Правила эксплуатации ведьмы (СИ) - Зингер Татьяна (читать полную версию книги TXT) 📗

нужды?

— Я влюблен в тебя…

— Ложь.

— Честно.

Я добралась до спальни, сгребла предметы в кучу и придирчиво выбрала самые нужные.

Всего, к сожалению, не увезти. Спрашивается, на кой ляд покупала браслеты, платья, книги, расписные шкатулки? Разве что на радость жадноватым горожанам. Те непременно растащат

утаскиваемое и распилят остальное на дощечки.

Рядом путался Кот, терся о бедро, мурлыкал. Я почесала животное за ухом.

— Блохастый, охраняй жилище, копи мышей. Скоро свидимся.

Кот протяжно мяукнул, как понял, что расстается с хлебосольной хозяйкой. Всё нагнетало

обстановку.

— Так вот, — я вспомнила о мнущемся в проходе Лисе, — оставь сказки для детишек.

— Я заплачу, — моментально сменил точку напора тот.

Другой разговор. Уж больно не хочется побираться по тавернам или ловить крыс в сточных

канавах.

— Ладно.

Короткий ответ заставил Лиса ухмыльнуться. Он достал знакомые златцы из мешочка на

поясе. Я убрала монеты в походную сумку, в последний раз погладила стенающего кота и

прикрыла дверь в комнату.

— А куда мы идем? — любопытно уточнил Лис.

— Мучаюсь тем же вопросом.

Варрен предпочел смолчать. Когда я полезла через окно, он на миг остановился, склонив

голову и сведя брови домиком. Но опомнился и полез следом.

— Допустим, я тут не в почете. А ты чего? — пробормотал Лис, перекидывая левую ногу

через подоконник.

— За компанию, — хмыкнула я. — И благодаря другу. Кстати, вот и он.

Мы заприметили привалившегося к забору Всемила. Князь с поразительным любопытством

осматривал вырванный из земли корешок. Обнюхал, общипал ногтем. Разве что не

попробовал. Быстро же он свыкся с бродяжьей жизнью.

— Ты знакома с князем?! — прохрипел Лис, юркнув обратно в дом.

— Самую малость.

— Я никуда с ним не пойду, — возразил варрен.

В тот самый момент Всемил вскинул голову. В закатных красках лицо его выглядело

окровавленным. Светлые брови взметнулись вверх.

— Лада, — князь понизил голос, — осторожно. За тобой беглый вор!

— Его зовут Лис, — добродушно представила я варрена, насильно выпихивая его наружу. —

Вы на равных условиях: и тебя, и его собираются казнить. Поэтому прошу любить и

жаловать.

— Я никуда не пойду с ним! — округлив глаза, выдал Всемил уже знакомую мне фразу. —

Ты хоть знаешь, за что он был осужден?! Этот наглец вломился в княжескую сокровищницу!

Посреди бела дня. А когда его уводила стража, вопил что-то про крайне необходимый для

спасения чего-то там камень. Он же умалишенный.

Мои будущие спутники ощетинились, напряглись. Казалось, они могли разорвать друг друга

в клочья, как два бойцовых петуха. Я вскинула руки.

— Так, определяйтесь без меня, с кем я иду, а кто остается приглядывать за котом.

— Со мной, конечно. — Лис по-хозяйски погладил мое плечо. — Я тебе заплатил.

От подобной наглости я поперхнулась. И только осознала, что люблю князя, как тот

взметнулся:

— А я заплачу позднее!

— Да вы... вы… — окончательно растерялась я. — Неужели вы считаете, что меня можно

купить?

— Судя по всему, уже купили, — оскалился варрен.

Оправданный гнев переполнял меня, как вода — чашу. Глаза застлала туманная пелена. Я

сплюнула и развернулась на пятках.

— Да беса с два я куда-то пойду с вами. Сами, ребятки, сами. По болотцам, лесам. А я, пожалуй, останусь. В отличие от вас, меня тут жалуют и уважают. Сдались вы мне!

Перспективы заставили их содрогнуться.

— Лада, — залебезил князь, — не обижайся. Мы его тоже возьмем…

— Слава, — вклинился смутившийся Лис, — я без тебя пропаду. Ты же знаешь. Я согласен

на всё.

Вроде наступило перемирие. Но самые красочные ссоры, как известно, возникают из

пустоты.

— Лада, — поправил варрена князь.

— Слава, — поморщился Лис.

