Хранитель Силы - Алексеев Сергей Трофимович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Кто его знает, а вдруг он на самом деле генерал, Герой да еще со связями? Со сдвигом, коль решил жениться на зэчке, но со связями?
Мавр чувствовал ее душевную борьбу и пытался не то чтобы рассеять подозрения, а хотя бы сгладить их, снизить накал страсти.
– Как только будет отпуск, приезжайте ко мне в Крым, – как бы предлагал он взятку. – Дом стоит в тридцати метрах от моря! Великолепный сад, виноградник, винный погреб, прошу заметить! Спросите Томилу, она расскажет…
Она не покупалась, хотя вежливо кивала, приводила какие-то глупые аргументы, а сама лихорадочно соображала, как поступить. С той поры, как к зэкам каждую неделю стал приезжать священник, она начала проникаться христианскими заповедями, ибо никаких других уже не оставалось, а жизнь стремительно катила под гору. (Это Мавр узнал еще утром, за чаем.) И теперь «хозяйка» никак не могла решить, по-божески будет отказать в регистрации или нет? Самое главное, не нашла причин, чтоб отказать, даже после того, как под предлогом требований ЗАГСа взяла у него паспорт.
Потом уж и деваться некуда было…
Двадцатилетняя девчонка окрутила их за три минуты и еще десять выписывала документы.
Мавр знал: как только он достаточно удалится от колонии, так сразу же будет сигнал куда надо, с какой-нибудь несуразицей. Не зря же из «скорой» вылезли два могучих санитара, а орелики в гражданском бежали вприпрыжку по лестнице, помахивая пистолетиками…
А тут еще тесть пристал – исследовал складку на щеке, обнаружил шрам и кинулся на шею. Чувства его захлестывали, и было непонятно, обнимает он или душит; сказать ничего не мог, только низко и жалобно урчал, словно рассерженный бык.
– В рот тебя по нотам! Падла!.. Точно ты… Ах ты, сука! Не прощу!
Оперативники ворвались, когда Мавр с Василием Егоровичем возились на полу, разгребая стружки. Отцепиться от тестя оказалось невозможно: тренированный, цепкие руки драли мундир, отшелушивая награды. Их растаскивали сначала двое гражданских, затем прибежали санитары и эти двое, в масках – разодрали с треском, в руке тестя остался плетеный генеральский погон, и уже будучи в состоянии аффекта, он ничего не видел перед собой и драл бронежилет на автоматчике. На них попытались натянуть смирительные рубашки, но ничего не вышло, сами запутались в тряпье, и в результате оба оказались в наручниках. Эти шестеро здоровых малых запыхались, пока скручивали, и разозлились; у одного, в гражданском, так и вовсе было больное сердце, и по лицу разливалась нехорошая бледность. Он матерился и что-то искал на полу, разметая стружки.
– Притыкин! – обрадовался второй, более веселый и сильный, выворачивая карманы Мавра. – А я думаю, куда ты заплыл? Не видать, не слыхать… Это что за генерал к тебе пожаловал?
Василий Егорович пришел в себя и, увидев закованного зятя, которого шмонали грубо и бесцеремонно, немного оторопел. После схватки и сильного нервного возбуждения у него заплетался язык.
– Вы что, и его… в браслеты закоцали? – невнятно пробубнил он.
– Что? – опер вытащил документы у Мавра, а один из автоматчиков рывком поставил старика на единственную ногу.
– Он ваш, сука, – не совсем уверенно пролепетал тесть, качаясь.
– У нас таких нет, – засмеялся веселый. – Сейчас глянем, кого тут пригрел… Коноплев Виктор Сергеевич, год рождения двадцатого сентября одна тысяча… девятьсот девятого… Это ты с девятого?
Мавр ловко вскочил на ноги, и автоматчик в маске тут же очутился рядом.
– Стоять!
– Сколько же тебе лет, дедушка?
– А ты посчитай, – спокойно сказал он и сдвинулся чуть правее – к электрическому наждаку возле верстака, на котором тесть правил резцы.
Веселый приблизился к окну, посмотрел в косом свете, не переклеена ли фотография, полистал и глянул прописку.
– Поселок Соленая Бухта, Крымской области. Иностранец?.. Где ксиву купил?
– В советской милиции, – обронил Мавр. – Ксива натуральная.
