Правила эксплуатации ведьмы (СИ) - Зингер Татьяна (читать полную версию книги TXT) 📗
жалостливый такой, то вали отсюда. Нет — не спорь. Все наши в городе против, значит, а
один ты нюни пускаешь!
У меня непроизвольно приоткрылся рот. Неравнодушие к чужим тайнам точно доведет до
могилы. Что складывалось из рваных обрывков беседы? Намечается переворот? Нет, не
может быть! Ерунда.
Но ни одного дружинника, кроме рассуждающих о жалости, не было видно, в поместье
царила тишина. Близилась ночь. Коленки задрожали и подломились, будто хрупкие веточки.
По ступеням я взбиралась целую вечность. Ворвавшись к князю, я застала того за чтением
книги. Всемил попытался возмутиться, но я предостерегающе приложила палец к губам.
Князь поднялся из-за стола, отложив увесистый том в золотистой обложке. Одет он был в
длинный халат с вышитым на синеватой ткани гербом княжества. По всей видимости, готовился ко сну и не подозревал о жутких рассуждениях собственных стражников.
— Что с тобой? — прошептал Всемил.
— Там… Там…
— Там? — переспросил он. Непонимание сменилось подозрением. — Ты пьяна?
— Тебя хотят того… — Слова спутались. Вместо долгих объяснений я провела
оттопыренным большим пальцем по горлу, изображая, как перерезают глотку.
Всемил потуже завязал пояс на халате. Словно я собиралась его обесчестить. Пугающие
знаки он воспринял не в мою пользу.
Я нащупала ключ в замочной скважине и трижды провернула его. Чтоб никто не вломился в
княжеские покои.
— Лада, объяснись, — насторожился Всемил, не перестающий следить за моими метаниями.
Из сбитой речи он удивительным образом вынес основную суть. Синева в глазах помутнела.
— Не может быть, — князь свел брови на переносице.
— Я так слышала.
— Тебе могло показаться.
Могло. Яд, убийство, родители, хлебосольное место. Стоит ли ожидать доказательств?
— К тому же, Лада, ты ведь чародействуешь. Неужели не защитишь?
— Не защищу, — всхлипнула я, подбираясь поближе к окну. — У меня плохо с боевой
волшбой.
Осторожно высунулась наружу, отмеряя расстояние до низа. Около двух саженей. Под
окнами расцветают розовые кусты, сгорающие в закате цвета красного золота.
— Ну и какие предложения?
— Сбегаем, — заключила я. — Связывай простынь с одеялом.
Всемил нерешительно промямлил:
— Зачем?
— Есть два варианта. — Во мне впервые ожил учитель. — Первый: мы вылезаем из окна.
— Ни за что!
Он и сам представлял расстояние до не слишком мягкого приземления. К тому же, у князей
не принято сигать через окна, если присутствует парадный вход. Ну, извините. Кто со мной
поведется, тот и виноват.
— Хорошо. Ты летать умеешь?
— Нет, — Всемил зябко передернул плечами.
— Тогда второй вариант отпадает.
Я печально улыбнулась. Послышались шаги, многозвучным топотом ступающие по
лестнице. Всемил встрепенулся. Что-что, а нагонять страх я умею. Князь, робея, предложил
поговорить с нападающими.
— Они нас убьют! — трагичным шепотом верещала я. — Никого не пожалеют!
Снаружи постучали. Низкий голос вежливо попросил князя отворить. Я усердно вспоминала
хоть какие-нибудь чары, но все, включая простейшие, напрочь выветрились. Всемил, сдавшись, вытянул с кровати светлую простынь, встряхнул одеяло и начал связывать их
между собою.
В тот момент, когда стук вырос до нетерпеливого, Всемил приматывал получившуюся
веревку к ножке кровати. Та, твердая и толстая, выдержала бы не только худощавую девку
да плечистого князя, но и молодую лошадку, решившую покататься на канате.
— Возьми одежды, — напомнила я, и Всемил ринулся к шкафу, сгребая в кучку куртку, штаны и рубашку.
Трусит. Весь в меня. Оружия в комнате нет — разве князь не должен всегда находиться при
именном мече? — а стража наверняка пришла не с цветами.
Повторный стук был куда продолжительнее первого. Князь скинул вещи и перелез через
подоконник, крепко хватаясь за простыню. Слез он в пару мгновений. Я с сомнением
уставилась на тянущиеся ввысь ветки кустов и машущего мне Всемила.