— Лада, — напирал Всемил.

— Слава!

— Ла-да!

— Да что за бараны! — зарычала, заткнув уши, я. — Перелезли через забор и пошли. Вместе.

К границе!

Округлый солнечный блик терялся за линией гор. Мужская половина помалкивала, петляя

среди улиц и высматривая прореху в частоколе, окружающем город. И я в последний раз

наслаждалась покоем засыпающего Капитска. Тот провожал меня безмолвием. Закатной

прохладой и изморозью на пожухлой траве.

Пункт десятый. Продать её тоже проблематично

«Умные люди возвращаются из чащобы.

Мудрые туда не ходят».

Народное изречение.

Выбор представлялся скромным: либо тянущиеся на много верст поля, голые, пустые, с

покосившимися пугалами; либо чернеющая полоса деревьев, верхушки которых были

покрыты инеем, будто белоснежными шапками.

Лес встретил нас с подобающим безразличием. Разве что вдалеке взвыл голодный волк, причем настолько проникновенно, что захотелось поделиться с хищником мясом. Блюда

было целых два: худощавое, полное желчи, но молоденькое, и упитанное, взрослое, противное, зато откормленное за счет городской казны. С удовольствием бы избавилась от

обоих. Ещё б и доплатила.

Под сапогами хрустели ветки. Солнечная монета давно закатилась за горизонт. От холода

леденело дыхание. У позвоночника обосновался табун мурашек, скачущий туда-сюда при

любом движении. Я уселась на пень от поваленной бурей сосны и громко прокашлялась, призывая удаляющихся спутников к вниманию.

— Лада, мы спешим, — напомнил Всемил.

— Спеши на здоровье. — Я достала из сумки одеяло. — Далеко собрался?

— Какие будут предложения? — глухо спросил Лис. — И, может, расскажете, к чему

спешка?

Ледяной ветер пробирал до костей. Я поежилась, перекидывая одеяло настороженно

осматривающимся мужчинам.

— Потом как-нибудь. Сейчас — сон.

— Тут?! — возмутился холеный князь.

— Тебе, как высокой особе, разрешаю отдыхать на верхушке ели. Я предпочту бренную

землю.

— Она же… — с отвращением пробубнил Всемил. — Кишит всякой мошкарой.

— Не, — успокоила его я. — Они издыхают в морозы. К тому же для вас я припасла одеяло.

— Одея-ло? — в страхе переспросил Лис. — Од-но?

Я достала тоненькую простынь, расстелила ее и улеглась, пытаясь насладиться

аспидно-черным небом.

— Одея-лы, од-ны, — передразнила я на зевке. — Делите его, как нравится. Кстати, Лис, если холодно — возьми мой свитер. На Всемила он, боюсь, не налезет.

Юноша беспрекословно метнулся к сумке. Немного погодя послышалось змеиное шипение

— спутники делили лежанку. Оно переросло в ругань, но вскоре стихло — я не успела даже

пригрозить им проклятьем.

— Лада, — донесся смущенный шепоток Всемила, — а ты обезопасишь нас от врагов?

— Предлагаешь сторожить сон двух здоровых бугаев?

— С помощью волшбы, — уточнил Лис.

— Поздно уже, не разберу чар в книге.

— А без книги? — единогласно.

— А без книги я вам такого наворожу, что и врагов не понадобится, — разоткровенничалась

я. — Почему бы вам не совместить приятное с полезным? Дежурьте по очереди. Костер, так

и быть, разожгу, и вам не придется рвать несчастное одеяло на клочки.

После повторного спора Лис покорно встал и ушел за хворостом. Я же вспоминала чары

негаснущего пламени. Они получались вполне сносно — годы обучения чему-то да научили.

Главное — поджечь именно ветки, а не кого-нибудь из нас.

Огонек родился хиленьким, песочно-рыжим. Он трепетал на ветру; словно блоха, метался по

веткам; в нерешительности замирал. Но потихоньку разрастался. Его острые лепестки

согревали.

Спутники сговорились о карауле, любезно оставив меня в покое и сказав напоследок:

«Пускай спит».

Да вот боги, как назло, забыли послать хотя бы крохотную дрему.

Мошкара оказалась куда живучей, чем я предполагала. Всю ночь она ползала по

конечностям, стремясь поселиться во всклоченных волосах. Жуки щекотали лапками ноздри, забирались в рот. Раздражала тяжелая песнь ветра и трескотня костра. Лис изредка