Возвращение - Паолини Кристофер (список книг txt) 📗
После этого восстановить равновесие Эрагону никак не удавалось; он беспомощно кувыркался в воздухе, а когда сумел, наконец, остановить собственное вращение, слой облаков остался уже позади, и навстречу Эрагону стремительно неслись Пылающие Равнины. Он мог бы, конечно, прекратить падение с помощью магии, но это лишило бы его последних сил. Беспомощно извиваясь, он задрал голову: «Ну же, Сапфира, где ты там?!»
И Сапфира, словно отвечая на его призыв, вывалилась из облаков дыма и стрелой, прижав крылья к телу, полетела вниз. Затем она поднырнула под Эрагона, чуть выпустив крылья, чтобы не рухнуть вместе с ним на землю. Осторожно, чтобы не напороться на торчавшие у неё из спины шипы, Эрагон перебрался в седло, вновь радостно ощущая притяжение земли, ибо драко-ниха наконец вышла из пике.
«Никогда больше не смей так поступать со мной!» — Она была явно разгневана.
Эрагон показал ей свой клинок, все ещё покрытый дымящейся кровью.
«Но ведь трюк удался, не так ли?»
Она не ответила. Да и его радость мгновенно испарилась, когда он понял, что своей выходкой поставил Сапфиру в крайне невыгодное положение, отдав её на растерзание красному дракону, который теперь легко мог прижать её к земле.
Сапфира пыталась маневрировать, выскальзывая из-под стремительно бросавшегося на неё противника, но он всякий раз успевал сделать выпад и укусить её или ударить крыльями, заставляя метаться и без конца менять курс.
Драконы извивались в воздухе и бились до тех пор, пока от усталости языки не стали вываливаться у них из пасти, а хвосты не повисли бессильно. Они даже и крыльями махать перестали, а просто парили, поддерживаемые воздушными потоками.
«Садись, Сапфира, так мы ничего не добьёмся. Я лучше сражусь с ним на земле».
Устало проворчав что-то в знак смирения, дракониха спланировала на небольшое и относительно ровное каменистое плато на берегу реки Джиет. Вода в реке покраснела от пролитой крови. Эрагон спрыгнул со спины Сапфиры, как только она приземлилась, и попробовал почву. Она оказалась достаточно гладкой и твёрдой, споткнуться здесь было не обо что. Он кивнул, удовлетворённый.
Через несколько секунд красный дракон, мелькнув у них над головой, сел на противоположном конце плато. Левую заднюю лапу он поджимал, как собака, чтобы не бередить рану: Эрагон умудрился почти надвое развалить ему мышцу. Дракон дрожал всем телом, но все же хотел снова броситься вперёд на трех ногах, однако тут же остановился, злобно рыча на Сапфиру.
Его Всадник, расстегнув ремни на ногах, легко съехал на землю по неповреждённому драконьему боку, обошёл вокруг него и тщательно осмотрел его раненую лапу. Эрагон не мешал ему: он понимал, как тяжело Всаднику видеть, сколь серьёзное увечье получил его верный дракон. Но оказалось, что ждал он слишком долго: Всадник что-то невнятно пробормотал, и рана на лапе дракона мгновенно затянулась.
По спине у Эрагона пробежал холодок: он не мог поверить, что столь серьёзную рану можно было залечить так быстро с помощью всего лишь нескольких слов. «Впрочем, — думал он, — мой теперешний соперник явно не Гальбаторикс — у того дракон чёрный». При мысли об этом Эрагон далее несколько успокоился, выходя на бой со своим неведомым противником.
Встретились они в центре плато; а Сапфира и красный дракон меж тем кружили по его краям.
Всадник, обеими руками вращая над головой свой двуручный меч, уверенно наступал на Эрагона, который с помощью Заррока прикрылся от рубящего удара. От встретившихся со звоном клинков во все стороны посыпались яркие искры. Затем Эрагону удалось немного потеснить противника, выполнив целую серию весьма сложных выпадов. Он легко парировал контратаки и, точно пританцовывая, заставлял врага отступать все ближе к краю плато.
