Военная клятва - Вон Элизабет (первая книга .txt) 📗
Я едва слышала, как Эпор и Айсдра обыскивают храм, всё внимание было сосредоточено на пациенте. Он не реагировал на мои прикосновения: его кожа оставалась холодной и липкой, а дыхание хриплым и прерывистым.
— Трофей.
Никаких припухлостей на подмышке и шее. Я потянулась к паху, чтобы проверить…
— Трофей.
Пах тоже не опух, но и не хотел реагировать, когда я надавила пальцами. Ладно, начну с лекарства от лихорадки, а затем…
— Клянусь, здесь эхат может пробежать, а она и ухом не поведёт.
Голос Эпора вырвал меня из размышлений. Я подняла голову и увидела его, стоящего в дверях с ведром воды. Айсдра же разжигала небольшой огонь в очаге, улыбаясь шутке Эпора.
Эпор поставил ведро рядом с очагом.
— На заднем дворе всё тихо. Он окружён стенами, и там есть небольшой домик.
— Уборная, — поправила я и вернула внимание к пациенту.
Айсдра наклонилась взглянуть на больного.
— Вы определили, что это за болезнь, трофей?
— Нет. — Я встала поставить немного воды на огонь. — Ещё нет.
Эпор почесал бороду.
— Ну, раз враг невидимый, его сложно поймать. На двери нет задвижки, трофей. Айсдра останется с вами, а я проверю деревню.
— Двери храма не запирают, Эпор, — рассеянно ответила я, думая только о своём пациенте. Тут до меня дошёл смысл последних слов, и я резко обернулась. — Не глупи. Вдвоём вы управитесь быстрее.
Они оба упрямо посмотрели на меня, и я встала.
— Хорошо. Я загорожу дверь скамьёй. Если кто-нибудь войдёт, я закричу. Это вас устроит?
Эпор нахмурился, но Айсдра дала ответ:
— Помни урок Маркуса, трофей. Смерть приходит мгновенно.
На мгновение я вспомнила прикосновение лезвия к горлу и испытанный тогда страх. Маркус двигался так быстро. Страх был настоящим, но я не позволю себе отказать в помощи больному.
— Не спорю, но чем быстрее вы уйдёте, тем быстрее вернётесь.
Айсдра посмотрела на Эпора, и тот пожал плечами.
— Нужно сделать как можно больше, пока солнце окончательно не село.
— Помните фразы, которым я вас научила?
Я проводила их до двери.
— Не бойтесь, — медленно произнесла Айсдра на ксианском.
— Мы отведём вас к целителю, — пророкотал Эпор с ужасным акцентом. Но его всё равно поймут. Я закрыла за ними дверь.
— Я не уйду, пока не услышу, что вы поставили скамью, — раздался голос Айсдры. Я в раздражении перетащила скамью и опустила перед дверью.
— Сделано.
— Мы проверим ближайшие здания и вернёмся. Будьте бдительны, трофей.
Я уже забыла о них, спеша обратно к больному. Никаких отёков, ни фурункулов. Никаких признаков рвоты или флюса. Я обтёрла мужчину влажной тканью и попыталась заставить пить, но жидкость вся вылилась изо рта. Он так и не проснулся, пока я его ощупывала, и его странная вялость меня обеспокоила. И всё же, судя по всему, я имею дело с Потницей. Он не кашлял, хотя дышал тяжело. Я слушала его дыхание, пока расставляла свёртки, молясь, что мне хватит запасов для всех.
Одеяла, нам нужны одеяла. И что-нибудь поесть, похлёбку, если смогу найти ингредиенты. Или кашу, если не найду ничего другого. Нужно сказать Айсдре, чтобы поискала еду. В храме-то никакой еды нет. Попыталась расслабиться, перевести дыхание и ослабить напряжение в животе. Как только сельчане узнают, что прибыл целитель, то помогут.
Я подскочила от яростного стука в дверь. Пустила Айсдру. Она вошла с мрачным лицом и ворочающимся свёртком в руках.
— Я нашла её на кровати рядом с тхиэ.
Одеяло упало и раскрыло ребёнка, которому так и хотелось вылезти из тряпок. Айсдра прошла мимо меня.
— Загороди дверь, трофей.
— А разве Эпор не несёт её мать?
Я выглянула на площадь.
Тишина заставила меня обернуться и взглянуть на Айсдру. У неё был странный холодный взгляд в глазах.
— Нет.
Я прикусила губу и отвернулась закрыть дверь. Когда я вошла в спальню, Айсдра положила младенца у огня, удобно устроив на одеялах, и закопалась в седельных сумках. Малыш плакал и дрыгал ножками в воздухе.
