Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня - Гудкайнд Терри (библиотека книг .txt) 📗
– И что вы собирались предпринять, если сестры Света откажутся избавиться от рабства?
– Джеган использует их, использует их магию. Когда шимов изгонят и магия восстановится, к сестрам вернется их могущество. И от их рук погибнет много людей, не важно, добровольно сестры будут убивать или по принуждению. В случае отказа сбросить рабские оковы и бежать со мной все они должны были умереть.
– Так-так, аббатиса, – выгнула бровь сестра Алессандра. – Как выяснилось, не больно-то мы с вами друг от друга отличаемся. Для сестры Тьмы это тоже было бы веским основанием.
– Обычный здравый смысл. Под угрозой жизнь огромного количества людей. – Энн жутко хотела есть и с тоской поглядывала на ложку с куском колбасы, торчавшую из почти полной миски.
– Ну так почему же вас тогда смогли поймать?
Энн вздохнула:
– Потому что я не думала, что они мне солгут. Солгут в таком важном деле. Хотя это и не повод убивать их, но из-за этого становится чуть легче выполнить еще неприятную обязанность.
Алессандра наконец скормила Энн следующую ложку. На сей раз Энн заставила себя жевать медленно, наслаждаясь вкусом.
– Ты по-прежнему можешь бежать со мной, Алессандра, – спокойно сказала Энн, прожевав.
Алессандра выудила что-то из миски и отложила в сторону. И снова принялась помешивать суп.
– Я уже говорила, что это невозможно.
– Почему? Потому что Джеган тебе так сказал? Сказал, что он по-прежнему в твоем разуме?
– Это одна из причин.
– Алессандра, Джеган пообещал тебе, что, если ты будешь заботиться обо мне, он не будет отправлять тебя в палатки солдат в качестве шлюхи. Ты сама мне об этом говорила.
Алессандра перестала помешивать, в глазах ее заблестели слезы.
– Мы принадлежим Его Превосходительству. – Она коснулась рукой золотого кольца в губе – отличительного знака рабов Джегана. – Он может делать с нами все, что пожелает.
– Алессандра, он обманул тебя! Сказал, что не станет этого делать, если ты будешь заботиться обо мне. Он соврал. Ты не должна верить лжецу. От этого зависит твое будущее, твоя жизнь! Я тоже допустила подобную ошибку, но ни за что не позволю лжецу еще раз обмануть меня. Если он обманул тебя в этом, то в чем еще он обманывает?
– О чем это вы?
– О том, что будто бы ты никогда не сможешь бежать, потому что он по-прежнему в твоей голове! Его там нет, Алессандра! Точно так же, как он не способен проникнуть в мой разум, он сейчас не способен проникнуть и в твой! Как только шимов изгонят – тогда да, но сейчас – нет! Если ты присягнешь Ричарду, то будешь защищена от сноходца и тогда, когда шимов изгонят. Ты можешь сбежать, Алессандра. Мы можем выполнить наш суровый долг в отношении сестер, которые солгали и предпочли остаться с другим лжецом, а потом сбежать.
Голос сестры Алессандры был так же бесстрастен, как и ее лицо.
– Вы забываете, аббатиса, что я – сестра Тьмы, которая принесла обет Владетелю.
– В обмен на что, Алессандра? Что Владетель Подземного мира предложил тебе? Что такого он предложил, что может быть лучше вечности в Свете?
– Бессмертие.
Энн сидела, глядя в немигающие глаза Алессандры. Снаружи смеялись и развлекались на свой манер солдаты, некоторые из которых надругались над этой беспомощной пятисотлетней сестрой Тьмы. В палатку доносились запахи, и приятные, и мерзкие: тушеного чеснока, жареного мяса, горящей шерсти, сладковатый дымок березовых дров от ближайшего костра.
Энн тоже не отвела взгляда.
– Алессандра, Владетель лжет тебе.
В глазах сестры что-то мелькнуло.
Поднявшись, она выплеснула почти полную миску на землю снаружи палатки.
У самого выхода сестра Алессандра обернулась.
– Можешь сдохнуть с голоду, старуха! Я скорее вернусь в солдатские палатки, чем буду выслушивать твои поносные слова!
В тишине одиночества, страдая душой и телом, Энн молилась Создателю, прося его даровать сестре Алессандре шанс вернуться к Свету. Молилась она и за сестер Света, тоже отныне потерянных, как и сестры Тьмы.
