Глинглокский лев. (Трилогия) - Степной Аркадий (полные книги .TXT) 📗
— Чем же они тогда промышляют? — спросил Рустам.
— Северный тракт грабят, — нахмурился Карвин. — Ту часть, что к замку близко подходит, не трогают, но если на день-два пути, то беспредел полный.
— Насколько все плохо? — прищурился Гарт.
— Сотни человек каждую декаду, — ответила вместо Карвина Айрин. — Я как-то упросила Хорнблая проехаться по тракту с воинским отрядом. Так они несколько дней хоронили трупы. Это же тракт, по нему ежедневно идут обозы.
Рустам посмотрел на Гарта, тот понимающе кивнул:
— Завтра?
— За два часа до рассвета, — тихо подтвердил Рустам и приказал: — Заканчиваем банкет, всем спать!
Двое суток они шарили в лесной полосе вдоль северного тракта — безрезультатно. Следы разбойников им попадались часто, но самой банды не было. Тогда Рустам изменил тактику. С основной частью отряда он занял позицию в центре района поисков и разослал во все стороны пятерки разведчиков. На четвертый день разведчики нашли банду.
К черту жесткое седло! К черту кровавые мозоли! Скорость, скорость, скорость! Все остальное неважно. Вислоухая лошадка, словно почувствовав настроение наездника, мчалась не хуже меклебурского жеребца. Рустам слушал сбивчивый доклад разведчиков, не снижая хода и выжимая скорость до предела.
— Большой обоз… с возвращающимися беженцами, — выкрикивает разведчик, глотая звуки. — Охраны нет… понадеялись на количество… отбиваются кольями… безрезультатно. Разбойников насчитали двадцать два десятка… вооружены копьями, топорами и даже мечами… луков мало… арбалетов и того меньше. Лошади есть у всех… усталые, а запасных нету.
За очередным поворотом предстала страшная картина. Сотни тел, мужчины и женщины, изрублены, изнасилованы, поруганы… Как будто снова война. Как будто ничего не закончилось. Все, как и раньше. Только в этот раз это сделали не эльфы… а люди. Кровь, впитавшаяся в листву, покрывшая пятнистым ковром свежую зеленую траву. Растоптанная весна…
Кровавая пелена застилает Рустаму глаза, холодная ярость взрывает мозг, выворачивает душу. Таким его егеря еще не видели. И одному только Гарту знакомо это состояние ледяного бешенства, охватившее его друга. Обманчиво спокойные слова — и порывистые, резкие движения.
— Куда они увели повозки, в лес? — слышит Рустам свой голос словно издалека.
— Нет, — мотают головой разведчики, — прямо по дороге, сэр. Ничего не боятся, сволочи.
— Это хорошо, — спокойно замечает Рустам, и от его голоса бегут мурашки по коже.
— Сэр, они забрали с собой детей, — докладывает взволнованный разведчик, следивший за обозом.
— Что? — вскидывается Рустам. — Детей, с собой? Но зачем?… По коням!
— Какой план, командир? — спрашивает Гарт, запрыгивая в седло.
— Догнать и сломать! — чеканит Рустам. — Ударить с ходу! Первый и второй пул, не останавливаясь, пробиваются к началу обоза! Третий пул ломает сопротивление в середине и конце обоза! Четвертый пул россыпью ловит всех, кто попытается сбежать. Упустите хоть одного — вам не жить! И помнить всем, главное — это дети, чтоб ни один волосок…
Конная лавина обрушивается резко и страшно. Ударили в копья! Отбросили сломанные копья и взялись за топоры и мечи. Вперед и вперед! Топча копытами, рубя налево и направо! Одна команда — РУБИ! И вот уже рассыпается наспех организованное сопротивление, разбойники разбегаются, они хотят жить. Но егеря из четвертого пула колют их копьями, рубят мечами и тяжелыми топорами, сбивают с ног и вяжут сдающихся. Все! Никто не ушел, ни одна сволочь. Сопротивляющихся больше нет, только убитые и пленные, плачущие и умоляющие о пощаде.
Перед большими телегами, накрытыми окровавленным полотном, Рустам спешивается и на подкашивающихся ногах подходит вплотную. Трясущимися руками приподнимает полотно, неверящими глазами смотрит и оседает на землю с протяжным звериным стоном.
— За что?! За что?!! — разрывает уши его дикий крик.
Сержант Вацлав, кусая в кровь губы, накрывает полотном изрубленные останки детей и хрипло выдавливает:
— Вурдалаков кормить…
Когда подходит Гарт, Рустам кажется успокоившимся, только глубоко в глазах застыло безумие.