– Хочешь сказать, тебе восемьдесят пять?
Тесть смотрел на него диковато и возбужденно, брови приподнялись и обнажили глаза. Мавр окончательно заслонил спиной наждак и нащупал кнопку под кругом.
– Хорошо сохранился, у моря живу.
– А генеральская форма откуда?
– В Ялте купил. Сейчас же все покупается и продается… Рынок!
Веселый опер глянул в свидетельство о браке, хмыкнул – о женитьбе ему было все известно – после чего стал снимать резинки с пачки удостоверений к наградам.
– А ты руки помыл? – с вызовом спросил Мавр.
Тот не ответил, развернул пленку и открыл первую книжечку.
Наждак включился с пронзительным, шипящим воем – обороты высокие, вся группа захвата вместе с санитарами от неожиданности качнулась, услышав непонятный звук и в первое мгновение не в силах объяснить его природу. Тонкий круг взвизгнул, и звено цепочки от наручников развалилось на две части. Мавр сделал шаг в сторону и показал руки с браслетами.
– Соберу награды – закуете! – и присев, поднял оторванный от колодки орден Ленина.
В следующий миг возник короткий и злой переполох: Мавра прижали стволом автомата к стене, стали искать другие наручники, но их не оказалось.
– А ну, сволочи, соберите награды! – крикнул Мавр. – Не позволю топтать! Если б за каждую столько погорбатились – не топтали бы!
Тесть стоял на одной ноге, как побитый петушок, и таращился на все происходящее с тихим изумлением. Молчаливый опер нагнулся и поднял юбилейную медаль, а веселый враз погрустнел, спрятал пачку удостоверений в карман и приказал выводить задержанных на улицу. Мавра схватили за руки автоматчики, санитары уцепились за тестя, но тут Василий Егорович вдруг обрел голос, заорал громко и решительно:
– Без протеза не пойду! Не имеете права брать инвалида без протеза! Есть закон!
Веселый распорядился надеть Притыкину деревянную ногу, и санитары принялись всовывать культю в ложе протеза. У них ничего не получалось, однако наручники со старика снять не решились, а он еще и мешал, капризничал – кое-как приделали деревяшку, затянули ремни поверх брюк и повели вперед.
– Ты меня прости, – вдруг повинился тесть перед Мавром, – я сдуру накинулся, вот нас и повязали под шумок. Перепутал я…
А спустя три минуты, когда ковылял по лестнице вниз, обвисая на руках санитаров, неожиданно похвастался:
– Эх, зятек, какую ногу я себе сделал! Мне один мужик с Украины болванку привез, старая акация. Кость, а не дерево! Не износить!.. Жалко, обуть не успел, замызгаю в грязи, размокнет…
Белая деревянная ступня ковыряла грязь, между аккуратно выточенными пальцами фонтанчиками выжималась снежная каша…
Их привезли в районный отдел милиции и посадили за решетку напротив дежурного. В клетке было еще человека четыре, сидящих по углам, будто рассорившаяся компания, но при появлении новичков все вытаращились, и кто откровенно, кто искоса, стали рассматривать увешанного орденами генерала. А они устроились на скамейке бок о бок с тестем, помолчали, осваиваясь в новом пространстве.
– Ты извини меня, – вдруг сказал Василий Егорович, глядя в сторону. – Обознался… С ментом одним спутал, энкавэдэшником. Здорово похож. Вот только забыл, на какой щеке у него шрам, – на левой или правой?
Клетка на него подействовала неожиданно: стал мягкий, рассудительный, враз исчезла нервность и скачки настроения. Он будто бы успокоился, угодив в привычное место.
– Сколько ты отбарабанил? – между прочим спросил Мавр. – Судя по наколкам, в авторитете был…
– В общей сложности тридцать один и пять ссылки, – с достоинством сказал и глаза больше не прятал под бровями. – И все в этих краях…
– Пятьдесят седьмая?
Тесть загадочно усмехнулся, взгляд потеплел – юность вспомнил…
– Ты-то, вроде, тоже… барабанил?
– Почти столько же. И до сих пор в ссылке.
– Ох, и не прост же ты, герой! Темнила… Извини, я тут камуфляж тебе немного попортил, – кивнул на оторванный погон. – И картавого оторвал…
– Пришьешь и приделаешь! Ты же у нас рукодельный.
