Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

Акамир впервые испробовал поистине расслабляющую как тело, так и разум настойку. Подобное питье было под жестким запретом в окрестностях Вержавска, но здесь, за рекой, к такого рода расслаблению относились нейтрально. И признался Акамир в том, что лидером он быть боле не желает, но не может смотреть на то, как «так называемые лидеры Воино» необдуманно правят своими отрядами. Мокроус осудил Акамира, назвав его самого прескверным лидером, и Акамир не стал отрицать сего. «Ты несомненно прав, дорогой Мокроус, однако мой опыт был приобретен в многочисленных схватках с волколаками, а некоторые мужи Воино и вовсе считают этих зверей легендой» — так отозвался Акамир. Мокроус не стал перечить своему собеседнику, но и не принял его слов. “Опыт тебя бесспорно большой, — сказал он, — но вот он никак не помогает тебе стать лучшим лидером, нежели ты есть на самом деле”. Ближе к полуночи Акамир притомился от беседы и вернулся домой.

Утром группа Казимира ушла на запад. Лидер предложил своим людям принимать решения сообща, с чем Акамир был категорически не согласен, однако не стал говорить об этом. Три дня воины продирались сквозь сугробы и на четвертый добрались до заметенного Вержавска. Казимир предложил устроить привал. Акамир развел костер, разогрел свое кушанье и удалился к одинокому древу. Воины не возражали. Они принялись перешептываться меж собой, украдкой глядя на могучего воина, скромно жующего кусок серого хлеба. Внезапная стрела пронзила шею одного из них. Вторая стрела поразила другого воина. Третий сразу же рванул к дереву, но его голову тотчас же раздробила кувалда дикаря. Казимир побежал прочь, но быстро был настигнут врагом, на голове которого зияли громадные оленьи рога. Он свалил Казимира в сугроб и, схватив за волосы, стал о чем-то расспрашивать. Акамир быстро укрылся за деревом, осторожно поглядывая на одетого в темные меха воина, медленно приближающегося к нему. Размахивая окровавленной секирой, он велел Акамиру столкнуться в честном бою, ибо давно он не видывал таких крепких мужей. Акамир вышел к нему, как вдруг вражеская стрела метнулась неподалеку от плеча его и пробила древесную кору. «Убери это орудие трусов и боле не доставай его, иначе зарублю!» — громко произнес воин в серых мехах и ударил лучника в лицо.

Акамир встал в боевую позу, хмуро взглянув на своего противника. Обхватив покрепче свои орудия, воины схватились. Бились они жестоко и бойко. Звон железа рассекал лесную тишину. Ярость их не знала границ, а ненависть не предусматривала пощады. Никто из них не отступил ни на шаг. Уже вскоре стало ясно, что силы обоих мужей равны. Пелена неистовства затмила их разум и даже раздавшийся неподалеку вой волколака не мог разнять их. Переполошенные воем дикари встали в круг и принялись рыскать взглядом по лесу. Раненный волколак со страшным воплем сорвался с дерева и ринулся к обескураженным воинам. Сколько бы они не старались убить зверя, да смерть все никак не могла до него достать. Стальная белая шерсть была куда крепче черной или коричневой. Да и сам волколак был необычайно крупным, в отличие от прочих сородичей. К тому же черты морды его напоминали человеческие, что удивило всех присутствующих. Никому из мужей так и не удалось совладать с безудержным натиском зверя.

Окровавленный волколак набросился на противника Акамира, рассчитывая слету впиться своими клыками в его шею. Акамир не остался в стороне. Он запрыгнул на звериную спину и, обхватив его толстую шею, потянул на себя. Волколак неистово брыкался, разбрасываясь слюной. Его шерсть была остра, будто ежовые иглы, а крепкая хватка могла размозжить человеческие конечности. Воин в темных мехах попытался пронзить оголенный звериный живот, но был отброшен к дереву задними лапами. Акамир схватился за пасть волколака и, приложив последние усилия, разорвал её. Он свалил с себя тушу и вдохнул полной грудью. Вдох его был последним. Сознание храброго мужа временно угасло.

Но и в этот раз не суждено было Акамиру погибнуть. Он пришел в себя в подвале избы. Связанный по рукам и ногам, он попытался подняться, но тотчас же получил тяжелый удар по животу. Несколько полуразложившихся трупов лежали прямо перед его глазами. Затхлый воздух, пропитанный кровью и гнилью, вызывал рвотные порывы. Закованный в кандалы человек, наполовину обратившийся в волколака, зажался в углу, окруженный тремя мужами. Его обвиняли в «обретении запретного знания» и «помощи ведьмам», после чего тот самый воин в черных мехах перерезал ему глотку и бросил захлебываться в крови. Затем он подошел к Акамиру и, усадив его у стены, сам расположился напротив него. Тут-то он стал припоминать последнюю схватку с волколаком.

— Я знаю о тебе все, Акамир из Вержавска, — сурово промолвил незнакомец, убрав длинные сальные локоны с лица. — Мы допросили твоего собрата. Слабым он оказался. Совсем немощным. Однако он успел все о тебе рассказать.