— Командир, взяли пленных, — тихо говорит ему Гарт. — Сто тридцать четыре единицы, все люди. Что будем делать?
Рустам встает на ноги и обводит взглядом искаженные от страха лица.
— Рубить головы. Всем…
Егеря уехали, бережно увозя в телегах страшный и скорбный груз. А вдоль дороги выстроилось двести двадцать шесть кольев с насаженными на них головами. Чтоб неповадно было.
В замок вернулись только на следующий день, предварительно похоронив всех погибших. Рустам, не говоря ни слова, прошел на кухню, сгреб кувшины с вином, поднялся наверх и заперся в первой попавшейся комнате. Ночью заезжие конюхи, балагурившие у колодца, услышали необычные звуки — то ли лай, то ли всхлипы, перебиваемые рычанием.
— Что это? — спросил совсем еще молодой конюх, делая рукой оберегающий жест.
— Да это рыцарь приезжий, — пояснил тот, что постарше, — напился и плачет.
— Ничего себе плачет, — ухмыльнулся осмелевший юнец. — Да это прям не плач, а рыдание. Тоже мне рыцарь называется, ревет как баба…
Громадный кулак подхватил его за грудки и вздел к небу. В конюха впились горящие глаза двухметровой страхолюдины с унтерскими нашивками.
— Ты! — прорычал гулкий голос — Сопля безусая! Да если бы ты пережил хотя бы половину из того, что пережил сэр рыцарь, ты бы не только рыдал, ты бы каждую ночь в штаны писался. Понял?! Пошел вон отсюда!
Конюхов не пришлось упрашивать. Мгновение — и никого нет. Стоявший рядом с Гартом Ласло кивнул в сторону окна, из которого и доносились сдавленные рыдающие звуки:
— Может, нужно пойти к нему?
Гарт посмотрел на него грустным умным взглядом и мотнул головой:
— Не поможет. Когда война возвращается, ничего не помогает. Ему нужно побыть одному и… Плакать вовсе не стыдно, малой. Совсем не стыдно. — Гарт встряхивает головой и меняет тему: — Ты сам-то как?
— Тошнить уже перестало, — признается Ласло. — Но ноги все еще дрожат. И спать не могу… страшно.
— Тогда иди к бойцам, они сейчас тоже пьют, душу успокаивают. Иди к ним, напейся и… в общем, давай, сегодня можно.
Ласло кивнул и ушел. А Гарт остался один, он раздобыл деревянную скамью и уселся под окном своего друга и командира. Через какое-то время рядом с ним села стройная фигура, закутанная в большой плащ.
— Мне очень жаль, — тихо произнесла Айрин.
— Бывает, — выдохнул Гарт. — Разорили мы тебя, хозяйка, — сказал он грустно, — все вино вылакали.
— Ерунда, — отмахнулась девушка. — Как он?
Айрин Гарт врать не стал:
— Плохо, очень плохо… Знаете, что ему маркграф сказал? Меч на поясе и сердце в броне…
— Я слышала это выражение от отца, — отозвалась Айрин. — Оно значит, что у рыцаря под броней обязательно должно быть сердце.
— У этого рыцаря есть сердце, — с горечью произнес Гарт, — у него брони нет. Все нараспашку, все в открытую. А разве так можно?
Глава 4 Связанные одной целью, скованные одной цепью…
Чувства чувствами, а работать надо. Уже на следующий день Рустам вышел из комнаты, в которой до этого заперся. Одна безумная ночь — вот и все, что он себе позволил. Чашка пряного рыбного бульона, десяток ведер ледяной воды и яростное обтирание жестким полотенцем. И хоть глаза и остались красными, а лицо зеленым, в голове у Рустама прояснилось, и этого ему было достаточно.
И потянулись один за другим длинные рутинные дни. Плотной гребенкой прочесывали леса, патрулировали дорогу, сопровождали обозы. Поймали десяток подозрительных личностей, связали и отправили в Норфолд — вроде и не разбойники, но разобраться нужно. Поймали троих оборотней — двух волков и одного медведя, отправили в Блокстери, где уже развернулся целый филиал ордена целителей. Там оборотней пометили, и вскоре они вернулись обратно. С новыми метками контролировать их было совсем не трудно. В замке егеря появлялись редко, предоставленным гостеприимством не злоупотребляли. Зато по подсказке Рустама в том месте, где от северного тракта ответвлялась дорога к замку, построили заставу, и Карвин посадил туда десяток своих стражников. А рядом с заставой построили постоялый двор, из которого в Гросбери потек непрерывный ручеек столь необходимых наличных денег.
