Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

На девятый день группу настигла снежная буря. Акамир предложил переждать её в снегах, но Херлиф выступил против, сказав, что им, бесстрашным мужам каменных островов, не страшны лиходейские проделки. Акамир не настаивал, но дурное предчувствие терзало его. По окончанию бури все обнаружили пропажу Аскольда. «Лишь слабые могу сгинуть в снегах», — сказал Херлиф и велел всем продолжать путь. Несмотря на то, что Акамир не был лидером группы, он чувствовал свою вину за пропажу Аскольда. Убеди он Херлифа, и все могло сложиться иначе. Будь он лидером этого шествия, они бы точно переждали бурю в снегах. Как бы Акамир не пытался прогнать эти мысли, они все равно настигали его.

На одиннадцатый день мороз забрал душу Вегарда. Акамир предложил похоронить его, но Херлиф воспрепятствовал, сказав, что у них нет времени на все эти обряды. Многие с ним согласились. Акамир не спорил. Немного погодя группа попала под снегопад. Редкие хлопья колыхались в воздухе. Подняв глаза, Акамир узрел укрытый белесой вуалью горный хребет, высившийся над покачивающимися еловыми верхушками. Никогда доселе он не видел гор и даже не мог представить все их величие, хотя они не один раз описывались в различных сказаниях. Варево из сумбурных воспоминаний вновь вскипело у него в голове. Херлиф велел поторапливаться. К вечеру группа добралась до пещеры. «Вот оно. Само детище тьмы перед нашими глазами», — воскликнул Вильгельм. Окаймленная сосульками черная мгла внушала ужас. Херлиф вошел внутрь первым и зажег факел. Сгустившаяся тысячелетняя мгла будто бы пожирала огонь. Человеческие останки, одетые в бронзовые доспехи, были заволочены снегами. Сосульки угрожающе свисали с потолка, норовя сорваться на головы путников в любой момент. Осмотревшись, Акамир раздобыл ещё один факел и двинулся следом за Херлиф. «Волколак, — молвил глава отряда, указав на массивный скелет. — Мы на верном пути». Подавив в себе страх, мужи шли дальше. По мере хода пещера заметно расширялась. Мужи уверенно продвигались вперед, пока не уперлись в массивные каменные врата, освещенные мертвенным светом, бьющим чрез щель в потолке. Плиты были изрезаны письменами на неизвестном языке, под которыми красовались два рисунка. На первом были изображены люди, наблюдающие за рассветом, а на втором — всякие лесные существа, наблюдающие за закатом.

— Древний язык, — произнес Дир.

— Язык знаний, — добавил Херлиф. — Темный и скверный язык. Что за рисунки?

— Эпоха рассвета и эпоха заката, — промолвил Акамир. — Конец эпохи заката ознаменуется падением человека и властвованием волколаков на всей земле.

— Очень интересно, Акамир из Вержавска, — угрюмо сказал Херлиф. — Память возвращается к тебе.

Акамир подошел к двери и случайно ступил на изуродованные когтями доспехи.

— Волколаки были здесь.

— Неужто их силы хватило, дабы сместить такие громадные плиты? — спросил Дир.

— М-да, — молвил Херлиф, рассматривая останки. — Присмотритесь к этим доспехам. Они разодраны в клочья.