Однако же, достигнув края, незнакомый Всадник встал мертво, отражая все атаки Эрагона, какими бы изощрёнными они ни были. Эрагону даже стало казаться, что его противник заранее предвидит все его выпады. Он понимал, что если бы успел хоть немного передохнуть перед этим поединком, то, вполне возможно, и сумел бы одолеть неприятеля, но в нынешнем своём состоянии — а он чувствовал себя совершенно измотанным — решительного успеха он добиться явно не мог. Его противник не обладал ни быстротой, ни силой эльфа, но мечом владел, пожалуй, даже лучше, чем Ванир, да и техника у него была не менее отточенной, чем у Эрагона.
Нечто вроде паники охватило душу Эрагона, когда первоначальный и весьма кратковременный прилив энергии начал иссякать, а он так и не сумел ничего особенного добиться, разве что благодаря довольно удачному выпаду оставил неглубокий след на начищенной до блеска нагрудной пластине неприятеля. Последних запасов энергии, скрытых в драгоценных камнях — в рубине Заррока и алмазах пояса Белотха Мудрого, — хватило ненадолго. Затем Всадник в стальных латах решительно шагнул вперёд, и не успел Эрагон опомниться, как они снова оказались в центре плато, где и продолжали довольно вяло обмениваться ударами.
Заррок казался теперь Эрагону страшно тяжёлым; у него едва хватало сил поднять меч. Плечо саднило; он судорожно хватал ртом воздух; лицо заливал пот. Даже страстное желание отомстить за смерть Хротгара не помогало — силы покидали его.
В конце концов Эрагон поскользнулся и упал. Не желая быть заколотым, на земле, он откатился назад, вскочил, тут же сделал новый выпад, но противник небрежно отбил Заррок одним движением кисти.
Затем он отвёл свой меч, легко описав им в воздухе круг, и это движение вдруг показалось Эрагону удивительно знакомым; впрочем, и многие другие приёмы неведомого Всадника что-то смутно напоминали ему. Ужас охватил его душу. Он, внимательно осмотрев двуручный меч и смотровые щели в блестящем забрале противника, крикнул:
— Я знаю, кто ты!
И бросился на врага, собственным телом так прижав его меч, что тот не сразу сумел его выдернуть. А Эрагон, подцепив пальцами шлем врага, сорвал его и понял, что его подозрения полностью оправдались: перед ним в центре каменистого плато на краю Пылающих Равнин стоял Муртаг. И улыбался.
НАСЛЕДСТВО МОРЗАНА
Триста виндр! — воскликнул Муртаг, и тут же тяжёлый сгусток воздуха так ударил Эрагона в грудь, что он отлетел футов на двадцать и грохнулся на спину.
Он слышал, как зарычала Сапфира. Перед глазами плясали красные и белые вспышки, и он свернулся клубком, дожидаясь, когда утихнет боль. Если у него на мгновение и возникла какая-то радость от встречи с Муртагом, то она вскоре погасла: уж больно чудовищными были обстоятельства, при которых произошла эта встреча. В смятенной душе Эрагона кипели самые разноречивые чувства: потрясение, удивление, гнев, ярость…
Опустив меч, Муртаг вытянул вперёд руку в латной перчатке и, ткнув указательным пальцем в Эрагона, сказал:
— Сдаваться ты, конечно же, не намерен..
По спине Эрагона прошла ледяная волна: это была та самая сцена из его сна, привидевшегося ему, когда они плыли по реке Аз Рагни в Хедарт. Человек в пробитом шлеме, лежащий на истоптанной земле. Кольчуга его в крови, лицо закрыто вытянутой ладонью. А откуда-то сбоку вдруг появляется рука победителя в латной перчатке и властным знаком, словно сама Судьба, указывает на поверженного воина… Вот оно! Прошлое и настоящее встретились и слились воедино. И сейчас должна решиться его, Эрагона, судьба!
Он с трудом поднялся на ноги, откашлялся и сказал:
— Как же случилось, Муртаг, что ты остался жив? Я собственными глазами видел, как ургалы тащили тебя в подземелье, и много раз пытался потом установить с тобой мысленную связь, но тщетно: все скрывал непроницаемый мрак.
Муртаг горько рассмеялся:
— И я, как и ты, ничего не видел перед собой; и я, как и ты, пытался установить с тобой связь, будучи в Урубаене.
— Но ты же погиб ещё в Фартхен Дуре! — вскричал Эрагон. — Ты погиб у входа в подземные коридоры гномов! Арья потом нашла твои окровавленные одежды.