— У меня есть гарт, — сказала Айсдра. — Мы можем размочить его в воде и покормить малыша. Она запачкалась, трофей. Её тхиэ мертва уже несколько часов.
Я встала на колени и улыбнулась крохе, проверяя её.
— Не вижу ни одного симптома лихорадки. Просто голодный и несчастливый младенец.
— Да будут благословлены Небеса. — Айсдра начал разворачивать одеяло. — Я захватила ещё пелёнок.
Она бросила вперёд несколько чистых пелёнок, и на пол упали стебельки лаванды. Девочка открыла глаза и посмотрела на нас красивыми карими глазами в обрамлении тёмных загнутых ресниц. Затем крошка скривила личико, и комнату огласил дикий плач.
— Что это за цветы? — спросила Айсдра, приступив к работе. — Красивые.
— Лаванда. Должно быть, мать так сохраняла приятный запах. — Я прочистила горло. — Не уверена, что гарт придётся ей по вкусу. Надеюсь, мы сможем найти кормилицу в деревне.
Продолжая пеленать ребёнка, Айсдра произнесла ледяным тоном:
— Сомневаюсь, что ещё кто-то выжил, Лара.
Она странно прищёлкнула языком. Малышка открыла глаза и уставилась на неё.
— Мы проверили половину домов, и это первый живой человечек, которого мы нашли.
У меня сжало горло.
— Нет, — прохрипела я. — Пожалуйста, скажи мне, что это неправда.
Она держала голову опущенной, не сводя глаз с малышки, которая схватила конец её косы и орала, дрыгая ножками в воздухе.
— Мёртвые в кроватях, трофей. Мёртвые в коридорах и дверных проёмах. Некоторые просто рухнули замертво. Кто-то мёртв несколько дней, иные — всего пару часов.
Я сидела в оцепенении, глядя на малышку, которая дёргала за волосы, угрожая сорвать кожаную ленту. Дражайшая Богиня, вся деревня?
Айсдра слегка и осторожно повернула голову, чтобы не выдернуть косу из кулачка младенца.
— Нужно её покормить
Она взяла плачущую девочку и обхватила её плечико обеими руками. Казалось, Айсдра забубнила что-то под нос и стала нежно постукивать младенца по спинке. Ребёнок икнул и посмотрел на меня с широко раскрытыми глазами, с ресниц капали слёзы.
Я улыбнулась и потянулась за корзиной.
— У меня есть чашечка для кормления. Можем подсластить гарт.
— Доверься мне, Лара. Крошке всё равно. Пока еда тёплая и нежёсткая, она будет пить.
Айсдра продолжила пальцами и ладонями нежно бить малышку. Младенец зевнула и уронила головку на плечо Айсдры. Айсдра, с другой стороны, со скептическим взглядом окинула керамическую чашку с длинным носиком.
— Вы уверены, что это сработает?
— Да. — Я взяла воду и гарт. — А что вы используете на Равнинах?
— Высушенные соски животных. — Айсдра нахмурилась. — Они больше похожи на грудь, чем холодная посуда.
— Это сработает, поверь. — Я помяла гарт в тёплой воде. — Где ты этому научилась?
Я кивнула на её руки.
Она тихо засмеялась.
— Так мы успокаиваем детей. Чертим узоры на спине и тихо напеваем. Дети успокаиваются, мы замедляем узор, и они обычно засыпают. При необходимости мы используем узор, чтобы разбудить спящего ребёнка.
Айсдра была права: малышка без жалоб покушала гарт и заснула с узким носиком во рту. Айсдра улыбнулась задремавшей малышке на руках.
— Я должна идти. Эпору нужна помощь…
Наш хрупкий мир был нарушен стуком в дверь. Я направилась открывать Эпору, а Айсдра уложила ребёнка в одеяла, которые мы постелили у очага.
Эпор принёс седую женщину, завёрнутую в одеяло. Она была в сознании и обнимала его за шею. Эпор направился в дальнюю комнату.
— Дыхание не покинуло её тело, трофей. Я нашёл ещё одного выжившего, но без Айсдры мне его не словить.
Он опустил женщину на кресло.
Женщина поправила одеяла и, казалось, утонула в них.
— Словить? — переспросила я, положив руку на плечо женщины, чтобы успокоить. Она посмотрела на меня покрасневшими глазами, и я почувствовала, как она дрожит даже через одеяло. Даже с имбирём я учуяла вонь её пота.