— Кто вы такие и чего вам надобно в этих землях?

— Меня зовут Херлиф. Наше племя прибыл сюда из-за Необъятного моря.

— Необъятного? — переспросил Акамир. Он прекрасно понимал, что речь идет о Бескрайнем море, однако о другом его названии никогда не слыхал. Да и за всю свою жизнь он никогда не видел этого моря. Голотическ было ближайшим селением к морю и находилось в пятнадцати дней хода от Вержавска. Бескрайнее море простиралось далеко к горизонту, где находился Крайний водопад, и воды его стекали вниз. Через несколько сотен лет воды моря покинут землю, и люди доберутся до краев земли и наверняка узнают, что скрывается за Крайним водопадом. Это событие ознаменует начало нового времени. Однако мудрецы были истреблены ещё в конце эпохи Рассвета, а их знания запретились предками, считающими знание — злом, пробудившим волколаков и прочих существ. Несмотря на запреты, некоторые люди передавали знания из поколения в поколение. Акамир был одним из немногих, кто обладал этими скудными знаниями.

— Как же вы зовете это море? — спросил муж, устремив на Акамира свои темные очи.

— Бескрайнее море, — ответил Акамир, разглядывая покрытую малыми косами бороду незнакомца. — Я даже и помыслить не мог, что за морем живут люди.

— Мы жили в море, на Каменных островах, — продолжал муж, почесывая глубокий рубец на лице. — Мы отправились в плавание, когда острова стали уходить под воду. Потому мое племя здесь.

— Зачем вы убили моих собратьев?

— Мясо слабых должно поддерживать сильных, — серьезно произнес он. — А ты далеко не слабый. Потому-то я и желаю видеть тебя среди нас. Племена каменных островов нуждаются в таких сильных воинах.

— Я не стану служить вам.

— Мы не предлагаем тебе службу, Акамир из Вержавска. Ты станешь нашим собратом.

— Уж лучше лишите меня жизни. В противном случае я лишу её вас.

— Ты предан своим слабым людям, Акамир из Вержавска. Я это уважаю, но ты слишком жесток. Слабые сгинут, — процедил Херлиф. — Каким образом — не столь важно. Мороз ли принесет им погибель. Или волколаки. Или же мы. Принести слабому смерть — милосердие. Защитить слабого — жестокость.

— Может и так, но я не предам свой народ. Я не способен на подобную низость.

— Ты хорош собой, Акамир из Вержавска, — сказал Херлиф и поднялся. — Благодарю за беседу.

Как только Херлиф вышел, в погреб вошли трое мужей и выволокли трупы наружу. Акамир остался лежать в самом темном углу, орошаемые блеклым светом, исходящим из небольшого оконца под потолком.

Когда сумеречная синева овладела небом, Херлиф вернулся. Он принес с собой мясо и травяной отвар. Акамир не принял мяса, но отвар все же выпил.

— Уж не мясо ли моих собратьев ты мне предложил? — мрачно спросил Акамир.

— Мясо слабых питает нас силой. Тебе стоит поесть.

— Унеси это скорее, иначе я прямо сейчас испробую мясо сильного.

Херлиф удалился. Отвар согрел Акамира, хотя вкус его был горьким и крайне неприятным. Не прошло и момента, как изможденный Акамир провалился в мир грез. Там было так спокойно и мирно. Адела укладывала маленького Конрада спать, а затем разделяла беспокоящие Акамира думы за чашкой чая. Теплый солнечный свет падал на стол. Такой нетипичный для обычного дня свет. Совсем не блеклый, возвещающий о холоде, а желтый, говорящий о таянии снегов и становлении весны. Испив чаю, Акамир пошел на охоту с Добромиром на юг, где они узрели маленькие зеленые листья на ветвях. Значит морозы не вечны! Легендарные Таяния и впрямь существуют! И мудрецы ведь не лгали в своих писаниях! Какая же радость тогда овладела Акамиром. Он вознамерился коснуться листка, как вдруг вновь вернулся во тьму. И вновь блеклый свет бил в окно. Запах гнили витал вокруг, а снаружи раздавались отрывистое рявканье воинов. У его лица стояла тарелка с мясом и травяной отвар. Осушив кружку, Акамир попытался встать на ноги. Лютая дрожь сковала колени, стопы вдруг онемели, ребристая завеса заволокла очи. Мороз пробрал тело пуще прежнего. Словно множество ледяных червей забрались под кожу и бойко струились по мышцам. Акамир вновь сделал усилие, но и оно не увенчалось успехом. Гибель от холода он считал позорной, не достойной его. Бесчисленное множество раз он мог принять смерть от волколака и воинов-предателей, но судьба оберегала его. И неужто смерть такого славного воина таиться в морозе? Одна лишь мысль об этом вызывала у Акамира омерзение. Даже добровольное принятие погибели от руки дикаря сделало бы ему больше чести. Но сколько он не упрашивал Херлифа об этом, а все бестолку.