто сдалась. Последней каплей был поступок Грейвса, он ее так напугал, что она не отваживалась выйти из повиновения. Но долго ли так будет продолжаться? Лучше уж оставаться начеку.
Могенс, нагнувшись, последним перешагнул порог низкого входа, который теперь еще больше напоминал пасть бесформенного чудовища, распрямился по другую сторону и заслонился рукой от резкого света неожиданно ударившего в глаза. Грейвс и Том снова зажгли свои фонари, а юноша занимался как раз тем, что разжигал лампу мисс Пройслер. Перед лицом подкарауливающих их опасностей Могенс ожидал, что Грейвс без промедления начнет спускаться вниз по лестнице, чтобы как можно быстрее добраться до барки. Вместо этого тот подошел к противоположной стене, поднял лампу и стал изучать знаки и рисунки, высеченные на ней.