Акамир протиснулся через ворота и оказался в большом коридоре, вдоль которого тянулись статуи мудрецов былых лет. Он был поражен их величием и статностью. Безусловно, это искусство есть творение рук истинных мастеров. Акамир подолгу рассматривал статуи, пока Херлиф не одернул его. «Нечего зариться на прошлое», — молвил он, положив руку на плечо Акамира. Потянуло теплым ветерком, что заставило группу ускориться. Херлиф чуть ли не бежал вперед — интерес безудержно влек его вперед. Вскоре они добрались до разбитый врат, сквозь щели которых усиленно сочился ветер. Пока мужи искали способ раздвинуть ворота, Акамир отыскал в останках топор и мощными ударами прорубил одну из плит. Дикари пробрались через каменные завалы, и все разом остановились. Акамир прошел последним и, встав на краю обрыва, обомлел не меньше остальных. Пещера приоткрыла часть своих тайн, позволив путникам узреть огромное селение. Дир пал на колени и поклонился, громко отблагодарив души падших здесь воинов за такой дар. Херлиф приложил руку к груди, склонил голову и спокойно произнес: «Мы были испытаны непомерной тьмой этих мест и получили достойную награду. Благодарю вас, вечные хранители селения! Мы не упустим вашего доверия». Белесый свет водопадом лился через дыру в потолке, освещая десяток каменных жилищ. Окраины селение практически сливались с вездесущей тьмой. Откланявшись падшим воинам, мужи двинулись вниз по тропе, ведущей к мосту. Страшно было ступать по нему. Один лишь шаг крепкого телом мужа мог вызвать чудовищный треск, эхо которого ещё долго могло блуждать в чертогах пещеры. Мужи поочередно преодолели мост и вышли к окраинам селения, где разбрелись по жилищам в поисках наживы. Сколько бы Акамир не препятствовал этому, а Херлиф говорил одно: «Ни к чему нам искать силу в единстве, если мы достаточно сильны и порознь». Херлиф не раз обращал внимание Акамира на свободу своего народа и на то, что «единство сковывает людей, подавляя их имя в угоду имени целого народа». Акамир не согласился. Херлиф спорить любил, но любой спор с его участием взывал к дремлющей ярости, способной подтолкнуть шаткий разум Херлиф к избиению своего оппонента, а то и вовсе убийству. Потому немногие оспаривали слова Херлифа, а те, кто решался, погибали или же бывали покалеченными, что для сурового быта племени каменных островов тоже значило лишь смерть. Акамир отстаивал свою позицию смело. Ни разу голос его не дрогнул, что раздражало Херлифа. Порой Херлиф мог согласиться со словами Акамира, но гордость не позволяла этого сделать. Шаг его становился все тяжелее, слова крепчали. Гнев уже подступал к глотке, сменяя клокочущее там раздражение. Херлиф упорно сдерживал себя. Быть может, он успел пожалеть о своем решении взять столь непокорного мужа с собой.

Спор так сильно увлек их, что они и не заметили, как добрались практически до центра селения. Снежинки, занесенные через дыру, витали в воздухе. На дороге появлялись снежные лужи. Вода тонким ручейком текла меж камней. Забравшись в случайное жилище, Херлиф раздобыл себе пару мечей. Акамир тайно разжился тремя книгами, в надежде прочесть их. В памяти вновь возникли просветы. Ещё тысячи лет назад знания попали под табу, и все последующие поколения следовали ему совершенно слепо. Отец запрещал ему притрагиваться к знаниям, грозясь жестко наказать его. Сам Акамир говорил сыну своему не проникаться знаниями, ведь они могли служить лишь мудрецам и колдунам, породивших всю настоящую нечисть. Ребенок пытался убедить его использовать знания во благо всех людей. «Если знания породили нечисть, то они могут уничтожить её», — говорил он Акамиру, совершенно не боясь последующего за этими словами наказания. Лишь сейчас Акамир поразмыслил над словами своего отрока и решился нарушить великое табу.

Неожиданный свист прорезал слух. Ещё один раздался неподалеку. На юге селения разразился звон мечей. Дир, Вильгельм, Бьерн, Аксел и Стиг со всех ног бежали по дороге, защищаясь от стрел хлипкими щитами. Херлиф выбежал им навстречу и, обнажив меч, велел им сражаться, но приказ его не был услышан. Акамир встал перед Херлифом, заслонив его от целого града стрел. Херлиф отбросил его в сторону, обозвав трусом, и побежал в атаку. Дир удержал Херлифа от сего безрассудства. И бежали они от стрел прямо до центра селения, ибо не могли бежать больше. Укрывшись в каменной постройке, они завалили дверь всяким хламом и замерли в ожидании следующей атаки. Последние несколько стрел насквозь прошибли дверь. Наступило затишье. Акамир и Вильгельм бросились рыскать вокруг в поисках новых щитов. Херлиф осторожно поглядывал в окно, пытаясь разглядеть хотя бы силуэты нападавших, но черная мгла надежно скрывала их.

— Трусы, — злостно выдавил из себя Херлиф. — Все лучники — трусы.

— Вилфред и Рикард погибли, — как бы невзначай вставил Бьерн. — Они бросились на врага и…тьма поглотила их.

— Они погибли героями. Они бесстрашно приняли смерть, и Боги даруют им в награду вечную жизнь, но уже по ту сторону. Мы должны дать им бой и, если повезет, мы пойдем следом за нашими смелыми воинами!