Отсюда, из темной и пустой палатки, где она одиноко сидела, прикованная к столбу, ей казалось, что мир сошел с ума.
– Благой Создатель, что же ты натворил? – плакала Энн. – Или это тоже все ложь?
Глава 58
Далтон торопливо прошел к верхнему столу и улыбнулся Терезе. Она казалась одинокой и покинутой. При виде мужа Тереза просветлела. Он сильно опоздал. Последнее время они виделись очень редко, но Тереза все понимала.
Перед тем как сесть, Далтон нагнулся и поцеловал ее в щеку.
Министр бросил на Кэмпбелла быстрый взгляд и вернулся к своему занятию – переглядкам с дамой, сидевшей за правым столом. Похоже, дамочка ухитрялась делать приглашающие жесты куском мясного рулета. Министр улыбался.
Многих женщин невоздержанность Бертрана не только не отталкивала, но даже, напротив, привлекала. Некоторых женщин неудержимо влечет осязаемое проявление мужественности, каким бы несвоевременным оно ни было, – вероятно, это объясняется неким определенным складом психики. Дам пьянило ощущение опасности, жажда запретного.
– Надеюсь, тебе было не слишком скучно, – шепнул Далтон Терезе и на мгновение замер под ее преданным любящим взглядом.
Улыбнувшись жене, Далтон вновь напустил на себя привычное безмятежное выражение с легким оттенком озабоченности, означающей погруженность в дела. Он залпом осушил бокал вина, желая побыстрее скинуть напряжение.
– Я просто скучала по тебе, вот и все. Бертран рассказывал анекдоты. – Тереза залилась краской. – Но я не могу их тебе пересказать. Во всяком случае, не здесь. – На ее лице заиграла улыбка. Обычная шаловливая улыбка. – Может, когда придем домой?
Далтон деланно улыбнулся в ответ, занятый мыслями о предстоящих серьезных делах.
– Если я приду не слишком поздно. Мне еще нужно разослать ряд посланий. Произошло… – Усилием воли он заставил себя прекратить барабанить по столу. – Произошло кое-что очень важное, судьбоносное.
– Что? – заинтригованно наклонилась к нему Тереза.
– У тебя быстро растут волосы, Тэсс. – Сейчас длина ее волос уже соответствовала ее нынешнему статусу, но Далтон не мог удержаться от подсказки: – Мне кажется, они могут отрасти гораздо длиннее.
– Далтон… – Тереза широко распахнула глаза – кажется, она догадалась, о чем речь. – Далтон, это имеет какое-то отношение к… к тому, о чем ты всегда мне говорил…
Далтон остановил ее скорбным суровым взглядом.
– Прости, солнышко, мне не следовало опережать события. Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Потерпи, сама все скоро услышишь. Лучше узнавать такие новости из уст министра.
Госпожа Шанбор метнула взгляд на женщину с мясным рулетом. Женщина, прикинувшись, что занята лишь беседой со своими соседями по столу, завесила лицо волосами. Хильдемара одарила убийственным взглядом Бертрана и обратилась через него к Далтону:
– Что ты слышал?
Далтон промокнул вино с губ и положил салфетку на колени. Он предпочел не говорить сразу самое важное, а потому начал совсем с другого:
– Магистр Рал с Матерью-Исповедницей трудятся от зари до зари, ездят из города в город, беседуют с толпами, жаждущими их услышать. От одного только вида Матери-Исповедницы все приходят в трепет. Боюсь, народ отвечает ей большей теплотой, чем мы рассчитывали. То, что она недавно вышла замуж, помогло ей завоевать сердца и любовь очень многих. Народ повсюду приветствует счастливых новобрачных. Публика сбегается со всех окрестностей в те города, где выступают Мать-Исповедница с Магистром Ралом.
Скрестив руки, Хильдемара высказала все, что думает по поводу счастливой четы, не выбирая выражений.
Прислуга и те, кто работал в поместье, отлично знали невоздержанность госпожи Шанбор на язык, однако народ считал ее пречистой дамой, с чьих уст не могут сорваться никакие грубые слова. Хильдемара знала, какова ценность популярности. Когда она – госпожа Шанбор, любящая супруга министра культуры, защитница жен и матерей – отправлялась в поездку по стране, рассказывая гражданам о добрых делах своего мужа – а попутно продолжая культивировать тесные взаимоотношения с богатыми пекарями, – ее встречали с раболепием не меньшим, чем Мать-Исповедницу.