Помнится, лодыжку сломала, неудачно спрыгнув с деревца. Запястье — споткнувшись о
выпирающий корень. Каковы шансы, что нынешнее приземление окажется безболезненным?
Но ужас подгонял, подталкивал когтистыми лапами в спину. Я схватилась за веревку, взвизгнула. И повисла на ней. От носков до кустов расстояние почти не изменилось. Лоб
покрылся испариной, каплями осевшей на ресницах и веках. Гибель ожидала с обоих концов
простыни.
— Мамочки! — пискнула я, расцепляя пальцы.
Всемил, негромко выругавшись, ринулся хватать летящую сверху тушку. Та упала в крепкие
мужские объятия и с нервным хихиканьем вонзила в его шею ногти.
— Ты почему сама не перелезла? — зашипел князь, стаскивая меня.
— Боялась упасть, — призналась я. — Так, идем за книгой.
— Тебе захотелось в книжную лавку?!
Я нарочито громко цокнула и указала на дом. Мы, подобрав раскиданную одежду,
поспешили туда.
— Зачем я поддался на твои уговоры? — Князь накинул на плечи походную куртку. — Я бы
смог с ними разобраться.
Между тем, возвращаться он не спешил.
— Я бы тебя хоронить не стала, — честно предупредила я. — В городе оставаться опасно.
Вдруг ты досадил ещё кому?
— Лада, сколько заплатить, чтобы ты пошла со мной? — после короткого раздумья решился
Всемил. — Одному мне придется туго. Ни оружия, ни денег.
О, не волнуйтесь, князь, я с вами. В спокойном, лишенном нечисти городке скучно. Ученики
забудут мои байки. Больные недолго погорюют по безотказной знахарке. Заберу книгу по
волшбе, и вперед. Заодно предупрежу Лиса, что его ждут счастливые будни в бегах. Как и
нас.
Обо всем этом, исключая варрена, я и поведала Всемилу, с кряхтением перелезая через
ставший родным забор.
Лазутчицей я не была со времен обучения. Тогда частенько приходилось прятаться по лесам
и погостам. Из некоторых я вылезала самостоятельно, в других меня находила учительница, но и мысли не возникало о том, что во взрослые годы, будучи вполне разумной особой, я
буду пробираться в собственное жилище ползком.
— Постой здесь, — попросила я, когда Всемил спрыгнул во двор.
— Зачем? — перепугался князь. — А ты куда?
Неужто решил, что я дам деру или выдам его стражникам?
— Я вернусь, честно.
Не говорить же о варрене. Я — девица благочестивая, чистая в помыслах и поступках. А
бездомный воришка очерняет непорочность так же, как дым от печи коптит потолок.
Всемил не стал спорить. Я, забравшись на кухоньку, негромко позвала Лиса. Хм, его нет.
Ушел? Что-то здесь нечисто.
По мере приближения к сеням я различила стук, доносящийся из-под пола. Видать, наружу
рвались долгожданные бесы. Непонятный звук нарастал. К нему прибавилась такая
залихватская брань, что я порозовела. Ой, Лис-то так и сидит в погребе.
На дверце возлежал разжиревший Кот, степенно вылизывающий левую пятку. «Попался, гад,
— говорили ехидные зеленые глаза, — ты никогда не внушал мне доверия».
Смахнув животное, я отодвинула задвижку. Встрепанный варрен вылетел наружу,
одновременно щурясь, ругаясь, кашляя и обещая убить «безмозглую девчонку».
— Ты рехнулась?! — горячился он.
— Будешь орать — отправлю обратно, — я зевнула. — У меня новость
Лис в полнейшем безразличии отряхивал рубаху. Затем потряс волосами, в которых, подобно
седине, появились ниточки-паутинки.
— Я уезжаю, — не дождавшись вопроса, выдала я. — Думается, надолго.
— Почему? — Лис, собирающийся подняться по лестнице, спрыгнул со ступеньки.
— Да нужно помочь… другу.
Правый уголок губ варрена предательски дрогнул.
— Разреши пойти с тобой.
В бездне черных глаз заплясала искорка надежды.
— Зачем?
Лис оскалился. Интересно, он хоть иногда улыбается по-настоящему, а не так, будто из-за
